Я кивнул, не видя смысла спорить с очевидным. Одно дело цепной пес, но свой пес. И совсем иное — пес непонятных и крайне опасных головорезов.

— Михаил II в такой ситуации поступил бы однозначно, мы бы потеряем все свои позиции в Русском царстве, — добавил Алексей Александрович, делая очередную затяжку.

— Да, отец. И, вероятно, потеряем и при Игоре Михайловиче. Он, конечно, наш правитель, но он не один, и опирается на благородные рода Русского царства. Как его подданный, я обязан соблюдать правила и следовать политике страны. Но как Хранитель, я могу оказаться вынужден нарушать эти соглашения.

Князь Романов усмехнулся.

— А вот здесь я бы поспорил, — произнес он, туша окурок о дно пепельницы. — Все зависит от того, что конкретно тебе предложат Хранители, и насколько ты будешь свободен в своих действиях. Смотри, сын, Хранители создали ключников по своему образу и подобию. А значит, у каждого есть своя территория, на которой он работает. Благодаря твоим действиям в Русском царстве, у нас не осталось ни одного последователя Януса Двуликого. И как Хранитель, ты можешь взять на себя обязательства по контролю над нашей страной. В этом случае мы получим не предателя интересов Русского царства, а защитника. В стане нашего противника.

Я кивнул.

— Если, — надавил я голосом.

Алексей Александрович покачал головой.

— Это они в тебе заинтересованы, сын. Но что они могут тебе действительно дать? — задал он еще один правильный вопрос. — Ничего, чего бы ты не достиг самостоятельно. Так что у тебя будет место для маневра во время торга.

— То есть, ты не возражаешь против моего вступления в их кружок палачей? — уточнил я.

Князь Романов улыбнулся.

— Я верю в тебя, Дмитрий, — произнес он. — И верю, что ты добьешься своего, какие бы палки в колеса тебе не ставили ни другие страны, ни Хранители, ни даже собственный государь. Как ты говорил? Нет на свете такого врага, который сломает русского княжича? Тогда тем более никому не сломать князя Романова.

Я улыбнулся в ответ.

И ощутил, как в груди становится тепло от этих слов. Правильно оценить такую безоговорочную поддержку может лишь тот, кто никогда не был совершенно один.

— Спасибо, папа, — ответил я.

Алексей Александрович подбадривающе улыбнулся мне.

— Род Романовых всегда будет на твоей стороне, — сказал он, прежде чем отключиться.

Экран погас, а я еще несколько секунд стоял перед ним без движения. Застывшая в своем уголке помощница не шевелилась, чтобы не помешать мне. А я просто наслаждался тем чувством поддержки, которое было мне незнакомо в прошлой жизни.

После того, как меня предали собственные соратники, выбросив в этот мир, я не терплю предательства. С точки зрения человека моего прошлой Земли, в этой параллельной реальностью я совершаю страшные вещи. Но и у меня есть черта, через которую я не переступлю.

Я не предатель. И им не стану.

Осталось сделать последний шаг.

Встрепенувшись, я взял телефон со столешницы, и открыл список последних контактов.

— Я слушаю, Дмитрий, — раздался в трубке негромкий спокойный голос.

— Нам нужно поговорить, Василий.

Монах Василий не смог бы пройти на мою территорию с помощью своих способностей. К тому же такое появление могло бы рассматриваться мной как попытка давления, и о разговоре в этом случае можно было бы забыть.

В глазах общества Януса Двуликого я все-таки всего лишь мальчишка. Пусть и с неким потенциалом, однако относиться ко мне нужно, как к мальчишке. А потому на рисковые шаги вроде открытия портала где-то в глухом лесу Красноярского княжества и внезапное появление в городе монах Василий не пошел.

Именно по этой причине новый визит Хранителя сперва получил согласование на высшем уровне. Несмотря ни на что, Кремль и все министерства продолжали свою работу. Хотя свободного перемещения в сердце страны больше не было — наши роботы вытеснили придворных. Территорию патрулировали неусыпные «Стражи», поддерживаемые мобильными блокираторами. Под контролем опричников в Кремль завозили рабочих и стройматериалы — Игорь Михайлович решил приступить к усилению защиты немедленно, и его желание исполняли со всем рвением.

