– Куда? – ляпнула я глупость. Но что бы вы сказали на моем месте?

Ответ, как ни странно, имелся весьма четкий.

– Туда, – и он показал на крышу соседнего здания, того самого, мрачного, страшного и заброшенного.

Того, рядом с которым, мы, к сожалению, сейчас стояли.

– Не-не, – я сделала шаг назад и замахала руками. – Во-первых, мне не нравится тот дом. А во-вторых, я боюсь высоты.

Алекс же был до удивления настойчив. Интересно, почему? Он сделал шаг ко мне и вновь завладел моей рукой.

– Не бойся. Ты не успеешь ничего заметить, как мы уже окажемся на другой стороне.

– На другой стороне бытия? – съязвила я. – Я туда как-то не тороплюсь.

Парень хохотнул. Как только мы оказались наедине, его настроение почему-то стремительно росло вверх.

– Что ты такая пессимистка? Я же говорю, не бойся. Я с тобой.

Внезапно в моем сознании повторно всплыли все эти разговоры и сплетни о том, что Алекс – колдун и умеет левитировать. Почему-то именно сейчас, здесь, на крыше, видя его взгляд, горящий каким-то дьявольским огнем, и слыша его задорный смех, будто ему плевать на все условности и предосторожности, я начала этому верить.

Под ложечкой неприятно засосало. Я попыталась отойти назад, но то, что он держал меня за руку, сдерживало мое отступление.

– Пусти, – прошептала я.

– Нет, – с наглостью ответил Алекс, а дальше прозвучало роковое: – Держись крепче! – И он побежал вперед – к самому краю крыши.

Руку в плече пронзила боль, когда он дернул меня за собой, и ноги сами побежали за ним следом – иначе бы я просто упала лицом вниз.

– Нет! Не надо, Алекс! Прошу тебя! – кричала я на весь город, но никто не желал услышать и прийти мне на помощь.

Яркие огни оказались обманкой. Город спал…

Расстояние до края крыши неумолимо сокращалось. Через каких-то три секунды я уже воспарила над городом. Весь ужас состоял в том, что до соседней крыши было метров пятьдесят, и я понимала, что мы просто не сумеем на нее приземлиться, а значит, полетим вниз…

* * *

– Вы знакомы с Андреем Вяжским?

– Нет, – пожала я плечами.

Молодой опер, услышав мой ответ и на первый взгляд, казалось бы, удовлетворившись им, полез в свой телефон и поставил видео – это был кусок моей позавчерашней трансляции.

Экран поделен на три части. Две большие части занимают камеры, точнее то, что они снимают: меня и стол с раскладом. Маленькую часть я оставляю под чат, который вывожу на экран. Если кто-то будет скачивать видео, то чат он уже не прочитает, а так – запись всех сообщений остается на экране.

В той части видео, которое мне поставили, я гадала человеку с ником TorGromoverjez, который закинул мне пятьсот рублей. Расклад, если честно, меня сильно расстроил.

– Так «Тор» – это и есть ваш Андрей? Как он умер? Его убили?

– С чего вы взяли, что он умер? – молодой опер сделал стойку. Ему казалось, что он «подловил» свидетеля, которого теперь можно переводить в разряд подозреваемых. Как бы не так.

– Видите расклад? Многим, кто не знаком с Арканами Таро, кажется, что Смерть – самая страшная карта. Ею постоянно пугают во всяких фильмах про гадалок. Но Смерть крайне редко обозначает смерть в прямом смысле этого слова, то есть смерть физического тела. А вот то, что я вижу здесь, – кивнула я не экран его мобильного, – уже гораздо чаще предсказывает такие вещи. Десятка Мечей, Сила, Восьмерка Кубков, Мир перевернутый на итоге. Понимаете? – Он, конечно, не понимал. Я не стала ждать уточняющих вопросов и ответила сама: – Переход в другой мир! Десятка Мечей – это смерть в данном случае и, скорее всего, не естественная. Тем более раз вы ко мне пришли… – пожала я плечами, мол, немного дедукции и гадалке не помешает. – Сила и Восьмерка Кубков – уход, причем резкий, при поддержке каких-то серьезных обстоятельств – «Сил».

– А вы сказали ему об этом?

