— Будешь сидеть тут, — как мусор, швыряет в комнату. Падаю на колени, не в силах удержать равновесие. — Может, выйдешь, но... Для этого тебе нужно будет хорошенько постараться, Вероника. Если мне понравится... Только тогда увидишь мать.

Сердце ноет. Я не знаю, как выбраться отсюда. Потеряла счёт времени. Сейчас утро? День? Но точно прошли сутки. На окнах решетки, а дверь заперта на замок.

Я устала проклинать отчима. Устала орать, чтобы он сгорел в аду. Долбанный мудак! В один прекрасный день я убью его собственными руками, сейчас же я думаю лишь об одном — скорее выбраться отсюда!

Телефон разрядился ещё вчера. Я понятия не имею, как там Андрей. Что делает, ищет ли меня. Я ничего не знаю, кроме того, что он черт знает что подумает обо мне. Как я ему объясню сложившуюся ситуацию, а?

— Сукин сын, — шиплю, рывком встаю с кровати и подхожу к двери, услышав щелчок. — Придурок! Я в туалет хочу! Голодная со вчерашнего дня! Что ты делаешь?

Отчим надвигается на меня. Усталый, растрепанный. Снова пьяный! Придурок! Мудак! Мне бы чем-нибудь тяжёлым врезать ему по голове и сбежать отсюда прямо в полицию! Нет, больше я не буду от матери скрывать. Пусть откажется от меня, но я всё же пожалуюсь на него!

— Твоя мать в коме, а ты думаешь о себе? — он говорит так, будто на свете несчастнее его человека нет. 

Ужас какой! Он волнуется за мать?! Да хрена с два, мать его!

— Я в туалет хочу, — повторяю. 

Я сама найду маму. Узнаю, в какой она больнице. Расскажу Андрею — может, он поможет. Но для начала нужно выбраться из этой клетки.

— Ну, пойдем, — схватив меня за волосы, тянет на выход. Потом тащит в ванную. Там нет окон, но, может, будет что-то тяжёлое?! — Без игр, Вероника.

Заталкивает и закрывает дверь. Оглядываюсь по сторонам. Чёрт! Тут, кроме маленьких бутылок, ничего нет, и швабра. Швабра! Но мне нужно будет ударить его так, чтобы он отключился. Чёрт! Но я же не Шварценеггер!

Я тяну время. Знаю, терпение отчима лопнет — и он ворвётся в ванную. Стою со шваброй в руках, жду его. Уверена, он зайдет в такой неожиданный момент, что у меня ничего не получится. Успокаивает лишь то, что он пьян.

— Сучка, твою мать! Выходи уже! Я уезжаю! — орет он, распахивая дверь. 

Я бью раз за разом, замечая, как он падает на колени. На белоснежный кафель падают капли крови, а мне, честно говоря, плевать. Потому что он до смерти меня сегодня оттрахает, как обещал, и лучше уж я сяду за решетку, чем буду лежать под ним!

Я выбегаю из ванной, спускаюсь по лестнице, чувствуя, как колотится сердце. Покидаю дом, слыша за спиной крики отчима.  Бегу с бешеной скоростью, желая скорее оказаться как можно дальше от этого дурдома.

Успокаиваюсь лишь тогда, когда  окончательно убегаю от особняка отчима. Захожу в первый встречный магазин мобильных устройств.

— Простите, у вас есть зарядка для этого мобильника, — говорю, тяжело дыша, задыхаясь. 

Воздуха не хватает, будто его окончательно выбили из лёгких. Показываю свой телефон.

— Да, конечно, — парень слегка улыбается, потом смотрит мне за спину. Я тоже оборачиваюсь, трясусь от страха. Неужели отчим там? Но нет. Никого.

— У меня мама в больнице, — зачем-то признаюсь, всматриваясь в глаза парня умоляющим взглядом. — Пожалуйста, можно воспользоваться зарядкой? Или же вашим телефоном? Хотя вы дайте мне свой, а мой поставьте...

— Да не волнуйтесь вы. Я вас понял. Держите.

Парень протягивает мне свой, а мой телефон отнимает. Я выхожу наружу, чувствуя на себе пристальный взгляд. Дрожащими пальцами набираю номер Андрея, но он не отвечает. Потом Дану — результат тот же. Звучат длинные гудки, но никто не берёт трубку.  Затем пишу сообщение подруге,  мол,  это я. Звоню снова.

— Да, — взволнованный голос Даны доносится издалека. — Ник, ты где? Тут такое происходит...

— Где Андрей? Почему не отвечает?

Тишина. Подруга молчит, а  у меня сердце в горле стучит.

