Проснулся я от того, что меня дергали за ногу. И я был в воде. В прозрачной голубой теплой воде — висел себе над песчаным дном. Я рванул к поверхности, но ничего не получилось — резкий рывок за ногу вернул меня обратно. От левой щиколотки тянулась крепкая веревка, я попытался развязать узел, но и это не вышло, так что изнемогающие легкие взяли свое — я вдохнул воду и приготовился к смерти. Но вместо того, чтобы тут же взорваться болью, легкие нашли воду весьма приятной для дыхания и потребовали еще. Ого, на мне бафф «подводное дыхание» — очень своевременный.

— Да что тут такое творится⁈ -возопил я.

И вместо невнятного бульканья слова выплыли из меня вполне отчетливыми, хотя и несколько гулкими. Как будто в бочку кричишь. После того, как мне никто не ответил, я вцепился в веревку и пополз по ней вниз. Уходила веревка в каменный лаз вроде колодца, облепленного мидиями и пучками водорослей, и я стал пробираться по нему все глубже, пока не оказался в подводной светлой пещере.

— Ну, наконец-то!

В пещере расположились три русалки. Я сразу понял, что это русалки, так как сверху они были как люди, а снизу — как рыбы, хотя они и совершенно не были похожи на ту русалку, которую я однажды поймал. Та была куда как неприятнее.

«Плотвичка», «Форель» и «Стерлядка».

Конец веревки в руке держала именно Стерлядка, которую почти не портила пара костистых гребней на голове.

— Я же говорила, что поймаю человека, а вы не верили, дуры!

— Зазнайка!

— Истеричка!

— Вы меня есть собираетесь? — спросил я, чтобы сразу расставить точки над i. Все это время я продолжал теребить узел на щиколотке, но, по-моему, только затянул его еще туже.

— Фу! — сказал Стерлядка. — Ненавижу человечину, она воняет!

— И на ней волосы! Гадость!

— На вас тоже волосы, — почему-то обиделся я. Волос, и правда, было много, даже у Стерлядки — они пышными клубами вились вокруг русалочек. У Плотвички волосы были голубые, у Стерлядки — зеленые, а кудри Форели имели отчетливый красноватый оттенок.

— Так мы их и не едим!

— Человек! — строго сказала Стерлядка и как следует дернула за веревку, от чего я заколыхался под потолком пещеры, как гигантский воздушный шарик; видимо, так мне показывали кто тут главный. — Человек! Ты здесь для того, чтобы решить загадку нашего батюшки. Если ты ее решишь, то мы тебя наградим — отпустим обратно на твой сухой противный берег. А если не решишь, то утопим тебя под тяжелой корягой, а потом, когда тебя объедят рыбы, сделаем из твоего скелета пугало в нашем саду — мальков отпугивать.

«Решите загадку речного владыки».

О, еще один бронзовый квест!

— Я весь к вашим услугам, сударыни! Объявите условия задачи. Ну, что за загадка, то есть.

— Наш батюшка — речной владыка. Он запер нас тут и велел поделить между собой подарки на наше совершеннолетие — девяносто девять великолепных жемчужин, каждая не меньше кулака, и все совершенно одинаковые. Он сказал, что каждая из нас должна выбрать то, что ей причитается.

— Хорошие подарки!

— Да! С таким приданым каждая из нас может выйти замуж за кого угодно. А у всех у нас есть женихи!

— Мой — утопленник из Серебряного омута, глаза его зелены, как ил!

— А меня сватал настоящий болотник! У него в каждой бородавке — по драгоценному камню!

— А я полюбила простого пескаря, но зато ради меня он готов даже на сковородку!

— Замечательно! — сказал я. — Если что, каждой из вас полагается по тридцать три жемчужины, это как раз и будет поровну.

— Мы умеем считать, дурак! — в наказание за самонадеянность меня еще раз дернули за веревку, так что я слегка стукнулся затылком о камень свода — не то, чтобы больно, но обидно. — Каждый раз, когда мы делили жемчужины на три кучки по тридцать три жемчужины и объявляли о своем решении, нас било водяной молнией и мы засыпали на целый год!

— Суров ваш батюшка.

— Суров! И не хочет отдавать нас замуж!

— Наверное, он вас очень любит.

