Зато с разборкой окна Гус справился идеально, Пока Акимыч и Лукась на виду у стражи громко молотили кирками по камням, чтобы создать звуковую завесу, он пролез в кусты, несколько раз шмякнул ломом, и вся свежая кладка посыпалась, создав дыру, в которую пролезли бы даже два Гуса. Мы заделали раскуроченный лаз выпавшими камнями и замаскировали ветками шиповника — оставалось только молиться, чтобы эту диверсию никто не углядел до завтрашнего вечера.

Колотило меня страшно, плохонький из меня аферист. Мы прибыли в замок еще засветло, на телеге с длинным ящиком, смахивающим на гроб, в котором была статуя. Ева опять надела платье с кринолином — замки на дверях должна была вскрывать Сиводушка, сидевшая сейчас смирно в мешке, сшитом из завернутых нижних юбок, но сегодня Ева хотя бы накинула сверху платок, поэтому такого сногсшибательного эффекта уже не производила. Так что удивленно-презрительный взгляд, который кинула на Еву Эллана-Лана, был совершенно напрасен.

Да, клан-лидер фиолетовых вернулась в свой замок, и это обстоятельство никак не сделало меня спокойнее.

— Почему в темноте? — спросила она.

— Потому что так прописано в навыке, — сказала Ева. — Видимо, потому, что Орм родился ночью, а Гериль — на восходе, Герилю алтари утром надо возводить.

— Ладно. Сообщите, когда все будет готово.

— Непременно! Чем больше народа будет на открытии — тем лучше!

— А какая разница?

— Ходят слухи, — сказала Ева, — что эффективность алтаря может подрасти при торжественном открытии — в городах потому такие праздники официальные, когда большие алтари ставят — полгорода созывают. Мы даже фейерверк запустим для пущей торжественности.

— Раньше нужно было предупреждать! — ледяным тоном ответила Эллана. — Мы не успеем собрать большой состав! Базиль, Сиборн, отпишите на форуме — пусть те, кто рядом, заходят часа через два.

— Черт! — прошептала Ева, когда нас оставили у алтаря. — Черт, только этого не хватало! Ладно, зато точно все будут на улице, в замке никого не останется. Давайте, ставьте статую, закопайте ее что ли, чтобы не упала.

— Она на постаменте, — сказал Акимыч, отдирая ломом гвозди с ящика.

Ящик открылся, и трое наших парней вывалили из него на землю довольно большую, в человеческий рост статую.

— О! — сказал я. — Это как⁈

Ева выругалась со стоном.

— Ты что купил⁈

— Что велели, то и купил!

— Идиот!! Это — Гериль!!!

— Почему Гериль⁈

— Потому что у него молот и рога!!! Ты меч от молота отличить не можешь⁈

— Но это же воин! Вон, у него щит…

— Это Щит Гериля, которым он небо держит! У Орма меч!! Двуручный!! И никаких молотков!! Ты у продавца спросил — кто это⁈

— Ну… нет, не спросил. Вижу воин, взял воина. Он и дешевле всех был, у него кусок сзади отколот…на сто золотых дешевле! А разве это важно — кто изображен? Посвятишь алтарь Орму — и всего делов!

— Не знаю, — сказал я. — Боюсь, что может ничего не получиться. В навыке четко сказано, что должна быть статуя того бога, которому посвящаешь алтарь. Или подходящий камень — тогда навык моими руками статую создаст. Хотя это будет такая статуя, что…

— Тут и на постаменте написано «Гериль-кузнец», — сказал Лукась, любующийся лежащим на земле произведением искусства.

— Но как⁈ Как можно было вытворить такую глупость⁈ — вопрошала Ева, судя по взгляду, кого-то на небесах.

— А если ты используешь эту статую просто как камень для создания новой? -спросил Акимыч. — Красота — дело наживное…

Я открыл панель навыка.

— Ничего не выйдет. Ее не выделяют как камень, только как готовую статую — и да, над ней при открытом окне навыка горят зеленые буквы — «статуя Гериля». Нет, ее использовать нельзя.

— А если так? — спросил Гус. Он взял у Акимыча молот и с размаху ударил статую по голове. Голова отлетела.

— Хлипкий камешек. Дешевка!

— С ума сошли⁈ — спросила Ева. — Вообще-то это — святотатство!

