— Но Иннополис продает через Ивана Михайлович Соколова свои машины, — заметил он. — Может быть, стоит увеличить производство и перейти с городского на частный гражданский транспорт?

Я покачал головой.

— Слишком сложно в текущих реалиях, — ответил я. — Каждый год из автомобильных салонов в Русском царстве выезжают полтора миллиона новых машин. Заместить такой объем я не смогу. Да и никто в одиночку не сможет.

— Быть может, в таком случае стоит обратиться к цесаревичу? — предположил боярич Волков. — Государственная поддержка, конечно, не переломит ситуацию в одночасье, однако за несколько лет…

— Нужно об этом подумать, — сказал я, подводя итог разговору. — Но вы, Святослав Святославович, на досуге займитесь подсчетом, как и какие массовые автомобили мы могли переключить на компьютерное управление. Нам, конечно, с одной стороны повезло, что мы получили возможность испытать наше сердце на этом мальчике. Но, откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы операцию проводили на добровольце, а не находящемся при смерти несовершеннолетнем.

— Займусь, Дмитрий Алексеевич, — пообещал боярич Волков, вновь повернувшись к дисплеям.

Я поднялся на ноги и кивнул ему.

— Здесь все дальше будет в полном порядке, Святослав Святославович, — произнес я. — Ошибок Булат Дамирович не допустит, сердце будет работать лучше прежнего. Так что я пойду, ждать конца операции больше нет смысла.

— Я вас вызову, если потребуется, — кивнул боярич Волков.

Бросив взгляд на операционный стол, где лежал пациент, вокруг которого сгрудились доктора под предводительством ведущего хирурга Казанского княжества, я покинул помещение.

Принтер печатает прекрасные сердца, а опытный доктор не допустит ошибок при трансплантации. Пора переходить к печати других органов и систем. Недаром я в прошлом году презентовал Михаилу II искусственную нейронную сеть. Нужно развиваться, и внедрять технологии дальше.

* * *

Выборг, родовой особняк князей Соколовых.

Иван Михайлович потягивал кофе на веранде дома, глядя на встающее солнце. Глава рода остался последним официальным членом семьи — Анна Михайловна, окрыленная полной поддержкой своего жениха, в Выборге так и не показывалась, окончательно перебравшись в Москву.

Князь Выборгский периодически чувствовал себя в одиночестве в огромном доме. Но давил подобные мысли, как мог. В конце концов, не так уж и много свободного времени у него имелось, чтобы тратить его на переживания.

Лежащий на плетеном столе телефон завибрировал. Иван Михайлович бросил взгляд на дисплей, прежде чем тянуться к аппарату. Звонить в такую рань князю Соколову могли себе позволить немногие.

Номер был незнакомый.

— Князь Выборгский слушает, — произнес он ровным тоном.

— Здравствуй, сынок, — произнес женский голос, который Иван Михайлович не сразу и опознал.

Само обращение вызвало короткий ступор. Однако, поняв, с кем говорит, глава рода Соколовых усмехнулся.

— Что такого случилось, что биологическая мать вдруг вспомнила об одном из своих многочисленных сыновей? — спросил Иван Михайлович, откинувшись на спинку кресла. — Дай угадаю, твои счета тебе больше не принадлежат, так как официально тебя не существует, и ты решила позвонить мне, чтобы попросить денег?

Он не скрывал насмешки, и не собирался выбирать выражение. В конце концов, Юлия Александровна никогда не делала на Ивана ставку. И он это прекрасно понимал. А тот факт, что бывшая царица до сих пор жива, говорил лишь о том, что Михаил II, очевидно, допустил роковую ошибку, не добив беглую монахиню при первом удобном случае.

— На проезд в Германский рейх не хватает? — добавил князь Выборгский.

— Я звоню по делу, Ваня! — сменив тон на недовольный, заявила Юлия Александровна. — И хочу предложить тебе занять место, которое принадлежит тебе по праву!..

Иван Михайлович положил трубку.

И с удивлением обнаружил, что этот короткий всплеск эмоций, который он себе позволил, и сам разговор знатно подняли ему настроение и придали сил.

Да, Юлия Александровна сказала совершенно верно. Наступил подходящий момент, чтобы занять место, которое принадлежало ему по праву рождения.