По отсутствующему выражению лица опера было ясно, что он не верит «во всю эту чепуху», как эзотерику и гадание называют обычно скептики.

– Вы же смотрели запись стрима, стало быть, знаете, что нет. О таких вещах как-то неудобно говорить. Тем более всегда есть вероятность, что человек свернет на другой путь и обойдется легким испугом. Допустим, авария произойдет у него прямо на глазах и, если бы он не отвлекся на пришедшее сообщение и не сбавил бы скорость почти до нуля, он бы успел в этой аварии «поучаствовать», – рассказала я то, чему свидетелем была сама. – В общем, я предостерегла его, сказала, чтобы он был осторожен. – Видя, что опер по-прежнему мне не верит, я добавила с хитрецой: – За пятьсот рублей – это максимум, на что он мог рассчитывать!

Опер выдал гнилую улыбочку, мол, все понятно с вами, мошенниками. Только деньги для вас имеют ценность. А я слегка кивнула. Пусть думает, как ему приятнее.

Хотя нет, пусть не думает… Ведь «приятнее» для него – посадить меня, представив следствию как соучастницу. Только зачем соучастнице так глупо подставляться в прямом эфире? Но на это его мозгов уже не хватит. Или он считает, что не хватает мозгов у меня. Мы же, блогеры, известные позеры. Убиваем людей в прямом эфире и совершаем прочие противоправные действия, заходя при этом в профиль со своего собственного IP, а не через какой-нибудь VPN, а потом удивляемся, что нас поймали. Действительно дебилы, чего уж… И я, видать, не исключение.

– Его зарезали в подъезде через час после вашего расклада, – снизошел-таки опер до пояснения.

– Десятка Мечей, – удовлетворенно закивала я.

– Прекратите! – фыркнул он, но быстро остыл. Видимо, вспомнил, что девяностые давно прошли, и сейчас никто не «прессует» подозреваемых после громких перестрелок в подворотнях.

Когда брезгливо-гневливое выражение покинуло его лицо, я с удивлением обнаружила, что опер довольно симпатичный. Темные волосы и светлые глаза – сочетание, достойное аристократов. Милые родинки, рассыпанные хаотично по лицу и даже угодившие на шею – дальше не видно, одежда мешает – вызывают материнский инстинкт. В ком-то веснушки будят желание защищать и оберегать, а во мне, значит, родинки. Но я быстро поборола все светлое, что родилось во мне от созерцания капитана полиции, ведь я знала, как никто другой, как обманчива бывает внешность.

– Значит, вы не знакомы с потерпевшим и не в курсе, кто мог желать ему смерти?

– Лично я – нет, но за пятьсот рублей могу сделать расклад.

Опер зло сплюнул прямо на ковер и покинул мою квартиру, попросив напоследок грозным тоном никуда не уезжать. Слава богу, ну и вали себе. Я как раз собиралась принять душ, а тут его черти принесли. Ну или кто там… Надо же, как оперативно сработали. Позавчера вечером зарезали дядьку, а сегодня, опять же вечером, они у меня дома. Неужели других подозреваемых нет? Причем в дверях ничего не сказал, только представился (Лисин? Лесин? Я уже и забыла) и попросил войти. После этого вместо кухни, куда обычно направляются гости, тем паче незваные, он зашел в мою спальню (какая наглость! хотя дверь была открыта все же), где я провожу трансляции (комната огромная и поделена на два сектора), внимательно все осмотрел, весь антураж, который ограничивался строго обзором камеры, даже черная стена (не краска, а просто натянутая на обои тряпка) закачивалась аккурат там, где начинался другой сектор (спальня), который не видят мои зрители, и только после этого начал задавать вопросы. Дядьку было жалко на самом деле (не мента, конечно, а убитого), но я ничего не могла для него сделать.

Ложась спать, я вытащила одну карту из колоды. Карта будущего дня. Я не всегда так делаю, полагая, что жизнь должна идти так, как она идет, но иногда интуитивно понимаю, что вот прямо сейчас мне нужна какая-то подсказка.

Выпала Луна. Карта-предостережение, означающая опасность и скрытых врагов. Хм, странно. Вроде ни с кем не конфликтую последнее время. Я отложила колоду и выключила звук в телефоне – всего за минуту, как выяснилось позже, до рокового сообщения, перевернувшего впоследствии всю мою жизнь.