Никто не отвечал, ни на чьем лице не отразилось и капли волнения.

– Помню, как мы с родителями приезжали в этот дом. Он тогда был меньше, отделан хуже. Мы жили в соседнем городе, где сейчас ваша тётка живет – Линара с мужем, моим кузеном.

– Ваша семья – тоже управители города? – поинтересовалась Рави.

– Нет, но жили мы небедно. Торговля у нас шла хорошо. Продавали вашему дому, многим богатым домам мясо, так и разбогатели. Отстроили дом не хуже вашего. Родители мои и Палеоса сдружились, постоянно совершая сделки, – он остановился на секунду, как бы вспоминая; все слушали его, не прерывая; затем Део продолжил: – Помню, каким был Палеос. Старший ребенок, он выглядел довольно строго, был худощавым, как скелет, но очень умным – книги поглощал одну за другой. Но он всегда был как-то оторван, отстранён. Его младшую сестру, честно вам скажу, любили больше – баловали её, уделяли всё внимание. Что с ней сейчас, вы что-нибудь слышали о ней? – вопросил мужчина, но воцарилась тишина; тогда он добавил: – Австрита?

– Отец не рассказывал о ней толком. Говорят, вышла замуж за богатого, – неохотно ответила она.

– Хорошая была девочка.

– А как вы подружились? Вы же явно младше хозяина, – спросила Рави, во все глаза глядя на гостя.

– Впервые, когда я увидел его, мне было лет семь или восемь, ему – пятнадцать. Естественно, ему было не интересно со мной, – усмехнулся он. – Но было то, в чём мы сошлись: в книгах. Мне тогда было все интересно, я уже умел читать; Палеос давал мне книги, мы читали вместе, я привозил ему из других городов. Друг мой в какой-то момент сказал, что и сам хотел быть писателем, ездить по разным странам, описывать их, уехать отсюда очень далеко. Но он был старшим сыном, судьба ему готовила другое: в восемнадцать его женили, родилась дочь – ты, Австрита, – лицо его на секунду стало грустным, как у актера, но потом разгладилось и понежнело.

– А как вы попали в столицу? – выпалил Астир.

– Благодаря Палеосу. Как я уже сказал, мы оба увлекались книгами. Но у него было стесняющее обстоятельство, а у меня – нет. Палеос направил меня, поддержал, сказал, что всё получится. Я и поехал покорять столицу. У нашей семьи были кое-какие связи, так что голодать в первое время не пришлось. Я начал описывать жизни в разных городах, в других странах, и вот я тот, кто есть, – он очаровательно улыбнулся.

– А в каких странах вы были? – спросил Астир опять.

– Во многих. А, кстати, был же ещё один мальчишка, юркий такой, где он?

Австрита молчала, смотря в пол. Жена Ясмоса побелела, став похожей на полотно. Никто не отвечал, тогда Део, видимо, понял, что сказал что-то не то, и поспешил переменить тему:

– А теперь, друзья, думаю, время отправляться ко сну. Хорошей ночи. Австрита, не покажешь мою комнату?

Женщина подозвала служанку, прося её сопроводить гостя до спальни. Все люди начали расходиться; никто ничего не говорил.

Део очень плохо спалось – он всегда плохо спал на новом месте, поэтому выезжал из столицы только по необходимым делам. Было то жарко, то неудобно, тем более некому было скрасить ночное одиночество. Устав лежать, он решил пойти в гостиную, потому что там, в отличие от его комнаты, были свечи, и почитать. В путешествия он всегда брал книжечку, чтобы не заскучать. Спустя около получаса он услышал шаги: кто-то спускался по лестнице на первый этаж.

– Австрита? – негромко спросил он, узнав женщину.

Она шла со свечой в спальном платье – потрепанная, с простой причёской, сонная. Увидев, что гость тоже там, она тяжело вдохнула, сжала челюсть и пошла в сторону кабинета.

– Австрита, куда же ты? – он подскочил и взял её за предплечье, – Австрита, давай поговорим, помнишь те времена…

– Не смей трогать меня, – прошипела она, смотря на мужчину во все глаза.

– Австрита, ну что ты, давай поговорим, – он попытался обнять её, хотя женщина отталкивала его и всеми силами сопротивлялась.

– Хочешь поговорить? – злобным шёпотом сказала женщина, смотря безумными глазами. – Идём на улицу, тут подслушают!

Они вышли за ворота дома и прошли вглубь одного из переулков – тут их точно не могли услышать люди из дома Палеоса. Ночь была тёплая, даже душная, пахнущая летом и молодостью – кажется, несколько часов назад прошёлся дождь. Воздух был влажный, поэтому дышалось легко-легко.

– Что же ты какая холодная? – Део вновь попытался прижать к себе женщину, вскружённый ароматом лета. Австрита оттолкнула его. – Помнишь, как нам было хорошо вместе?

– Хорошо!? Это тебе было хорошо! Потому что ты использовал меня, как слугу какую-то, простолюдинку! – выпалила она.

– Что ты говоришь, Австрита? Ты мне даже очень нравилась.

– Нравилась!? Ты ловелас, который за каждой юбкой тащиться!

– Но ты была особенная. Очень красива, очень. Да и сейчас… эта строгая, сдержанная красота…

Австрита чувствовала, что готова ударить его. Она закричала:

– Ты совратил меня! Дал мне внимания и любви, которых так не хватало, притворился, что любишь меня! Говорил, что мы уедем с тобой, поженимся! Я любила тебя, – она резко понизила голос, – такого дудака, как ты. Лжец! Все вы лжецы, мужчины, никчёмные создания!

– Австрита, – в интонации его почувствовался лёгкий испуг, – я тоже любил тебя, правда.

– Как же я тебя ненавижу, – прошипела она. – Совратил девчонку, мне было четырнадцать лет, – голос женщины дрожал, – обрюхатил и уехал. Мне было четырнадцать.

Део молча сглотнул, думая, как бы уйти отсюда.

– Меня выдали замуж за местного дурачка… Меня, наследницу, за какого-то холуя…

– Ты ведь не сказала никому, что я его отец? – прочистив горло, медленно спросил Део.

Женщина посмотрела на него взглядом, полным ненависти и презрения.

– Как же я тебя ненавижу…

Австрита убежала в дом, стараясь не расплакаться. Но она не выдержала и, зайдя во двор, разревелась, зажимая себе рукой рот. В домах, рядом с которыми женщина и мужчина разговаривали, проснулись люди.

Палящий полдень. Солнце висело прямо над головой, нагревая макушку путника, заставляя его и уставшую лошадь истекать потом. Долгий путь утомил обоих, несмотря на то, что животное, с которым он отправлялся, было поменяно в одном из селений из-за усталости. Трусцой путники преодолели лесок, стелющийся рядом с рекой, и из-за деревьев открылся вид на город. Каменная стена окружала его, но смотрели они прямо на резные ворота, которые были открыты; возле них, кажется, стояли люди.

Путником на лошади был Тарос, направляющийся в столицу. Заметив место назначения, он облегченно выдохнул и, стиснув зубы, приказал лошади преодолеть этот оставшийся небольшой путь. За время пути мужчина похудел, лицо его осунулось и заросло щетиной (запасов, как оказалось, он взял недостаточно).

Спустя полчаса неспешного пути человек на лошади подошёл к вратам. Людьми, стоявшими около них, оказались стражи – вооружённые мечами, одетые в латы трое мужчин. Один из них что-то жевал, второй что-то рассказывал, а третий громко хохотал. Но все отвлеклись на путника, когда он подходил к воротам.

– Кто таков? – сурово спросил тот, что рассказывал историю.

– Тарос из Ории, – не найдя иного ответ, негромко произнёс мужчина.

– С какими целями? – подумав, поинтересовался страж.

Человек на лошади ответил после небольшого молчания:

– На заработки.

Раздался взрывной хохот, один из стражей, что потолще, согнулся вдвое. Тарос оставался серьёзным.

– Деревенщины, едут и едут, – усмехнулся тот, что ел вяленое мясо. Слюна заполнила рот мужчины на лошади, когда он посмотрел в сторону стража.

– Ты здесь заработаешь только подагру, парень, – переставая смеяться, ответил другой страж.

Но Тарос на это ничего не отвечал, с серьёзным, решительным лицом смотря на стражей. Он приказал лошади двигаться дальше, но тот, что рассказывал историю, встал на его пути и сказал:

– Стой-стой, парень. Ты хочешь заработать на нас – мы должны получить с тебя, – он пожал плечами, с насмешкой смотря на путника.