— Он боится, что кто-то из нас родит сына, который отберет батюшкину корону, — любезно пояснила мне Плотвичка. — Своих-то сыновей он всех съел, когда они были еще икринками.

Я на всякий случай решил не комментировать педагогические и кулинарные обычаи здешних обитателей.

— Хотя он вполне мог отпустить сестер, — сказала Стерлядка. — Всем понятно, что будущим речным владыкой может стать только мой сын!

Визгом, который после этих слов подняли ее сестры, можно было оглушить бегемота, я же пошел на дно в облачках кровавых брызг из ушей. Меня привели в чувство, прицепив на нос большого черного рака, и пока я приходил в себя, сестры еще немного поругались, но уже слегка сбавив обороты.

— Ладно, — сказал я, наконец с минимальными потерями оторвав от себя членистоногое. — Показывайте уже эти ваши жемчужины, будем разбираться по ходу дела.

— Сокровища лежат там, — русалочки указали на большой сундук, наполовину зарывшийся в песок. Плотвичка и Форель с усилием подняли его за кованые ручки и перевернули, пролив на дно сияющий поток.

99 огромных сверкающих жемчужин переливались на песке.

— Вы смеетесь что ли? — сказал я. — Вы на самом деле считаете, что они все одинаковые?

— Да. Ни одна из них ни на песчинку не отличается от прочих.

— Тогда скажите мне, какого они цвета?

Примерно треть жемчужин сияла красным блеском, остальные были синими и зелеными.

— Все они синтовые с мурными вкраплениями и блестками ихоря.

— Какие⁈ Вы вообще цвета различаете?

— Мы различаем сто двадцать три основных цвета и миллионы их оттенков, — сказала Стерлядка. — Батюшка наш из рачьего рода, а раки — хозяева всех цветов мира, их глаза созданы, чтобы любоваться игрой красок.

— Я ничего не знаю про рачьи глаза, но ваш папа точно видит, чем эти жемчужины отличаются — без всякого ихоря. Вот вам, пожалуйста!

Я быстро рассортировал жемчужины, сдвинув кучку красных — к хвосту розовокудрой Форели, зеленые — к Стерлядке, а синие — поближе к ее голубоволосой сестре.

— Ты уверен, что разделил правильно? Учти, что если ты ошибся — мы-то просто заснем еще на один год, а вот ты умрешь, и твой скелет объедят рыбы!

— И вы превратите его в чучело в в вашем саду, да-да, знаю. Я уверен!

— Хорошо. Отец, услышь нас! Мы разделили твои подарки!

В ту же секунду у меня под ногами открылся водоворот, куда меня со свистом и пузырями и затянуло.

— Кто тебя просил вмешиваться? — спросил меня речной владыка. В отличие от своих дочерей он выглядел совершенно, как человек, — ни хвостов, ничего такого, только глаза у него болтались на стебельках по сторонам от сурового бородатого лица. Веревки у меня на ноге больше не было, и стоял я на дне совершенно спокойно, не всплывая. Вокруг было очень мило — глыбы, покрытые известковыми нашлепками, ржавые якоря, чьи-то черепа и пышные пучки ярких водорослей колоннами. На большой глыбе, похожей на трон, восседал владыка, а по сторонам от него толпились, видимо, придворные, на которых лишний раз смотреть не хотелось. Торчащий из разъеденного водой сапога рыбий хвост с глазами, например, был не худшим экземпляром здешнего паноптикума.

— Ваши дочки попросили.

— Мои дочки! Все в матерей, те были обычными тупыми рыбами! Но матери хотя бы молчали, а эти своими ссорами и криками сводили меня с ума! Теперь нужно новые загадки им придумывать…

— А может, — сказал я, расхрабрившись, — вы просто отдадите их женихам?

— Женихам⁈ Да эти «женихи» у меня в ногах валялись, умоляли от такой напасти избавить! Ну, кроме утопленника — тот-то дохляк, ему все равно.

— Ну, извините, — сказал я. — Я все-таки постороннее лицо и не в курсе этих нюансов. Меня девушки попросили помочь, я помог. Тем более, как я мог отказать дочерям самого могущественного речного владыки?

Иногда немного лести не повредит, особенно когда имеешь дело с венценосными особами.

— Ну, тогда помоги и самому владыке. Как мне от этих трещоток неугомонных избавиться, чтобы не глохнуть каждый день от их воплей?