«Как проснётесь, немедленно объясните произошедшее. Как вы вообще могли такое допустить с волком? По-вашему, это смешно? Это ДЕТИ. Вы поржали, пока писали это, а у их родителей полезли на лоб глаза», – надрывался Петя.

Он был очень разгневан – редко писал коллегам в такой манере. Из всех участников чата одна только Инесса осмелилась это как то-то прокомментировать – прислала смеющиеся смайлики. Евдокия вздохнула, гоня прочь нехорошие мысли о ней.

«Я жду объяснений, Геннадий и Евдокия. И это моё последнее предупреждение», – заключил Петя.

«Написал наши полные имена. Дело точно плохо», – подумала Евдокия.

Она села на диван, думая, что ответить. Ей было сложно написать что-то вроде – «это всё не моё, я этого не заметила». В ушах стучало это «вы». Петя всё время, когда обращался к кому-то конкретному из команды, писал «вы», и Евдокию очень это расстраивало, она начинала переживать и чувствовать себя виноватой чуть ли не сильнее, чем сам виновник.

«На всякий случай уточню. В дальнейшем подобные выходки будут последними на вашей работе здесь», – добавил Петя.

Гена всё молчал. Промучавшись ещё полчаса, Евдокия совсем запаниковала и позвонила ему.

– Гена, Петя пишет в чат, волнуется. Недоволен. Ответишь ему?

– Понял, – коротко сказал Гена. – Отвечу.

Через некоторое время он написал в личку Евдокии следующее:

«Я позвонил Пете и сказал, что новость про ДТП писал Толик ещё вечером. Так ведь? Ну вот и всё, с нас-то какой спрос».

Всё-таки Гена в любой ситуации остаётся Геной. Тут Евдокия заметила в мессенджере, что Петя «печатает» в чате. У неё всё внутри перевернулось от этого «печатает».

«Я всё ещё не дождался ответа по другим ошибкам, – написал он. – И ещё. Сергей Сморщук жалуется, что вы с ним грубо разговариваете».

И тут Евдокия вспылила. Было понятно, чьё теперь имя стоит за этим «вы».

«Он прислал мне в личку ссылку на порно. Это тоже было довольно грубо», – написала она.

Петя и Инесса отреагировали на это новым зловещим «печатает», но Евдокия выключила телефон, отбросила его в сторону и упала спиной на кровать. В этот момент она поняла – ситуация на работе не изменится для неё никогда вне зависимости от того, как там ведёт себя Наталья. Но пока Евдокия размазывала слёзы по лицу, произошло нечто совсем уж из ряда вон выходящее – в комнате оказался ещё один человек. И он стоял прямо над ней.

– А-А-А-А-А-А-А! – закричала Евдокия.

– Добрый вечер, соня, – как ни в чём не бывало, ответила тётя Таша. – Ты что в пижаме? Ты спала среди дня?

Евдокия ошалело уставилась на неё, спокойно стоящую у дивана, а потом попыталась прикрыться одеялом и рухнула на пол.

– Ох, что же ты так неаккуратно, – весело заявила тётя Глаша, проходя в комнату. – Незамужняя девушка в твоём возрасте должна быть изящная и всегда в хорошем настроении. Как я!

Тяжело дыша, Евдокия пыталась прийти в себя и осознать происходящее. Всё нормально. Это не грабители вломились в дом… Но, может, эти гости даже хуже? Что они здесь делают вообще?

– Твои родители оставили нам ключи на всякий случай, – бодро продолжила Глаша. – Вставай скорей! Кирилл сейчас придёт!

– Кто?! – поразилась Евдокия.

– Кирилл – внучатый племянник сестры нашей подруги, – мягко объяснила Таша. – Он согласен с тобой познакомиться. Правда, у тебя пустой холодильник, что позволит ему рассматривать тебя только во вторую очередь. Ты разве не готовишь (камушек)? Если у тебя с этим проблемы, я могу научить. Кстати, а чего ты спишь-то среди дня (камушек)?

Сегодня Евдокия должна была отдыхать, неспешно попивая какао, а потом узнать результаты конкурса «Молодое перо» и раскрасить картину по номерам…

– Евдокия, предлагаю тебе переодеться, – авторитетно заявила тётя Таша. – Не хочу, конечно, сказать ничего плохого, но в моё время мы встречали гостей в ином виде (камушек).

– Я как-то стесняюсь, я бы не хотела сегодня гостей, – робко произнесла Евдокия.