— Ты же католичка, то есть, католическая атеистка, какое тебе дело до языческих придуманных богов?

— А ты знаешь, что здешние боги очень не любят, когда оскверняют их статуи⁈ Попробуй как-нибудь плюнуть, например, на алтарь того же Гериля, даже когда никто не видит! Узнаешь, как освежающе могут бить молнии по темечку!

— Так то освященный алтарь, — сказал Гус. — А это пока — просто каменюга. До первой молитвы на новом алтаре боги его не видят!

— Все равно маркируется как «статуя Гериля», даже без головы, — вздохнул я.

— Скульптор думал о Гериле, пока это делал, вот и пропитал камень сутью Гериля, — кивнул Лукась.

— Волшебно, — скала Ева. — изумительно! Нам срочно, за час нужно найти новый камень. Посмотрите, какой-нибудь из тутошних — не подойдет?

— Они все маленькие.

— Весь двор завален камнем, давайте искать! Вот, смотри какой здоровенный!

— Нет, не отмечает его. И это — не здоровенный, он с кошку размером. Нужно что-то значительно более массивное.

— Я вижу — щит, вот и взял.- бубнил покаянно Акимыч. — Нормально же, что щит у воина? Зачем щит кузнецу?

— Не переживай, — сказал я. — Все ошибаются!

— Может, на улице какую-нибудь глыбу можно найти?

— Это не Шоан, это Шанда, — фыркнула Ева. — Царство лесов и плодородных пашен без единой горы на горизонте. Камней тут нет, их издалека возят. Мы перерыли весь двор и, наконец, прибежав на победное кукареканье акимыча, я увидел объект, который на навыке был отмечен как подходящий. Это была длинная толстая каменная плита, она врастала в землю у самой стены. Кое-как мы ее вытащили.

— А из такой плоской штуки можно статую сделать?

— Барельеф можно. Только почему у нее эти дыры по центру? Пять дыр зачем-то круглых.

— Это плита из старой солдатской уборной, — сказал Гус. — Тут, наверное, казармы раньше были или гарнизон.

— Неважно, — сказала Ева. — Нам уже выбирать некогда, солнце почти село. Тащим это к алтарю, пока прикроем рогожей из телеги, когда фиолетовые разглядят, из чего у них алтарь, мы уже будем далеко.

Фонари у замка не столько разгоняли мрак, сколько сгущали его в той области, куда не доставал их желтый, мигающий свет. Человек тридцать «фиолетовых» стояли у меня за спиной, выжидательно в нее глядя. Акимыч и Лукась ползали, расставляя фейерверки, остальные наши удалились на задний план, готовясь приступить к операции. Боги Трансильвии, помогите им!

Я проверил еще раз — все под рукой. Алтарь, камень, нож — себя резать, молот — для изящного творчества. Рогожу сдергивать не стал, успеется, к счастью, будущий барельеф был достаточно далеко от фонарей, граница света шла по самому алтарю.

Я поднял руки — все замолкли, и я ткнул кнопку навыка и подтвердил свое желание возвести алтарь Орму. Да!

Потрясающее ощущение, когда полностью перестаешь принадлежать самому себе. Как будто тобой танцуют. Наверное, постаравшись, можно вырваться из ниток неведомого марионеточника, но этого ни в коем случае делать нельзя — как бы все не испортить. И я послушно подчиняюсь, словно издалека следя за тем, что творю молотом: острым его концом, как дятел клювом, отбиваю узоры на камне без малейших усилий. Я слышу гул людей сзади, но я не слышу слов, каменная крошка льется змеей с извивов. Как там наши, интересно, лишь бы у них все получилось!

Я поднимаю плиту — без малейших усилий — и вонзаю ее в землю, за алтарем. Скопление огромных зубов и слепых вытаращенных глаз, которых сразу пять — по числу дыр в плите. Помилуй меня, Орм, я этого не хотел!

Резать ладонь в этот раз не пришлось, ставшие чужими руки рванули на груди рубашку — ну, разумеется, а то что это — уже почти четыре дня, а она еще целехонька!

Острие ножа направлено прямо в сердце. Я что, собираюсь тут зарезаться? Но нет, нож лишь рассекает кожу над сердцем, я собираю густую кровь и кладу ладонь на алтарь.

Навык религиозного служения сразу скакнул на десять пунктов.