«Святые небеса».

Тут ещё начал моросить дождь, а кошка мяукала в переноске. Что делать? И тогда Евдокия нащупала в кармане джинсовки проездную карту и пошла в метро. Она решила переночевать на работе, ведь редакция работает в круглосуточном режиме, и там даже есть раскладушки, на которых можно вздремнуть. Если повезёт, ночнушку примут за белое летнее платье, а джинсовку вообще не обязательно снимать.

Уход бабушки Фроси… изменившаяся квартира, тётушки-ведьмы, домовой. Голова кружилась, слёзы продолжали бешено отправлять заявки на выход из глаз. Поезд унёс Евдокию и Мурлыку на станцию. Когда Евдокия вышла, дождь уже закончился, а идея с ночевкой на работе перестала казаться хорошей. К тому же, она запоздало сообразила, что не взяла пропуск.

«Какая же пустая у тебя голова».

Евдокия прошла немного вперёд мимо магазинчиков, зашла во двор и уселась на лавочку. Она дрожала, и ей стали приходить мысли о том, не сошла ли она с ума. Евдокия всерьёз обдумывала идею вбить в поисковике «Тест на сумасшествие». Жилые дома смотрели на неё желтыми квадратами окон, за которыми были семьи, дети, счастливые жизни, и от этого было ещё тоскливее. А Евдокия была одна с кошкой на лавочке. Точнее, одна с кошкой и… коробкой у помойки, которая шевелилась. Да, точно шевелилась, Евдокия была совершенно уверена в этом.

Её охватил озноб, словно она смотрела жуткий фильм в кинотеатре и знала, что сейчас на экране выпрыгнет чудовище. Несколько минут она не двигалась, а потом убедила себя, что в такой маленькой коробке вряд ли может быть что-то опасное. На корточках она доползла до мусорных баков, вытянула ногу и слегка толкнула коробку. К её удивлению, та тихо тявкнула. Евдокия заглянула в коробку – там с грустным видом сидел грязный щенок. Беднягу выбросили! Евдокия завернула щенка в свою джинсовку (он от радости лизнул её в руку) и поставила коробку рядом с собой. Теперь на лавочке их стало трое.

«Ну, хоть что-то».

Мурлыка уже начала волноваться и громко мяукать. Евдокия протянула руку в переноску, погладила кошку, медленно вздохнула и откинулась на спинку лавочки, глядя на окна. Достала телефон и медленно пролистнула список контактов. У неё пробежали мурашки по коже, когда она поняла, что ей не у кого попросить помощи. К Насте обращаться не хотелось, она наверняка уже уложила детей. Кому-то звонить было неловко, кому-то, как казалось, позвонить будет неуместно. Очень сильно хотелось увидеть бабушку Фросю. Где её могила? Какова официальная причина смерти?

Евдокия вытерла слёзы. Бумаги и ручки очень не хватало. Итак, что мы имеем, помимо того, что она потеряла бабушку Фросю и смысл своей жизни?

1) Безумная, необъяснимая ситуация, в которую она попала – 1 штука.

2) Тётушки-ведьмы – 3 штуки.

3) Животные, за которые она несёт ответственность – 2 штуки.

4) Потеря лучшей подруги и воображаемого любимого человека – по 1 штуке.

5) Скука в выходные дни и тяжелая работа в будни – 1 штука + 1 штука. Хотя трудно представить, как это всё умудряется сочетаться.

6) Будущее безденежье с её-то проблемами на работе – 1 штука.

7) Полное отсутствие перспектив и самореализации – 1 штука.

8) Одиночество – 14 миллионов 256 тысяч штук.

Именно сейчас, когда её жизнь рушилась на части с оттенком безумия, она зачем-то вспомнила про конкурс «Молодое перо». Евдокия зашла на сайт конкурса, почти спокойно открыла список вышедших в лонг-лист и без каких-либо эмоций уставилась на список имён, в котором не было никакого «Евдокия Лаптинская». На фоне смерти бабушки это было, конечно, ерундой. Она сама не знала, что сейчас чувствует.

9) Ещё одна книга, потерпевшая провал. Ещё одна история, с которой придётся расстаться.

Подул ветер, и вдруг Евдокия почувствовала, что она здесь больше не одна. Её персонажи словно возникли рядом с ней, вокруг лавки. Кто-то сел рядом, кто-то положил руку на плечо. А дракон по имени Аркадий тихонько устроился в ногах.

