Такая реакция окончательно сорвала матушку с нарезки, и сластолюбец затрясся под электрошоком — учебным плетением школы Молнии, которое на ранге Гранд стало не таким уж и безобидным.
Возбуждение как ветром сдуло. На первых же секундах воздействия. Потом беднягу выгнуло в пояснице, узенькие щелочки глаз существенно изменили размер, изо рта пошла пена и так далее. А через пару минут, когда ко всему вышеперечисленному добавились еще и неслабые конвульсии, Маришка ласково прикоснулась к руке невестки и попросила дать пациенту возможность выговориться.
Мама мгновенно деактивировала плетение, с хрустом сжала кулаки и заставила себя сделать шаг назад. Батюшка, явно дожидавшийся первого благоразумного поступка, скользнул к ней и заключил в объятия. На всякий случай. Ну, а хозяйка операционной разошлась — за считанные мгновения подавила волю этого красавца, «убедила» переключиться на русский, сняла воздействие, блокировавшее голосовые связки, и начала задавать вопросы.
«Пациент», естественно не запирался, и мы начали звереть уже после второго ответа. Почему? Да потому, что дав приказ инициировать интерес к матушке, этот урод преследовал не одну, а сразу две цели. Результат первой мы видели в его постели — он решил скрасить «время ожидания Настоящего Счастья» развлечениями с женщинами, похожими на «любовь всей жизни». Ну, а вторая была в стадии реализации: люди Ляна последовательно и очень добросовестно вызывали «правильную» ревность у его старшей супруги, дабы та, отличавшаяся болезненным самолюбием и чрезвычайно жестким нравом, помогла супругу обойти клятву Силой! Как? Всего-навсего попросив о содействии отца, послав в Замок хорошо подготовленный отряд «бывших» родичей, захватив «соперницу» и доставив ее в пыточную. А после этого к действу должен был подключиться и наследник престола: «откуда-то узнать» о творящемся непотребстве, взять штурмом родовое гнездо тестя, ворваться в пыточную, спасти любимую женщину, походя избавившись от постылой жены и передать «несчастную» в руки своих целителей и магов разума. Дабы первые исцелили от последствий бесчеловечных пыток, а вторые как следует усилили благодарность к спасителю!
Не проработай мы заранее четыре алгоритма возможного воздаяния разной «жесткости», матушка прибила бы Ляна на месте еще тогда, когда услышала, что при ее похищении всех «лишних» засечников планировалось устранить. А так неимоверным усилием воли задавила бешенство, попросила свекровь вернуть китайцу ясность рассудка и отключить голос, дождалась завершения манипуляций, поймала взгляд «спасителя» и гневно зашипела:
— Помнится, я предупреждала, что создана и для любви, и для войны. Ты в это почему-то не поверил. Или решил, что можешь наплевать на мою всепоглощающую любовь к мужу, безнаказанно нарушить клятву Силой, убив моего сына и моих родичей чужими руками, навязать мне свою волю и дорваться до тела. Так вот, ты ошибся, поэтому весь оставшийся год жизни будешь жалеть о том дне, когда переоценил свои силы и возможности!
— Первый месяц-полтора будет еще терпимо… — уточнила «злобная бабка», включившись в объяснения. — Ты понемногу «влюбишься» в жену, но… с некоторыми нюансами: тебя перестанет возбуждать обычная близость, зато начнут сводить с ума грубость, боль и унижения. Причем настолько сильно, что ты начнешь их вымаливать. Чем дальше — тем унизительнее…
— А на близость с другими женщинами можешь даже не рассчитывать! — мстительно ощерилась мама: — Черноволосые будут вызывать безотчетное омерзение, рыжие — заикание, потливость и нервный тик, светловолосые — панический страх. а хоть чем-то похожие на меня — слезы. Причем снять эти реакции не сможет НИ ОДИН РАЗУМНИК!
— Ты измучаешь и целителей… — напомнила о себе Маришка. — Месяца с третьего включится изменение гормонального фона и к началу сентября превратит тебя в грудастую, истеричную, капризную и похотливую бабу.
