Только он хотел что-то мне сказать, как рядом с его щекой, едва оцарапав, пролетела стрела, впившись наконечником в дереве перед нами. Почти сразу же в шею моему коню впился какой-то зверь, разрывая ему гортань, он в страхе взметнулся на дыбы, выкидывая меня из седла, а потом, заваливаясь на меня следом, еле успела отскочить в сторону, чтобы не быть придавленной тушей коня к земле.

Быстро подскочив на ноги, вынула меч из седла и встала в защитную стойку, на меня насело сразу три противника. Анеирин спрыгнул с коня и сейчас танцевал в смертельном танце с тварью, что убила моего коня. Как только ему удалось убить эту тварь, на него сразу напало три противника, краем глаза заметила, что к эльфу подкрадываются со спины, парируя атаки своих противников, довольно успешно пинаю одного в пах, другого раню в бедро, выхватываю кинжал и кидаю в крадущегося к эльфу. Мой кинжал попадает ему в шею, и он падает к ногам моего “напарника”. Ко мне выскакивают ещё двое свеженьких, и в этот момент пропускаю удар, меч больно и глубоко входит в живот и я, вскрикивая, начинаю отступать, держа рукой раненый живот. Проклятье! Ведь чувствовала, что засада. Если этот эльф выживет, сама его убью. С раной, смогла убить ещё двоих, а потом оступилась и получила ещё одно ранение в бедро, кровь хлынула очень сильно, похоже артерию задели.

– Вот ведь тварь живучая. – зло сказал один из нападавших и посмотрел на меня.

– От твари слышу. – оскалилась в ответ.

– Недолго тебе осталось топтать эту землю, девчонка. Зря ты приняла заказ, теперь здесь и сдохнешь, а вот твоего эльфа мы заберём. – лишь хмыкнула в ответ.

Он насел на меня с новой силой, мастер он был хороший, ничего не скажешь, если бы в своё время со мной не тренировался Асарон, давно бы проиграла этому эльфу. То, что это эльф, не сомневалась, запах его чувствовала хорошо, хоть он и скрывал лицо, для меня это было не существенно. Периодически ему помогали союзники и мне становилось всё труднее отбиваться, в следующее мгновение меня прижали спиной к дереву, да так резво, что очень хорошо приложилась затылком о ствол, лишь на мгновение потеряла противника из вида, но этого ему хватило. Меч снова пронзил мой живот и вышел с другой стороны, вонзаясь в дерево, закричала от боли, изо рта побежала кровь и с ненавистью смотрела на этих ублюдков. Меня оставили висеть на дереве, силы очень быстро утекали из тела, вместе с кровью, пыталась вытащить меч, но рука испачканная кровью постоянно соскальзывала с рукояти, смотрела, как они окружают Анеирина, внутри всё сжалось, снова оказалась слишком слаба, не спасу, не смогу помочь. Видела, как его ранили в ногу, затем в бок и он упал на колени, мой бывший противник схватил его за волосы и оттянул голову назад, смотря ему в глаза, а потом ударил его рукоятью кинжала в висок и эльф потерял сознание.

– Закидывайте его на коня и погнали, и так отстаём от графика.

– А что с девкой? – спросил один из подчинённых.

Главарь повернулся ко мне и его глаза в ярости сузились. В один шаг он оказался снова около меня, подхватил меч с земли и вогнал его мне в живот рядом с первым. Потом вырвал его из моего тела и нанёс ещё один удар, потом ещё, и ещё, пока внизу не образовалась каша из крови и моих внутренностей. Боль была нестерпимая, но мой род был живучим и сохранял сознание до самого конца, из-за чего предсмертные страдания были ещё страшней. Когда все нападавшие расселись по лошадям, их главарь вырвал, наконец, свой меч из моего тела, освобождая меня из плена стали, и я рухнула на землю к его ногам. Он быстро вскочил в седло, и они стали отдаляться от меня, постепенно звуки лошадиных копыт смолкли, а я лежала в луже собственной крови, проклиная себя за слабость, перед глазами всё плыло, а потом резко погрузилась во мрак.

Первое, что услышала – это детский смех. Открыла глаза и пыталась понять, где нахожусь. Какой-то лагерь, попыталась подняться, но тело сковала боль, да что б их. Почему у меня всё не так, как должно быть? Почему я волк, но такой слабый, регенерация работает через раз, раны, полученные от магии вообще сами, не заживают, надо их лечить. Диамонд сказал, что всё изменится после моей инициации, но что-то сильно сомневалась, да и как сделать эту инициацию, тоже не понятно. Если обернуться волком, то всё по идее должно зажить, но тогда надо скрыться с глаз, и то опять же, если смогу обернуться.

– Привет! – раздался рядом детский голос. – Ты уже очнулась? – посмотрела на ребёнка, рыжий конопатый мальчишка. Никогда не любила детей шумные, вредные, непослушные, проклятье! Как себя описала, да Тала, когда ты уже повзрослеешь.

– Привет. – с трудом сказала. – Где я нахожусь?

– Мы едем в Антрагош, а это наш лагерь. – мальчишка радостным взглядом окинул палатки и телеги. – Мы искатели.

– А не рановато тебе быть искателем и ходить в Мёртвые земли?

– Мне двенадцать. – выпятил он грудь колесом. – Я уже взрослый!

– Ну если взрослый, то ладно. – засмеялась.

– Римка, а ну брысь отсюда, не приставай к девушке. – шикнул на него старичок. Мальчишка засмеялся и убежал. – Ты извини его дочка, больно уж он любопытный.

– Дети все такие. – скривилась, вставая на ноги. – Спасибо за помощь. – протянула старику руку, а он не растерялся и пожал.

– Дорога дело такое. – сказал он. – Что случилось то дочка?

– Доверилась не тому человеку. – усмехнулась. – Всё банально, как всегда. – он мне улыбнулся.

– Ну, главное почти цела осталась, а опыт, он на своих ошибках зарабатывается. Главное запомни, не все вокруг так плохи, как те, с кем ты столкнулась.

– Вы говорите прямо как мой брат. – засмеялась. – Он тоже говорит, надо больше доверять окружающим.

– Твой брат дело говорит. Худых людей в мире полно, да и нелюдей, но и добрых хватает.

– Пожалуй, буду рада, если и на мою долю перепадёт.

– Встретишь таких, обязательно встретишь. – он улыбнулся. – Главное самой их не оттолкнуть своей злобой.

– Постараюсь.

В компании искателей путешествовала уже месяц, раны потихоньку заживали, и я восстанавливалась, люди они были простые и добрые, поделились со мной кровом и едой, приняли как родную, и мне понравилось с ними путешествовать. Римка от меня не отставал весь месяц, и мы даже подружились, пацан он шустрый и довольно внимательный, всё подмечает, да замечает. Они словно знали меня всю жизнь, помогала путешественникам, чем могла, с моими ранами сильно не разгонишься, но всё же не хотелось быть обузой. Когда прошло полтора месяца, в лагерь приехал какой-то парень, как сказал Римка, это приёмный сын старосты, он отлучался куда-то по делам и вот, наконец, вернулся. Нас представили друг другу, он, не стесняясь, рассматривал меня, отвечала ему тем же. Парень был рослым, чернявым, сероглазым и смазливым до безобразия, а ещё от него странно пахло, но не могла понять, чем.

Ночью проснулась от того, что кто-то лапал мою грудь, очень быстро поняла, что это сын старосты. Недолго думая, заехала ему в причинное место. Думала, не попаду, но нет, услышала характерный стон.

– Куда руки суёшь? – зашипела.

– Тварь. – простонал он. – Ты за это заплатишь. – он зло сверкнул глазами и ушёл.

– Зря ты ему отказала. – прошипел чуть в стороне Рим. – Он к отказам не привык. Теперь жди от него чего не доброго.

– А ты решил посмотреть? – прищурившись, уставилась на него.

– Нет. – он усмехнулся. – Что я там не видел.

– Вот паршивец. – и мы засмеялись.

Следующее, что помнила, это лагерь в огне, крики людей, стоны и мольбы о помощи. По лагерю бегала стая перевёртышей и убивала в первую очередь самых активных, играючи разрывая их на куски. Они убивали всех, женщин, стариков и детей, даже совсем крошек, лежащих в колыбели. Пыталась отвлечь их на себя, но что может сделать недооборотень, неспособный контролировать свою силу? Серебряного оружия у меня тоже не было, а сталь им причиняла вред, но ненадолго, раны быстро затягивались, не то, что мои.