«Да, Аркаша, тяжеловато, когда растёшь с надеждой, что ты талантлива, а когда вырастаешь, выясняется, что не особо, – мысленно сказала ему Евдокия. – И почему всегда говорят: «Ты можешь стать, кем захочешь»? Вот я, например, хочу стать писательницей и любимой женщиной Пети или хотя бы его другом, но разве это возможно?»

Из-за воспоминания о Пете опять захотелось всплакнуть. Книги и фильмы всегда учили – отчаянно и жертвенно люби, и всё будет. Но это не сработало – по крайней мере, у Евдокии. Она уставилась на свой список, мысленно начерканный прямо в воздухе, и нахмурилась.

– Может, и сработало, – произнёс мягкий, нежный, такой любимый голос.

Евдокия обернулась. За её спиной стоял Белая Борода в своём белоснежном балахоне. Но когда он опустил капюшон, Евдокия увидела лицо бабушки Фроси – совсем юное, счастливое, не отмеченное тенью болезни. Речь и голос тоже были совсем иным – не такими, как в последние годы.

– В конце концов, твои истории в любом случае никто не отнимет – ты можешь продолжить их писать, даже если никто не будет читать, – мягко продолжила бабушка. – И ты можешь продолжить любить дальше, даже если никто не будет отвечать на твои чувства. Ждать совпадения – наверное, в этом и смысл. Чувство любви всегда возвращается, даже если теряются любимые.

– Бабушка! Бабуль! – Евдокия бросилась к ней. – Умоляю, прости меня!

Она кинулась обнимать её, гладить по волосам, которые так хорошо знала, целовать ручки.

– Прощаю, – ласково сказала бабушка. – Я люблю тебя. И будь счастлива. Если ты улыбаешься – значит, я улыбаюсь тоже.

Бабушка обнимала её и плакала, а потом помахала рукой и исчезла прямо в воздухе.

Евдокия опустилась на землю и прижала колени к груди. Она заметила, что начерканный ею в воздухе список растаял, но её персонажи продолжали находиться тут. Больше не было только Белой Бороды.

Кто-то положил ей руку на плечо.

– Я схожу с ума? – вслух произнесла Евдокия, не оборачиваясь.

Она не наделась услышать ответ и не была уверена, что ещё не умерла.

– Нет, милая, – сказал домовой Троша. – Просто это твой дар – воплощать в жизни свои фантазии. И он стал настолько большим, что ты смогла украсить реальность вокруг себя, даже не заметив это. Ты даже спрятала от себя воспоминания о смерти бабушки Фроси. Ох, милая… твой дар стал твоим проклятьем. Некоторые фантазии могут причинить вред, если они так разрастаются. Не забывай про реальность.

Евдокия помолчала.

– А мои родители видели… мои фантазии о бабушке Фросе? Они тоже забыли, что она… что её больше нет с нами?

– Нет, не забыли. И не видели. Но твои фантазии скрыли от тебя это. И их настоящее настроение.

Представив, в каком состоянии мама в последние месяцы, Евдокия прижала ладони к лицу. Она схватила телефон, позвонила маме узнать, в каком та сейчас настроении. Разговор был долгим, но после него Евдокии стало полегче – в том числе, и благодаря домовому, который всё это время стоял рядом, поглаживая её по плечу.

– Ты…это… спасибо, – произнесла Евдокия. – Бабушка Фрося сейчас тоже была фантазией?

– Этого я не могу сказать, – признал домовой.

– А как ты здесь оказался?

– Переместился. Домовые в любой момент могут попасть туда, где находятся люди, дома которых они охраняют.

– Но что мне теперь делать?

– Строить, – просто ответил домовой.

– Что строить?

Евдокия посмотрела в добрые домовячьи глаза. Он наблюдал за ней с каким-то удовлетворением, словно был доволен ей. Она не поняла причину этого и моргнула.

– Ох, батюшки, не умею я объяснять такие вещи, – сказал домовой. – Вот слышишь это?

Евдокия услышала где-то вдалеке крик и стал всматриваться в темноту вокруг, как перепуганная лань.

– Это знак, – сказал домовой. – Вперёд.

И он растаял в воздухе.

Евдокия увидела у детской площадки хулигана, который приставал к мальчику, и вздрогнула. Её персонажи исчезли. А Евдокия спряталась за трансформаторной будкой, наблюдая за происходящим.