Пускай его родители и не были Соколовыми, но Иван Михайлович им был. Рос, воспитывался в семье Соколовых, обретал друзей и врагов. Так что совершенно не о чем переживать и жаловаться.

Он — князь Соколов. И когда Анна Михайловна выйдет замуж за великого князя Невского, именно ему нужно будет поднимать этот некогда великий род. Вновь возродить из пепла то, что потерял Михаил Викторович.

А для этого нужно не терять время в бессмысленном ожидании, а действовать.

Взяв телефон в руку, Иван Михайлович отыскал нужный номер в списке контактов. Дождавшись, пока на том конце поднимут трубку, глава рода Соколовых с улыбкой спросил:

— Елизавета Петровна, ты выйдешь за меня?

И пока он ждал ответа, в голове князя Выборгского мелькнула мысль, что следует передать князю Романову, что их мать все-таки жива и здравствует.

* * *

Родовой особняк бояр Иващенко.

Ростислав Владимирович шагал по дому, в котором прожил с самого детства, и все еще не мог избавиться от чувства, что остался последним членом семьи. Да, пускай не все гладко складывалось в роду Иващенко, но они были родом.

Теперь в доме не осталось даже старой прислуги. Новые люди бродили по коридорам особняка. Иначе пах воздух в помещениях, даже мебель, которую никто не передвигал, сейчас, казалось, стоит не на своих местах.

— Ростислав Владимирович? — приподнял бровь управляющий, когда боярин зашел в его небольшой кабинет на втором этаже.

— Душно мне здесь, — ответил Иващенко, решительно распахивая окна. — Не мой это дом.

Спорить с хозяином Федор Ильич не стал. Привык уже, что новоиспеченный боярин носится по своему особняку, стараясь привыкнуть к тому, что хозяин здесь — он. Это при своих Ростислав Владимирович позволял себе общаться прямо и не скрывать эмоций. Даже перед невестой боярин Иващенко оставался застегнут на все пуговицы, что уж говорить о посторонних.

— Вас вызывают в столицу, подполковник, — сообщил управляющий, кладя на стол боярина письмо из царской канцелярии. — Приказ явиться завтра в Кремль. Подпись цесаревича.

Ростислав Владимирович кивнул, доставая лист с распоряжениями Игоря Михайловича, и пробежался по нему взглядом. Никаких подробностей, разумеется, наследник престола указывать не стал. Однако по тону письма было ясно — вернется в родовое гнездо Иващенко не скоро.

Пока боярин изучал послание, Федор Ильич тактично оставил его в кабинете одного. А потому, стоило телефону Ростислава Владимировича зазвонить, подполковник ответил сразу же, как рука коснулась аппарата.

— Слушаю, — коротко бросил он, возвращаясь к бумаге.

— Здравствуй, сынок, — произнес подозрительно знакомый женский голос.

Впрочем, Ростислав Владимирович прекрасно помнил, как разговаривала боярыня Иващенко. А потому сразу же определил, что ответить.

— Вы ошиблись номером, — отрезал он, прежде чем положить трубку.

И тут же, не делая паузы, зазвонил в колокольчик.

— Слушаю, Ростислав Владимирович? — просунув голову в дверной проем, отозвался управляющий.

— Распорядись паковать мои вещи, Федор Ильич, — начал отдавать приказы боярин Иващенко. — Я уезжаю надолго, и вернусь нескоро. Проверь, что у людей, которые остаются в особняке, есть все необходимое для автономной жизни на ближайшие полгода. А потом вылетай следом за мной.

— Будет исполнено, Ростислав Владимирович, — склонил голову управляющий. — С вашим князем сами переговорите?

— Пусть оставшиеся в особняке отправляют со всеми вопросами к цесаревичу, — отмахнулся боярин, поднимаясь из-за стола.

Кивнув, Федор Ильич посторонился, уступая дорогу хозяину особняка. А Ростислав Владимирович, уже шагая к своим покоям, повертел в кармане телефон, обдумывая, что следует сделать в первую очередь — рассказать князю Романову о подозрительном звонке женщины, так похожей на царицу, или же сразу набрать цесаревича?