К нам уже спешила охрана.

— Охранники будут возиться с тобой, потом тебя повезут к врачу, но к этому времени ты уже будешь мертва, — поднялся из-за стола. — Ты, конечно, можешь сказать, что это я тебя отравил, но у меня есть свидетели, которые видели, что вино откупоривала и разливала ты, а я к нему вообще не притрагивался. Чао. Надеюсь, ты испытаешь всё отчаяние, которое хотела подарить мне. Прощай, Кристина.

Охранник и метрдотель подоспели к ней одновременно.

— Госпожа, с вами всё в порядке? У вас всё хорошо?

Метрдотель бросил на меня настороженный взгляд.

— П-просто семейная с-сора, — сдерживая слезы, ответила девушка. — Милый, не уходи! Пожалуйста! Я была не права!

Ого, я теперь милый?

Охрана удалилась, бросив напоследок укоризненный взгляд.

Девушка рванула ко мне хватая меня за руку.

— П-прости! Помоги мне! Ян, пожалуйста! Я не хочу умирать!

— Я тоже не хотел умирать. А потом ты взяла и угостила меня ядом, за то, что твой братец пришёл суда, орал на мою девушку, угрожал ей, обращался как с вещью и игнорировал меня. И ты ещё отравила меня за то, что я вступился за неё? Хотела, чтобы я умер, за то, что я поставил его на место?

Кристина выла, обнимая мои колени. Уже весь ресторан смотрел на нас — на неё с сочувствием, на меня с осуждением.

— Он жив?

Чуть прервавшись, она шмыгнула носом и кивнула.

— Жив значит, а меня хотела убить?

Девушка снова зарыдала.

— Хорошо, я помогу тебе, но ты должна будешь сейчас подписать бумагу, о том, что никаких претензий ко мне не имеешь. И прекрати реветь — чем сильнее ты ревёшь, тем яд быстрее разносится по твоей крови.

Можно конечно было попросить с неё какое-нибудь имущество, но даже не хочу мараться об эту гадюку. Пусть напишет о том, что не имеет претензий, и за одно, что пыталась меня отравить, и продолжим воспитательные работы.

Мы уже доехали до её особняка.

Дрожащими руками девушка взяла у меня небольшой пузырёк с афродизиаком.

— Много не пей — а то станет хуже, но и мало не пей — не подействует.

Глазами затравленного зверька она глянула на меня и проглотила почти весь пузырек, оставив немного на дне.

— Всё, ты спасена. Подействует не сразу, так что не бойся.

— Не уходи, — вцепилась в меня девушка. — Прошу. Мне страшно, останься — вдруг, мне станет хуже. Я сделаю всё что угодно — отдам все мои деньги, драгоценности, только спаси! Слуг нет — я их отпустила сегодня.

Афродизиак начал действовать, и её лицо порозовело.

— Что это? Почему так жарко? Ты обманул меня! Я умираю! Это не противоядие!

— Успокойся. Это побочный эффект.

Через минуту афродизиак подействовал. Накидываться на меня эта отравительница не стала — это был не концентрат, но растеклась безвольной постанывающей амёбой, после чего стоны продолжились, но уже приобрели некий ритм.

Афродизиак был разбавленным, поэтому через некоторое время к незадачливой убийце стал возвращаться рассудок, и она даже попыталась отказаться от пары нетрадиционных способов, но безуспешно. Это тебе не наивных людей травить.

Кристина лежала на боку, медленно моргая. То ли в шоке от того, что чуть не «умерла», то ли в шоке от того, что сейчас с ней случилось. Попробовала сесть, но ойкнула и снова повернулась на бок, затем вытерла лицо.

— Прими ванну. И никогда больше не пытайся исподтишка гадить людям. А особенно — не пытайся по подлому их травить.

— Угу, — механически отозвалась девушка. — Гастон мне этого не говорил этого.

— А ты бы в «Астории» спросила, тебе бы рассказали, как он себя вёл.

Кристина пару раз моргнула и неожиданно улыбнулась:

— Спасибо, что хоть не убил, а только отодрал.

— Это ты сейчас серьёзно?

— Ну да — если бы меня кто-то попытался отравить, то я бы его убила, наверное. Если бы осталась жива. Или попыталась. Ты сам видел — это не моё. Реву как дура, трушу. И хорошо, что не отравила тебя — потом бы ещё начала реветь, и так бы и померла, или пошла в тюрьму сдаваться.

