Ле Минь Тяу поднялся со своего места.

— Я тоже так думаю.

Он пропустил Кхиета вперед и проводил его до калитки.

— А у тебя, оказывается, японский мопед! Почему же ты тогда ездил в деревню на рейсовой машине?

— Мопед не мой, я одолжил его у однокурсника.

— Вот оно что, — проговорил Ле Минь Тяу, пожимая руку Кхиета. — Ну, теперь твое будущее в твоих собственных руках. — Они пошли рядом. — Будь осторожен, смотри, не оступись. Если бы ты знал, какие большие надежды мы возлагаем на молодежь!

Кхиет заметил, что при этих словах Тяу нахмурился и глаза его стали темными, деревья, совсем черные в темноте, грозно шумели.

Затарахтел мотор мопеда, завертелись колеса, Кхиет двинулся в обратный путь.

Как быть дальше? Ле Минь Тяу и угрожает и увещевает одновременно… И все-таки Кхиет ощущал и в его угрозах, и в его посулах какую-то искренность. Этот Ле Минь Тяу — большой путаник — сначала пошел за революцией, потом переметнулся к врагу… Вот он заявил, что деревня Кхиета — гнездо вьетконговцев, и тут же говорит, что вьетконговцы собрали вещички и удрали из этих мест. По-видимому, он постарается поставить власти в известность о том, что Кхиет наведывается в деревню и в то же время предлагает ему перевезти в город мать да еще поселить в его доме… Тяу знает мать Кхиета еще с тех пор, когда он бражничал со старым Тон Тхат Санем и просил ее купить для них голубя или курицу пожирнее и бобов. Ле Минь Тяу пользовался любым случаем, чтобы поговорить с матерью Кхиета, он явно старался сойтись поближе с жителями деревни да пронюхать кое о чем.

У ворот дома Кхиет соскочил с мопеда и увидел, что окно в комнате его квартирной хозяйки распахнуто настежь. Не иначе как у нее гости. Хозяйка открывала окно только тогда, когда к ней заходили приятельницы. Они любили усесться поудобней и, жуя бетель, вести неторопливую беседу, поглядывая в сад.

Заслышав шум мотора, из окна выглянули две женщины.

— А, Кхиет, наконец-то явился!

Он узнал ласковый голос матери, и сердце его замерло от радости.

— Мама, ты!

Мать поднялась ему навстречу, а за ней и хозяйка.

— Только ты уехал, смотрю: идет твоя матушка. Я так расстроилась — ведь обычно ты по вечерам всегда дома, а тут, как назло, куда-то исчез! Матушка приехала, а его нет!

Хозяйка поправила растрепавшиеся седые прядки и засеменила на кухню.

— Мама, ты давно меня ждешь? Наверное, ругаешь меня!

— А как же! Запропастился куда-то, а я тут жди его! Где ты был?

— Да так, заглянул к одному знакомому.

Кхиет увидел на столе завернутые в листья деревенские гостинцы. Хозяйка вышла из кухни, неся поднос с пиалами и палочками для еды. Вкусно запахло рыбой, приправленной стручками перца. Рис, рыбный соус с мелко накрошенным чесноком, тарелка зеленых бобов. Кхиет освободил на столе место для подноса.

— Мама, а что там у тебя завернуто в листья?

— Деревенские пироги, кое-какие пряности.

Когда мать улыбается, у глаз собираются морщинки. Лицо у нее смуглое, опаленное солнцем.

И раньше случалось, что мать приезжала вот так неожиданно, но это бывало обычно лишь много дней спустя после их встречи, а тут со дня последней встречи прошло всего полторы недели. Видно, что-то важное привело ее сегодня в город. Неужели есть какие-то новости для него?

Все трое уселись за стол. Хозяйка смущенно сказала:

— У меня все продукты вышли, вот сварила рис на скорую руку, благо был рыбный соус. Рис давно уже готов, но твоя матушка не хотела садиться за стол без тебя, все тебя дожидалась…

Кхиет и хозяйка с удовольствием отведали привезенных матерью деревенских пирогов.

Мать, любовно глядя на сына, сказала хозяйке:

— Вы, как никто другой, понимаете, что наши дети, даже повзрослев, иной раз делают глупости и ведут себя совсем как маленькие. Прошу вас, присматривайте за ним!