— Ник, тебе лучше не появляться здесь, — не верю в услышанное. Закрываю рот ладонью. Андрей разозлился из-за того, что я ушла без предупреждения? — В кабинете твоего... В кабинете Андрея нашли наркотики. Все и всё против тебя. Есть доказательства. Тут сейчас такое происходит, Господи... Полиция, журналисты.

— Дан... — шепчу дрогнувшим голосом. — Это шутка такая? Я ничего подобного не делала. Ты чего? Ты веришь им? Почему я не должна появляться?! Я никого не боюсь! Как они могут что-либо доказать, если я ни при чем?!

— Ник, я тебе, конечно же, верю. Но... Андрей сказал, чтобы ты ему на глаза не попадалась, — слова подруги действуют на оголённые нервы. Я впервые сомневаюсь в ней. Сомневаюсь в том, что она говорит правду. — Пожалуйста, подожди немного. Когда он остынет — поговорите. А сейчас сиди смирно, сюда не приезжай.

— Я тебе не верю! — кричу в трубку. — Я сейчас же приеду туда!

Я отключаюсь. Умом понимаю, что Дана волнуется и за меня, и за Андрея. Но то, что она даже не спросила, где я была, задевает. Больно... Я просто не верю, что Андрей... Что мой любимый мог так сказать. Он не может во мне сомневаться! Не имеет права! Я никогда не давала повода!

Захожу обратно в магазин, протягиваю парню мобильник, а свой забираю. Семь процентов зарядки, черт раздери!

Ищу в карманах деньги, благо, все с сумки забрала.  

Сажусь в такси и еду на работу. Всё, что сказала Дана, мне кажется каким-то кошмаром. Я не верю. Но когда замечаю полицейские машины у клуба, становится не по себе. Я ничего не слышу, кроме стука своего сердце, которое вот-вот выпрыгнет из груди. Журналисты, телевидение... И Андрей... В наручниках, боже...

Я выхожу из машины, но не могу сделать ни шагу. Ноги ватные, я их вовсе не чувствую. Моего любимого заталкивают в автомобиль, но в последний момент он оборачивается, будто чувствует мое присутствие. Замечает меня. Между нами долбанных метров двадцать.

Слезы текут по моим щекам. Я дрожу как осиновый лист. Он смотрит пристально, не отводит от меня взгляда безупречно синих глаз. А потом поджимает губы. На лице ходят желваки. Я же отрицательно мотаю головой, вытирая влагу с щеки. Это не я, любимый. Я ничего подобного не делала. Пожалуйста, поверь мне…

Журналисты снимают, фотографируют. Чёрт знает, что будут писать.

Его заставляют сесть в машину. Уезжают. Я же стою на месте словно вкопанная. Не могу сдвинуться. Всё это настоящий кошмар. Сон!

— Дрянь! — голос отчима совсем близко. Он снова цепляется за мои волосы. — Я так и знал, что здесь найду тебя. Теперь я тебя точно оттрахаю так, чтобы ты днями с кровати встать не смогла! Шалава!

Я впиваюсь ногтями в его запястье, кричу, но на помощь никто не приходит, хоть вокруг и полно народа. Заталкивает меня в автомобиль так грубо, что я ударяюсь головой непонятно обо что. И очень больно. Я всё ещё в шоке от увиденного. В голове пульсирует одно и то же: «Андрей... Андрей... Андрей...»

Отчим садится за руль, моментально блокирует двери, окончательно загоняя меня в ловушку. 

— Сукин сын! Я тебя ненавижу! — кричу, кидаюсь на Алексея, царапаю ему лицо. 

Плевать, что можем попасть в аварию. Плевать, что со мной может что-то случиться. Мне абсолютно на всё плевать, лишь бы не быть с ним под одной крышей. 

— Заткнись! 

Пощёчина неожиданна. Аж в глазах темнеет. Чувствую во рту привкус крови. Дьявол раздери! Я же его убью, как только выпадет шанс! 

— Сукин сын! — ору, вжимаясь в сиденье, потому что этот сумасшедший жмёт на газ. — Что ты делаешь?!

— Боишься? — хохочет. — Тогда заткнись!

В голове абсолютный хаос. Я не знаю, в каком состоянии моя мама. Не знаю, что случилось в клубе и почему арестовали Андрея. Всё настолько серьезно, что столько народу собралось там? Зачем? Я просто не могу соображать. Но умом понимаю, эта ночь будет самой сложной в моей жизни. 

Доезжаем до дома в полной тишине. Из машины выходить не хочу, но Алексей заставляет. Он цепляется за мои волосы так, что дышать становится невозможно. Очень больно! Так больно мне никто никогда не делал.