На практические занятия я не остался. Сказал, что всё равно пока не понимаю этого, так лучше пойду и поучусь в своей комнате, вместо бессмысленного просиживания на лавке, и учитель отпустил. Ну и я ушел к себе, но только для того, чтоб накинуть свою попону и выйти на улицу. Сегодня среда, а значит, до субботы осталось всего два с половиной дня. Надо успеть организовать себе нормальную еду! А то потом я уже буду частью маминого Рода и мои поступки будут рассматриваться немного иначе, чем сейчас. А так «я же простолюдинка и ничего не понимаю, вот и стырила парочку кабанчиков». Глупая и детская отмазка, ну а я кто сейчас?

Перво-наперво я осознал, что до загонов без следов добраться будет невозможно. Движения хвоста при ползании оставляли за собой весьма заметный след. Не такой, как в фильмах, когда от гигантских змей прям таки ров оставался, конечно же. Это скорее было похоже, будто кто-то снял немного снега и раскидал его по сторонам. Заметно, да и вообще — только я один во всём лицее такой след оставить мог, меня бы сразу опознали по нему.

По деревьям тоже бы не получилось. Это же были не джунгли, а обычная лесополоса, искусственно посаженная и ухоженная. Между кронами было такое расстояние, что надо быть каким-нибудь человеком-кенгуру, чтоб допрыгнуть.

Пробираться по протоптанной дорожке, а возле загонов сворачивать в кусты? Очень высок шанс попасться!

Так я и не придумал, что же сделать, чтоб воровать животных. В любом случае я оставил бы за собой след, по которому меня бы вычислили за три минуты. Придётся ждать самое раннее весны, когда снег сойдёт, а на деревьях и кустах появятся листочки. Только тогда можно будет кого-то стащить с фермы.

Моему разочарованию не было предела! Я вернулся в комнату уставший и слегка продрогший, а ещё проголодавшийся. От загонов тянуло запахом живых и вкусных животных, а я только и мог, что их нюхать, а не есть, как лиса с виноградом. Поживите уж, животинки! Я к вам весной наведаюсь — и уж тогда-то оттянусь на полную!

— Спасибо, что вы пришли сегодня! Рад видеть всех вас! Алиса, ты похорошела! Сергей, как поживает твоя дочурка? — мой фиктивный отец вовсю заговаривал зубы приглашенным журналистам, что расселись в креслах в небольшом зале, кто оказался в столичном поместье.

Я с удивлением узнал, что Роман — что-то типа трэвэл-блогера, если говорить понятиями прошлого мира. Он шастает по Сиаму и другим государствам, иногда весьма экзотическим, отчитывается фотографиями и мини-видео в местный аналог инстаграма и даже имеет колонку в столичном глянцевом журнале, куда раз в две недели пишет отчёты о посещении того или иного места. А в редкие моменты посещения Китежа участвует в телепередаче про путешествия на столичном телеканале. Вот почему у него без труда получилось собрать с десяток знакомых журналистов сегодня, чтоб предоставить им меня.

А я тем временем стою за «кулисами», ожидая своего выхода. И меня сторожит бабка Маша. Вернее, Мария Ивановна, как она велела мне себя называть. А я даже лицо скорчить не могу тайком от неё — парочка слуг недавно нанесла на него макияж, который чувствуется влажноватой маской. Страшно — скорчу рожу, отвернувшись, а маска эта сползёт и превратится во что-то непонятное. Вроде понятно, что так не должно быть, а всё равно из-за того, что ни разу в жизни на морде макияжа не было, непонятно, как он себя вести будет.

— Не горбься. — строго посмотрела на меня сверху вниз бабка. — И держись как можно выше. Сгорбленность и низкое положение покажет, что ты уставшая, а тебе таковой выглядеть нельзя.

— Хорошо, бабушка.

— Мария Ивановна!

— Простите, Мария Ивановна!

— И не трогай лицо, а то макияж сотрётся, и на лице будут какие-то пятна.

— Я постараюсь.

— Не постараюсь, а не трогай.

Что за бомжатский макияж они тут на мне испытали, что он от касаний стереться должен? Или это типа испытание для меня на послушность. Я просто из вредности потыкал себя пальцем в щёку с другой стороны от бабки. Вроде на пальце ничего не осталось…

— Мария Ивановна?

— Что?

— А можно вас кое что спросить?

— Эх, ну раз уж это так тебя волнует даже сейчас, то спрашивай.