— На твоём месте я бы сказал тоже самое.

— Я серьёзно. Гастон просто был моим любимым братом, а после того проигрыша он был не в себе. Совсем. Да и говорил не том. Вот я и решила отомстить.

— Может мне поговорить с ним ещё раз?

— Не надо! — встрепенулась Кристина. — Я сама с ним поговорю! Точнее не буду говорить, а просто волосы повыдергаю — виноват он, а жопа теперь у меня болеть будет. И на сметану ещё даже просто смотреть не смогу, не то, что есть.

— Вот и ладушки. Иди, отмывайся, и больше не делай глупостей.

Крис повернулась ко мне.

— Слушай, а это правда, что эта Элизабет, бывшая моего брата теперь твой заместитель, и вы тоже до этого ссорились?

— Правда.

— Какая же я дура, а могла бы сейчас быть на её месте!

Девушка встала, и демонстративно виляя бедрами, пошла в ванную. Я ухмыльнулся и шлёпнул её по ягодице. Она обернулась и послала мне воздушный поцелуй.

Интересно — это её настоящие эмоции, или она просто сменила линию поведения? Не важно — она сама сегодня расписалась в бумаге за то, что никаких претензий ко мне не имеет, ещё за одно, написала о том, что пыталась меня отравить. После чего расписалась и поставила оттиск перстня. Наверное, поэтому внезапно стала такой милой и сговорчивой, однако всё равно дел с ней иметь не хочу. Как говорится ложечки нашлись, но осадочек остался.

В магазине было пусто, только охранник Макс сменщик Кита дремал у входа, и тут же проснулся после того, как я отпер дверь. Кивнув ему я пошёл наверх к себе, и открыв дверь замер — прямо напротив входа в тонкой ночной рубашке стояла Эшли.

— Эшли? Ты что тут делаешь?

Вместо ответа она приложила палец к губам и потянула меня за собой.

— Давай, ты сам говорил, что этим делом дружбу не испортишь. Так что, давай, по-дружески, пока есть возможность, а то потом женишься по расчёту, и к тебе уже не подойти будет.

Когда я проснулся утром, Эшли уже не было рядом. Пора вставать и браться за дела — в перегонных кубах у парфюмеров Лизы уже должны быть готовы растворы из трав, которые содержат в себе синергенты. Сам бы я такое количество растворов готовил дольше, и работать пришлось бы не меньше суток. Нужно забрать растворы и зарядить синергией, чтобы они получили нужный цвет, а после сделать мою продукцию. С этим проблем не будет — все дни подряд я готовил эликсиры Синергии, и теперь не буду сидеть рядом заряжая их вручную, а просто залью в них эти зелья.

— Ян, мы можем поговорить?

Я внимательно посмотрел на Лизу. Лиза приехала вместе с сырьём сама, чего я не ожидал, выглядела несколько встревоженной, или слегка раздражённой.

— Хорошо, пойдём в мой кабинет.

Лиза вошла, и её лицо стало ещё более раздражённым, но она старательно сдерживала себя.

— Ян… У нас что, будет новая партнёрша?

— Нет, с чего ты взяла?

Она ещё немного помолчала, подбирая слова, а до меня дошло — она просто ревнует. Вчера в «Астории» все видели истерику Кристины, и как она цеплялась за меня. Неудивительно, что об этом знает и Лиза. Поэтому она чувствует себя обманутой и раздражённой, но сдерживается потому, что мой деловой партнёр.

— Погоди, понимаю о чём ты говоришь, — я протянул ей бумагу, которую вчера подписала Кристина Браун.

С лёгким недоверием Кристина взяла бумагу и начала её читать. По мере чтения её лицо слегка разгладилось, а на её лице появился интерес.

— И как это понимать?

— Сядь, сейчас расскажу, — так же сухо ответил я.

Я коротко описал свою ситуацию о том, как вчера Кристина пыталась отравить меня. По мере того, как я рассказывал лицо Лизы менялось, а когда я дошёл до того момента, когда сказал ей что она отравилась сама Лиза и вовсе подскочила со стула и заходила по комнате.

— Вот ведь дрянь! И ты просто взял с неё эту бумажку⁈ Нужно было сразу выбить признание и сдать в тюрьму! Это змея оказалась ещё хуже, чем Гастон!