Так что с момента моего звонка прошли сутки, прежде чем монах оказался на моем пороге. С официальным визитом.

Мы разместились в малой гостиной на первом этаже особняка. Прислуга расставила тарелки с разнообразными закусками, приготовила и вино, и чай с кофе. А закончив приготовления, мои подданные оставили нас наедине.

Василий устроился в мягком кресле и, орудуя щипцами, наполнил свою чашку сахаром едва ли не до половины. Только после этого плеснул себе чая. Похоже, мастер телепортации знатный любитель сладкого. Или же его способности требуют огромного количества калорий, что больше похоже на правду.

— Итак, Дмитрий, — заговорил он, когда закончил размешивать сахар и отложил чайную ложку на блюдце. — Предлагаю начать с самого главного. Если ты, конечно, не возражаешь?

Приподняв седую бровь, он посмотрел на меня своими бесцветными глазами, ожидая реакции. Я уже замечал такой его взгляд — изучающий, чуть насмешливый. Так не смотрят на равного, только на более молодого и менее опытного. Судя по этому взгляду, монах не воспринимал меня всерьез.

— Да, так будет лучше, — подтвердил я, держа в руках чашку кофе.

Хранитель полез за пазуху и вытащил наружу небольшой медальон. Несмотря на то, что предмет выглядел как самое обыкновенное украшение, я без труда понял, что передо мной не просто артефакт, от которого расходились едва уловимая волна магии.

Главным была техническая начинка устройства. До боли знакомый почерк — такое ощущение возникает, когда ты видишь работы одного и того же художника. В моем случае передо мной была разработка Лю Хуаня. Успешно маскирующаяся под красивый, но все же всего лишь медальон.

Пожалуй, первое действительно вещественное доказательство вмешательства моих бывших коллег в историю этого мира. Медальон я мог потрогать, разобрать и воссоздать при некоторых условиях. А вот магическая система с надстройкой Хранителей — пока что вне моей досягаемости, и повлиять на нее я не могу.

Что ж, значит, на этой Земле присутствуют предметы из моего мира. Или созданные сразу в этой вселенной по воле сингуляров, забросивших меня сюда. Полезная информация, уже только ради этого следовало согласиться на встречу.

Примечательно, что пока Хранитель не продемонстрировал мне свой медальон, устройство не обнаруживалось ни одним датчиком, установленным в моем особняке. И ведь Василий с ним явно и в прошлый раз приезжал.

— Я расскажу тебе маленькую историю, — произнес Василий, не снимая артефакта со своей шеи. — Когда первые Хранители получили информацию о грядущем появлении сингуляра, они также обрели подобные предметы.

Взвесив медальон в руке, монах сделал глоток чая и продолжил речь.

— У каждого Хранителя это была вещь, которую он имел при себе в момент, когда его настигло видение, — пояснил старик. — В моем случае — этот медальон. У кого-то это было кольцо, у кого-то браслет.

Я кивнул, перестав рассматривать артефакт. И уже начал догадываться, что мне сейчас поведает монах.

В момент, пока будущие избранные спасители мира смотрели яркие сны с посланием сингуляров, их предметы были не изменены, а уничтожены и заменены техническими артефактами из другого мира. Не такая уж и сложная процедура, особенно если хозяева настоящих вещей погружены в искусственный сон.

— Безделушки перестали быть простыми украшениями, — продолжил Василий, подтверждая мою теорию. — Обладатель предмета после окончания видения получал возможность пользоваться способностями за пределами человеческих. При этом сами по себе эти артефакты не дают никакой магии своему владельцу. Если, к примеру, ты наденешь мой медальон, ты не сможешь создавать пространственные искажения, благодаря которым я могу оказаться в любой точке планеты. Но сами артефакты, назовем это так, настраивают организм своего владельца на доступ к магии Хранителей. Не сразу, и только после объявления преемника.