— А почему вы не уничтожили яйца? — бабка взглянула прямо на меня, округлив глаза, и я пояснил. — У вас же много каминов в доме, их проще было сжечь в камине, чем выкинуть. Почему не сожгли?

Бабка долго смотрела, не отвечая, и я уже подумал, что получу что-то типа «не твоего ума дело», как она открыла рот.

— Это же была первая кладка моей дочери. — будто нехотя выдавила она из себя. — И вы заслуживали шанса на жизнь. Если оказались бы сильными, то выжили бы. Вот как ты.

— Но это же вызвало бы проблемы, как и произошло.

— Да. У любого поступка есть последствия, хорошие или плохие. Я их не хотела, но была готова к ним. По крайней мере, так казалось. Но ты слишком громко заявила о себе, и проблемы непрогнозируемо разрослись. Пришлосьдаже звать на помощь мою мать! — бабка вздохнула, будто прабабка её за это высекла розгами. А я б на такое посмотрел!

— А что с двумя мои братьями? Они проблемой не станут?

— Двумя братьями⁈ Ты не одна выжила⁈ — ужаснулась Мария Ивановна.

— Ну, мне мама говорила, что ещё двое поднялись, но их вроде кто-то уже усыновил…

Бабка несколько секунду пялилась на меня, будто не верила, что только что услышала, а потом быстро достала из сумочки телефон.

— Лиза! Что ещё за два брата твоей Светы⁈ Почему ты мне о них не рассказала⁈ Что? Ну. Ясно. Чтооо⁈ Лиза! Ну ты и дура! — она гневно прервала разговор и бросила его в сумочку. С полминуты гневно сопела, потом, успокоившись, пояснила и мне. — Твоя дурная мать просто выдумала этих двоих. Сказала, что сделала это, чтоб ты не чувствовала себя угнетённо из-за того, что только ты выжила. Ты как — чувствуешь себя угнетённой теперь?

— Не знаю. Вроде нет. — ответил, прислушавшись к себе.

— Отлично. О! Роман перестал уже трепаться. Давай, сейчас он скажет про тебя!

— А теперь перейдём к тому, из-за кого мы сегодня здесь собрались. Вернее, к той! Друзья, рад представить вам мою дочь — Светлану! Светочка, выходи! — Роман улыбался во все зубы и показывал рукой в то место, откуда я должен был выбраться.

Подтолкнутый рукой бабки, я выскользнул из-за портьеры и на секунду остановился, глядя на зал с репортёрами. Десять человек пристально смотрели на меня, будто пытаясь разглядеть вторую голову или ожидая увидеть какую-то ослепительную красавицу. А выполз… я. У парочки гостей были профессиональные фотокамеры, которыми они сразу же защёлкали, слепя вспышками. Я отмер и пополз к низкому столику, за которым уже сидел Роман, взгромоздился на пуфик и застыл, ожидая развития событий.

— Света, поздоровайся с гостями!

— Доброе утро! Я Светлана… эээ…

— С сегодняшнего дня ты — Светлана Романовна Румянцева! — с нажимом оповестил всех фиктивный отец. — Моя дочь и правнучка главы нашего Старшего Боярского рода Румянцевых! Третья серпента в стране, владеющая магией! — и тут же поправился. — Пока ещё не раскрывшая своё магическое ядро, но уже на следующей неделе моя дочка сделает это!

Десяток журналистов загудели, будто рой рассерженных пчёл, даже не верилось, что такое небольшое число людей может издавать подобные звуки. И сразу же вскинули руки, чтоб задать вопросы.

— Да, Алиса! — кивнул женщине в брючном костюме лжепапаша.

— Роман, я очень рада, что у тебя появился ребёнок. Но почему она мечеспин? И это разве не та девочка, что не так давно всколыхнула криминальные сводки из-за того жуткого дела с детдомами?

— Ты совершенно права, Алиса, это именно она! — радостно улыбнулся Роман с таким самодовольством, будто я всех бандитов в городе съел вместе с детдомовцами. — А что до её подвида… Это очень грустная для меня история, но я расскажу её вам, если хотите.

— Конечно, хотим!

— Хорошо! В одном из своих путешествия, я познакомился с прекрасной мечеспинкой с таким странным для нас и красивым именем Мбонга… Но вы же знаете мою семью? Нам бы не разрешили пожениться! Возможно, меня бы вообще заперли в родовом поместье, чтоб не дать встречаться с моей любимой…