– Как это стесняешься?! – тётя Таша посмотрела на неё, как на умалишённую. – Что за детский сад?! И потом, что это за наглость – не впустить человека?!

В дверь позвонили, тётушки засуетились и побежали открывать дверь. Не успела Евдокия и глазом моргнуть, как на пороге её комнаты возник кругленький и низкий молодой человек. На макушке блестела лысина, а на носу – круглые очки. Но Евдокия всё ещё была в таком шоке от происходящего в доме, что успела только выпутаться из одеяла.

– Здравствуйте, – деловито сказал Кирилл.

– Здравствуйте, – поражённо отозвалась Евдокия.

– Ну, пойдём милый, на кухню, – проворковала тётя Таша. – Досе надо переодеться, вчера она плохо чувствовала и поздно легла. А обычно встаёт очень рано и сразу начинает стирать.

– Руками, – бодро добавила Глаша. – С хозяйственным мылом.

Компания скрылась в коридоре, а Евдокия, моргая, продолжала смотреть им вслед. Мурлыка тоже выглядела слегка удивлённой. Евдокия серьёзно задумалась о том, не спит ли она до сих пор и не является ли всё это кошмарным сном. Надеясь удостовериться в этом, она тихонько вышла из комнаты и осмотрелась. Проверила бабушку Фросю – та спокойно спала под мирно бормочущий телевизор. На кухне у окна с мрачным видом сидела тётя Паша.

– Ого, сколько комнат, – раздался в дальнем коридоре голос Кирилла. – Это четырёшка?

– Ага, – отозвалась Глаша. – Смотри, какой милый диван в гостиной.

– Мебель лучше поменять, слишком «бабушкин вариант», – оценил гость. – Но если устроить ремонт, будет неплохо. А какова площадь квартиры?

Мурлыка начала шипеть. А Евдокия так сильно растерялась, что просто стояла на месте и не двигалась. И она вдруг поняла, что так будет всегда. Всегда она будет просто стоять и смотреть, как другие люди хозяйничают в её жизни. Она быстро вытерла мокрое лицо рукавом пижамы.

– Я же сказала, что не хочу сегодня гостей, – сказала она более громко и решительно. – И мы не продаём квартиру! Спасибо за внимание, не могли бы вы уйти?

– Евдокия, – ахнула тётя Таша. – Ты что себе позволяешь?

Таша и Глаша уставились на Евдокию так, словно она вырулила на «КамАзе» на красный свет и, дрифтуя, промчалась по улице, сшибая фонари. Кирилл поперхнулся и прекратил замерять высоту стены.

– Что хочу, – громко сказала Евдокия. – Я у себя дома. И мы сегодня с бабушкой Фросей не ждём гостей.

После этого атмосфера за миг изменилась. Вместо максимального напряжения в воздухе стал витать полный шок. Евдокия не поняла, почему лица тётушек так поменялись.

– Г-г-гостей? С б-б-бабушкой Фросей? – повторила Глаша, вся бледная.

– Да, – с вызовом ответила Евдокия. – Не ждём.

– С б-б-бабушкой Фросей? – снова повторила Глаша.

– Да!

– Н-н-но она… она же… она умерла ещё около двух месяцев назад, – изумлённо пролепетала Глаша. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Евдокия сначала даже не поняла смысл сказанного. Она увидела, как из-за спин своих сестёр вышла тётя Паша, обычно мрачная и безучастная, и внимательно посмотрела на неё.

– Что вы говорите? – воскликнула Евдокия. – Вы что? С бабушкой всё норм!

– Дося, – медленно произнесла тётя Паша своим высоким голосом. – Выдохни и послушай меня. Твоей бабушки больше нет с нами.

– Что за бред?!

– Ты должна принять это. Она ушла от нас.

Евдокия подумала бы, что старушки ее разыгрывают или мстят ей, но Паша была очень серьёзна. Хотя Евдокия понимала, что та говорит неправду, ей очень хотелось тут же сбегать к своей бабушке и ещё раз посмотреть на неё. Она в нескольких прыжках достигла двери, распахнула её и к своему огромному облегчению увидела бабушку по-прежнему мирно спящей. Телевизор продолжал бормотать.

Евдокия тихо прикрыла дверь.

– Вы что, с ума сошли? – обрушилась она на тётушек. – Это уже перебор!

Но тётя Паша даже не смутилась. Она лишь переглянулась со своими сёстрами.

– Евдокия, – твёрдо сказала Паша. – Ты должна это принять. Загляни в себя и узнаешь правду. Прислушайся к реальности. Медленно закрой глаза и открой их. А потом снова открой ей.