— Не беспокойтесь! Чуть что не так — я его тут же пробираю! Но если правду говорить, то придраться особенно не к чему. Ваш сын усердно занимается и друзья у него хорошие. Я так ему благодарна за то, что он помогает моим внучатам.

— Он с ними занимается? А я и не знала…

Кхиет чувствовал, что матери хочется поскорее покончить с ужином, чтобы остаться с ним наедине. Он отложил в сторону палочки для еды, и мать тут же последовала его примеру.

— Ну как, поел? А вы, хозяюшка, может, отведаете еще чего-нибудь?

— Что вы! Я сыта… Ваши пироги — просто объедение. Не обращайте на меня внимания, вы ведь приехали повидаться с сыном.

После ужина хозяйка достала циновку, чтобы устроить мать Кхиета на ночлег в его комнате.

— Если вам что-нибудь понадобится, скажите Кхиету, он здесь как дома. Ночью, наверное, придется открыть наружную дверь, а то будет душно спать, и пусть Кхиет опустит жалюзи, чтобы вас не просквозило.

Наконец-то они остались вдвоем с матерью! Кхиету не терпелось поскорее узнать, что привело ее сюда, но мать спокойно разглядывала книги на его полке. Она заметила, что книг прибавилось, появились какие-то новые, которых раньше она здесь не видела. Да разве можно упомнить все… Ее сын — самое дорогое для нее существо… Он торопится установить связь с ее друзьями, но такие вещи не делаются просто. Руководство организации сначала должно было проверить все, убедиться, что он созрел для трудного дела, что он действительно готов принять участие в борьбе не на жизнь, а на смерть.

— У тебя ко мне дело, мама?

— Да.

— Отлично! Я так долго ждал этой минуты.

Мать ничего не ответила и только молча посмотрела на сына изучающим взглядом, словно желая прочесть его мысли. Сколько сил было положено на то, чтобы вырастить, выучить его… И вот наступил этот момент.

— Ты не можешь пойти сейчас со мной к одному человеку? — вдруг спросила мать.

— К кому? — Кхиет удивленно смотрел на нее.

— На улицу Фан Тю Чиня, дом семь, — спокойно ответила мать.

Кхиет изумленно уставился на нее. Это был дом Ле Минь Тяу. Кхиет откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел матери в глаза.

— Мама! Кто из твоих знакомых живет там?

— Мне нужно туда по делу к одному человеку, к господину заместителю…

Кхиет перебил ее:

— К какому господину заместителю?

— Ну к этому, к Ле Минь Тяу! — мать понизила голос и, вынув из кармана конверт, спокойно добавила:

— Этот человек когда-то сотрудничал с нами! Потом… Мы ему дважды посылали письма, пытались образумить его. Я получила задание заставить его работать на наших, мне надо срочно переговорить с ним.

Кхиет растерянно смотрел на мать. Он давно подозревал, что мать связана с подпольщиками, что она готовит им еду и оказывает помощь в каких-то делах. Но чтобы ей было поручено найти способ использовать эту полицейскую ищейку, этого Ле Минь Тяу, этого матерого врага! Вот это да! Выходит, Кхиет совсем не знал своей матери. Он впервые заметил, каким молодым блеском светятся ее глаза, сколько в ней спокойствия, достоинства и решимости. Он, Кхиет, выглядит рядом с нею зеленым неопытным юнцом.

— Мама! — прошептал Кхиет и осекся…

Мать заметила тревогу в его глазах.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Мама! Ты не представляешь, как я счастлив! Счастлив оттого, что ты такая… такая бесстрашная.

— Бесстрашная? А что тут особенного? — голос матери звучал спокойно, словно речь шла о самых обыденных вещах. Сейчас ведь все должны бороться с врагом, не давать пощады этим янки. Нужно использовать все средства.

Кхиет укоризненно взглянул на мать:

— Только я до сих пор в стороне… не участвую в борьбе…

— Ты тоже будешь бороться вместе с нами, — сказала мать, улыбаясь. — Прочти-ка это письмо!

— Мама! Зачем ты даешь мне это письмо? Я ничего не понимаю. Кому оно адресовано?

— Это письмо для тебя, от наших…

Только тут Кхиет разглядел на конверте свое имя. Дрожащими руками он вскрыл конверт. Почерк был размашистый и четкий. В письме сообщалось, что подпольщики хотят привлечь его к работе, и первое поручение, которое ему дается, — помочь матери связаться с Ле Минь Тяу.