— А раз я только наполовину Румянцева…

— Именно. Твоя сила урезана вдвое по сравнению с твоими братьями и сёстрами. А может, и больше, раз ты пошла не в наш подвид. Конечно, что-то ты будешь уметь, уж я-то постараюсь, но полной силы ты не достигнешь никогда.

— Но она же у меня всё равно будет!

— Конечно. Только ты всегда будешь гирей на хвостах семьи. В этом мире, маленькая Света, ценится сила. И наша семья Румянцевых — одна из сильнейших в Сиаме, потому что у нас чистая кровь и древние родовые техники. А ты, хоть и часть семьи, с чем никто не спорит, но всегда будешь бельмом на глазу, слабачкой, которой все будут тыкать нам.

— Но вы же провели слияние с другим Родом, как там его.

— С Калленами. Да, ты права. И мы ожидаем общего падения силы потомков на пять-семь процентов, пока техники не будут скорректированы под новую кровь. Но увеличение числа бойцов нивелирует это падение.

— Это неприятно слышать…

— Понимаю. Но, увы, такова реальность. Наши техники делают нас сильными, даже сильнее, чем маги. А основа этой силы — наша кровь. Но это и наше проклятье, ведь кровосмесительные браки, для поддержания чистоты крови, приводит к вырождению. Впрочем, это же применимо почти у любым другим семьям.

— Почти любым?

— Да. Царский Род имеет какую-то особенную технику, которая позволяет сохранять силу крови при браках с другими подвидами. Мы так и не смогли создать что-то подобное, увы. А может, это особенность их линии крови. Не знаю.

— Ну и ладно! Тогда я буду магом! — я не хотел признавать, что я какая-то… запоротая заготовка. Будто гайка с сорванной резьбой.

— Ты же сама знаешь, что магом ты тоже не будешь. Тебе это уже пояснили, верно? Раз ты раскрыла своё магическое ядро, тебе должны были рассказать о союзе души и магии. Наши души почти не подходят для волшебства, увы. Ты думаешь, ты — третья серпента-маг? Нет, ты за последние сто лет — двенадцатая. А знаешь, куда делись остальные девять, кроме тебя и ещё двух ныне живущих? Они умерли при попытке перехода с Подмастерья на Мастера. Не смогли преодолеть ограничения души — и сгорели, не выдержав напора магии.

— И что же… что тогда мне делать? — я сжал кулаки, ярясь от таких новостей. Значит, моя кровь недостаточно чиста, чтоб быть сильным серпентом, а душа недостаточно человечна, чтоб быть сильным магом! Посредственность во всём — вот моё будущее?

— Прежде всего — обучись азам наших техник. Это никогда не помешает. Но сразу говорю — не пробуй применять магию и техники одновременно, они вступают в конфликт и могут тебе что-нибудь оторвать ненароком.

— Прелестно! — я всплеснул руками, ударив себя по бокам. — Куда ни кинь — всюду клин!

— Ну-ну. Даже в таком случае семья тебя не бросит. — максим ободряюще улыбнулся. — Но для этого надо прилежно тренироваться!

— Я поняла… А вот ещё. Кто это на видео? Это вы?

— Нет, я не настолько важный член рода, чтоб подобное записывали и сохраняли. Это твоя тётя Елизавета, она милостиво предоставила записи своих боёв для твоего обучения.

Так это была моя мать⁈ Даже как-то мороз по коже пробрал! А по ней совсем не скажешь, что она такое чудовище! Блин, в следующий раз надо быть аккуратнее со всем этими семейными бабами. Ляпнешь не то — и тебя на куски порвут. Или задушат хвостом, как кабанчика. Бррр.

— Можно последний вопрос? Честно слово!

— Ладно, но точно последний!

— А что сделал мой отец, что его называют… ну, трусом?

— Это просто. У нас в семье с шестнадцати до восемнадцати лет нужно пройти испытание взросления — месяц провести в лесах, населённых магическими зверями. И вернуться живым, конечно же. После этого ты считаешься совершеннолетним членом семьи и можешь нести за себя ответственность. Но чтоб иметь право голоса в семье, надо пять лет отслужить в родовой гвардии или царском отряде спецопераций. Но твой отец прошел только первое испытание, в лесах, а от второго отказался. Потому он не имеет права голоса, а все считают его трусом.

— И мне тоже придётся это сделать?

— Конечно! Если хочешь быть полноправной Румянцевой. Правда… В этих испытаниях умирают восемь из десяти молодых серпент. Зато выжившие — самые сильные представители своего поколения!

— А…

— Всё, хватит вопросов! Или тебя ещё раз покружить⁈

Утром в воскресенье я чувствовал себя так, будто из меня всеми силами пытались сделать отбивную и у них это почти получилось. Всё болело, всё ныло, на каждое движение я шипел, пересиливая себя, чтоб двигаться. Хотелось лечь в удобную позу и лежать, не шевелясь.

Этот псих Максим чего только не делал! Гонял меня по полянке, как ему вздумается, выгибал, сворачивал, разок даже схватил за хвост и руки и так потянул в разные стороны, что я чуть не порвался! Я прям слышал, как позвонки потом вставали на места. Я потом вечером приполз в свою каморку, рухнул на матрас со всей высоты хвоста и отрубился, чтоб вот только-только проснуться.

Эх, надо вставать. Через силу, но надо, сегодня же второе занятие. И если я буду стонать и просить не делать ничего, то меня только больше будут заставлять. Пришлось активно шевелить хвостом и руками, чтоб растормошиться, а потом уже и подниматься с постели.

— Как вы, госпожа? — в дверь постучался, а потом сразу же открыл её Алексей.

— Пока ещё живая. — прошипел я, делая наклоны и повороты.

— Это хорошо! — обрадовался парень и заявил. — А ваш учитель уже просит вас к себе!

— Да пош… подождал бы он ещё тридцать минут! — я осёкся, мало ли — пацанёнок дословно всё передаст Максиму. Ну его! — Я же даже в туалет не сползала!

Быстро сползав по утренним делам, я метнулся на кухню и там выпил воды побольше, раз завтрак мне опять оказался не положен. Чёрт, я от усталости даже не поужинал вчера! Хорошо, хоть голод не так уж сильно терзает серпент, предыдущая еда неплохо запасается на боках.

Максим уже ждал меня на поляне с ковриком. Всё было так же, как вчера, только без столика с ноутбуком.

— А ты не спешила. — сказал он вместо приветствия.

— Честно, я неслась со всего хвоста! — я остановился, пару раз выдохнул и поклонился. — Доброе утро.

— Ага. Ну что ж, сегодня будет вторая часть наших занятий на этих выходных.

— Вы опять будете насиловать меня? — я сделал грустное лицо.

— Кхм, давай без таких громких заявлений. Вчера я просто проверял твою физическую подготовку. В целом неплохо, хотя я ожидал большего, если тебе интересна моя оценка. — он достал из пояса какую-то бумажку. — Но сегодня мы займёмся непосредственно семейными техниками. Займи удобную для тебя позу и возьми вот это.

— Что это? — я свернулся кружком на коврике и развернул бумажку. Там было нечто, похожее на стихи или песню, только на неизвестном мне языке.

— Это песнопения для раскрытия твоей внутренней силы.

— Кхм. — я с сомнением посмотрел на строки на бумажке. — А это каждый раз надо будет… эээ… петь, чтоб её использовать?

— Нет, конечно. Это для того, чтоб ты первый раз почувствовала её. Потом уже ты будешь её чувствовать и использовать так же, как своё тело. Тебе пояснить, как правильно произносить?

— Ага. А что это вообще за язык?

— Язык древних магов, на нём написаны античные тексты. В том числе и техники старых Родов. Ну так вот…

Через час я уже полностью запомнил эту цидульку. Её надо было нараспев тянуть, как песни якутов, разве что без музыки, чтоб создать некий резонанс с внутренней силой. А этот резонанс её пробудит и позволит ею пользоваться. Я резонировал-резонировал, и до обеда резонировал, на который не пошел, и после обеда резонировал, но всё никак не вырезонировал. За весь день ничего внутри себя я так и не почувствовал.

Только чуть позже полудня во мне зародилось отвращение — пятёрка молодых серпент приползли, распространяя вокруг себя запашок перегара, и стали отвешивать «комплименты» в мой адрес «Да я за полчаса песнопением силу пробудил!», «Если эта полукровка сможет освоить техники — тогда не удивлюсь, если кухонный табурет родит тигрёнка!» и прочие подобные дурости. А единственная среди них девушка поковырялась в носу, вынула оттуда козявку (или сделала вид) и долго сравнивала меня с ней. Хорошо хоть Максим прогнал их, попросив не мешать с тренировками, а алкаши нехотя свалили.