— Но самое забавное начнется потом… — довольно хохотнула Язва, которая, собственно, и предложила это дополнение. — В тебе-любительнице боли вдруг пробудится неудержимая тяга к мужчинам. Сначала — абы к кому, а ближе к концу отведенного срока — к отцу. И весь последний месяц жизни ты будешь дуреть от все усиливающейся неразделенной любви и отчаяния, а затем, решившись, прокрадешься в его спальню и постараешься добиться того самого внимания. Сначала мольбами, слезами и нежностью, а затем и силой. Последствия представляешь?
Он представлял. И явно в разы лучше, чем мы. Но умолять о прощении был не в состоянии, поэтому вытаращил глаза и… заплакал.
Матушка презрительно фыркнула и озвучила последний, но далеко не самый гуманный пункт наказания:
— И еще: рассказать о причинах изменения в своем поведении ты, само собой, никому не сможешь, так как забудешь как об этой встрече, так и о своих чувствах ко мне. Зато о них не забуду я. Поэтому каждую ночь буду приходить в кошмарных снах и доводить до истерик…
…Спасителя с качественно переформатированными мозгами вернули к «временной возлюбленной» в начале седьмого утра, сняли целительский сон со сладкой парочки, убрали иллюзию, свернули «зеркало» и переглянулись. Мысль, действующую на нервы абсолютно всем, озвучила Даша:
— Честно заслуженное воздаяние свершилось, но от послевкусия все равно воротит. Следовательно, надо качественно развеяться!
— Утро понедельника… — вздохнула матушка. Чита — дыра, в которой нормально не оторвешься, а до Великого Новгорода шесть часов лета. Плюс Авьен ни разу не землянка, значит, влетим под первой же камерой.
— В принципе, за время перелета я смогу подогнать под нее последнюю виртуальную личность… — заявила Лара. — Но она у меня «живет» в Пскове, так что стыковка тоже займет какое-то время.
Тут в обмен мнениями вмешалась Степановна:
— Виртуальная личность ОДНА, «не землянок» ДВЕ, а у моей девочки стресс ничуть не слабее вашего. В общем, попробуете ее прокатить — грохну. Всех!
Я рассмеялся, покопался в коммуникаторе и предложил прекрасную альтернативу:
— Забывать о Юмми действительно не дело, так что оторвемся в Рюенде — если верить программе пересчета времени, то там только-только начало вечереть.
— Боюсь, что и это не лучшая идея… — расстроенно вздохнула Авьен. — Сегодня — вечер первого выходного дня десятины, значит, отдыхают только аристократы. В соответствующих увеселительных заведениях. И если мою племяшку кто-нибудь узнает…
—…то резко проникнется к ней глубочайшим уважением! — мстительно ощерилась «злобная бабка», вывесила перед собой «зеркало» и, продавив его одной ногой, добавила в голос закаленной стали: — Мы отправляемся в Рюенд кошмарить уродов, имевших наглость обидеть мою девочку! Я за ней. Буду ждать вас тут максимум через полчаса.
Возражать ей никому и в голову не пришло. Более того, вся наша толпа и дед, решивший составить нам компанию, нарисовались в операционной от силы минут через двадцать. И сходу нарвались на претензии ее хозяйки, все еще пребывавшей в своей самой злобной ипостаси:
— Ну, и что вы на себя нацепили? Мы выглядим не самым влиятельным родом Земли, а толпой убогих попрошаек!
Пришлось принимать на себя самый первый и самый жесткий удар:
— Бабуль, ты чего? В ангаре поместья Та Кальм мы загрузимся во флаер представительского класса и первым делом полетим одеваться по местной моде в самый крутой торговый центр столицы! Дальше объяснять?
— А ты знаешь, как порадовать женщин! — довольно хохотнула она. — Правда, тупишь с открытием «коридора», но это прегрешение я, так и быть, прощу!
На этот намек отреагировало все боевое крыло и привычно вывесило ряд «зеркал» до «буферного мира». Народ, пролетевший сквозь них, тоже не тормозил, так что секунд через сорок перед нами возникло начало второго «коридора», и мы последовали примеру старших. А когда затормозили под низким серым небом, готовым пролиться дождем, я раздал народу «клипсы» и «объяснил», как ими пользоваться:
