— Ага, гаджет, бл*. Нет, на "У" вроде. Не важно. В общем, этот тип решил поднасрать будущему командору. Сам он, кстати, тоже выдавал отличные результаты на заданиях. Но парень был с говнецом, за что и поплатился позже. Короче. Берёт он, и заявляется не к Виктору, а к его девчуле. Матильде, кажется. И заявляет, что он скоро станет командором. И если она ему не отсосёт, у Виктора будут огромные проблемы. Её уволят, Виктора понизят, и вообще им жития не будет. Та, естественно, отказалась, не забыв залепить леща. Ну, тот и в ответ ей по инерции. Уж не знаю, как там было на самом деле. Но эта версия самая правдоподобная.

— Виктор, разумеется, обо всё узнаёт. О, видели бы вы, как он на тот момент выглядел. Одержимый жаждой расправы, командор внушал ужас не хуже любого демона. С ним даже начинать говорить все боялись. Находит, значит, этого горе-шантажиста, и давай сходу его лупить. Тот стал защищаться, давать сдачи. Но что он может против человека, который защищает честь своей девушки? А паренёк, между прочим, был довольно крепок. И покрепче Виктора, думаю.

Аэробус остановился. Главный распорядился всем выйти и вести пленника. Малроя уже вели по коридору к камере, а Серафим продолжил рассказ:

— Ну, в общем, началась эта драка, собралась большая толпа народу. И в какой-то момент все поняли, что это уже никакая не драка. Это показательная расправа. Удар за ударом сыпались на того болвана. Уже не лицо, а сплошное месиво. Я был там в тот момент. Никогда не забуду этого выражение лица — и его, и окружающих. Кто-то хотел остановить Виктора, но мне, как и всем, пришло сообщение от Системы не вмешиваться. От Системы! Это насколько надо быть отбитым, чтобы повлиять на ход событий так, что даже она вмешалась. А точнее, не вмешалась. Тут, с какой стороны посмотреть. Но это ещё не всё, ребята. Когда командор закончил избивать, и понял, что убил человека, он достал своё оружие и стрелял в жертву снова и снова. Снова и снова. И снова, и снова. Наверное, треть заряда истратил.

— Треть заряда от L7 (№ 2)?

— Ну да. Не, тогда вроде L6 ещё были.

— Это сколько по времени он там… (№ 2)?

— Полчаса стоял, расстреливал.

— Охренеть (№ 2).

— Жесть (№ 3).

— Я и говорю. От парня не осталось ни косточки. Размазжило по всему полу. Пока остальные по-тихому свалили, я и ещё несколько человек остались досматривать шоу. Охеревали и смотрели, как гипнотизированные и…

— И не страшно было? — перебил сослуживец (№ 3).

— Хах, лично мною двигало любопытство. Но другие как раз из-за страха боялись даже пошевелиться до тех пор, пока Виктор не закончит и сам не уйдёт.

— А Витей-то почему нельзя называть (№ 3)?

— Потому что ему не нравится, хах. Как и любая другая форма имени. И когда он расстреливал мужичка, то что-то такое про имя говорил.

— Так что, даже молитвы тебе вряд ли помогут, но ты можешь попытаться, — обратился рассказчик уже к тихо идущему Малрою, потыкав его оружием.

С этих пор парня охватил не столько страх смерти, сколько страх предполагаемых мук и пыток. Солдаты затащили нарушителя порядка в камеру, и спешно покинули помещение. Шёл час, другой, третий. А к заключённому так никто и не подходил. Здесь царила абсолютная тишина. Но спокойствия это не придавало. Эффект был противоположным. Наедине с собственными мыслями Малрой сходил с ума. Он метался из стороны в стороны. Пытался молиться. И не смыкал глаз, боясь, что не успеет ничего сказать перед смертью.

Никого не было и на следующий день. Преступник был весь на нервах, истощён и спал урывками. На третий день утром послышались шаги. Казалось, сердце сейчас не выдержит и выпрыгнет из груди. А шаги всё ближе. И ближе. И громче! Уровень напряжения в теле резко упал, когда по ту сторону показался Гермунт с парочкой солдат. Тот начал говорить ровным безразличным тоном:

— Виктор не придёт. В ближайшее время уж точно. Но расслабляться не советую. Ты за свои действия ответишь по-полной.

— Всё, что угодно, только не убивайте, — едва живым и слышимым голосом проговорил террорист.

— Тебя отправят на исправительные с ошейником. Пахать придётся долго. О возвращении в Департамент можешь забыть. Сейчас тебя уведут в более приличную камеру. Приведёшь себя в порядок. Затем будет воспитательная беседа. Послезавтра отправишься, куда Система определит. Вопросы?

— Нет.

— Замечательно.

— Спасибо, — устало произнёс парень.

— Джаари скажи спасибо, а не мне. Если бы не её слово, ты бы либо уже сдох, либо остался гнить в камере до конца своих дней.

Малрой беспрекословно выполнял указы солдат, что выводили его из камеры. В голове был сплошной шум и противоречивые чувства. Мозг отказывался анализировать. Единственное, что сейчас важно для человека — возможность остаться в живых. Но фоном в мыслях пленника было слышно, как под медленную, грустную и мрачную музыку разрушаются замки. Высокие, и, казалось бы, нерушимые, они рассыпались, словно песок на детской площадке, где неловким движением прошлись детские ручки. В "музыке" слышался и церковный женский хор. В нём была ирония — опасность представлял не демон, а человек, что поверил в идею. Такую же призрачную, как и его замки.

В огромном тренировочном зале слышны звуки стрельбы. Небольшая пауза. Звучит женский электронный голос:

— Скорость два и семь.

— Увеличь до трёх, — скорректировал Зурис, принявший позу "на старт", будто сейчас начнётся марафон по бегу.

Но если эту тренировку и можно было назвать бегом, то только за виртуальными целями. Мужчина искусно устраняет появляющихся из пустоты существ. Озвученная Зурисом скорость означала, что за секунду появляются три противника. Все трое могут появиться и выстрелить световым зарядом одновременно. Тренировочная площадка усложнялась постоянно меняющимся ландшафтом. Но вот военный не рассчитал ограниченный заряд оружия, и в ход пускается здоровенный кинжал. Зурис больше всего любил именно холодное оружие. Минус один, второй, метание в сторону третьего.

— Игра завершена, — тот же электронный голос сверху.

С каменным, но слегка довольным лицом Зурис встаёт с колена, забирает все свои орудия и направляется к выходу, где получает комплимент от худого сослуживца:

— Впечатляет. Такими темпами сможешь стать стражем.

— Это вряд ли (пьёт какую-то жидкость из бутылки).

— Из-за драксов?

Тот не отрываясь от напитка, жестом, будто стреляет, показал, что ответ утвердительный.

— А что эти лаборанты из штаба, до сих пор ничего не придумали?

— Меня они не информировали.

— Но ты же контактируешь с ними. И к слову об этом…

— Можешь не ходить вокруг да около. Я знаю, зачем ты пришёл. Цена та же.

— Тут такое дело…

— Мне это не интересно, — перебил мужчина. — Нет платы, нет товара. Всё просто.

— Ладно, — обречённо выдохнул, — я что-нибудь придумаю.

Человек не знал, как быть дальше. И первое, что он сделал — отметил в графике, что покидает рабочее место. Офицер взглянул на планшет и, вздохнув, прокомментировал:

— Опять он за своё.

Солдат был уже в обычной гражданской одежде. Он склонялся по улицам города и никого не замечал, словно все эти люди вокруг просто ходячие манекены. Человек уже не понимал, куда и зачем идёт. Лишь бы поскорее прошло время ломки. Никаких мыслей, кроме дозы. Весь остальной мир просто не существует. Только доза:

"Тварь, сука! Как так-то? Всё же нормально было. Это всё проделки Системы. Стопудово. Ей не нужны такие слабые люди, как я. Кому нужны наркоманы? Никому. Ни обществу, ни родным, ни друзьям. Где все? Нет никого. Внутри огромная дыра. Они не поймут. Никто не поймёт. Никто не знает, как сильно я борюсь, и как сильно меня мучает жажда. Я ведь уже бросал, и у меня получалось. Зачем снова начал? Что за внутренняя потребность… потребность чего? Сиюминутных удовольствий? Да, и очень мощных. Настолько мощных, что вскоре всё быстро разрушают. И мою жизнь тоже. Знал ведь, что так будет в итоге, что буду страдать. Сука! Ненавижу это всё! Ненавижу себя!