В его карих глазах застыла тревога вперемешку с болью, словно и его ломало не меньше меня. Не удивлюсь, если после смерти жены он повесил на свои чувства замок гораздо больше моего, и впустить в свою жизнь новую женщину — для него не меньший страх, чем для меня.

Только его жены нет, а мой муж есть, и я только что ему изменила.

— Это ошибка, Вадим, — мой голос прозвучал неуверенно, и мужчина снова подался ко мне, чтобы обнять, и тогда я добавила чуть жестче: Я просто хотела секса, ясно?

Лицо Вадима скривилось от боли. Молча он смотрел, как я пячусь назад, не в силах разорвать наши взгляды.

— Ты врешь, — проницательно заметил он, и мне пришлось подключить все свои актерские способности, чтобы убедить его.

— Я замужем. Ты же не решил, что между нами что-то может быть? — я наигранно усмехнулась и, не дожидаясь реакции мужчины, резко развернулась на каблуках и помчалась прочь, моля, чтобы он не кинулся меня догонять.

Видимо, я была неплохой актрисой, потому что Вадим за мной не последовал, но я все равно практически летела до тех пор, пока его дом не скрылся из виду.

Незаметно я добрела до частного сектора и, миновав несколько рядов аккуратных домиков, вышла к морю. Пройдя чуть дальше вдоль берега, я нашла более менее безлюдное место, и, опустившись на песок, разрыдалась.

Мне было дико жаль себя. Жаль тех лет, что я прожила, не зная, как на самом деле может быть хорошо с мужчиной. Дима никогда не был так нежен, так осторожен. Мой муж — резкий, немного суровый, скупой на ласку. Но до сегодняшнего дня он был моим единственным мужчиной, и я была уверена, что любовь и желание выражаются именно так.

Только Вадим показал, что может быть иначе. Ярче, чувственнее. До стонов удовольствия и неподдельного крика. До жажды испытывать это снова и снова.

Я закрыла глаза, возрождая в памяти то, как после секса Вадим нежно гладил мои плечи и водил носом по моему лицу. Будто ему было мало, будто он хотел касаться меня еще и еще до тех пор, пока его запах не останется на моей коже.

Запах кофе с тростниковым сахаром и перцем.

А слова, что он шептал в перерыве между страстными поцелуями?

Какая ты красивая.

Волшебная.

Невероятная.

Мой сон.

Не отпущу тебя.

Я никогда не слышала таких слов от мужа. Разве это справедливо? Разве я не заслужила того, чтобы быть желанной, быть любимой?

Я подняла влажные от слез глаза на море и грубо вскрикнула:

— Да подавись ты, море!

Именно оно украло моего мужа. Мужчину, который должен был быть моей опорой и поддержкой. Но Дима всегда любил это чертово море больше меня.

Вдоволь оплакав свой брак и оправдав измену холодностью мужа, я вернулась домой на такси. Был уже глубокий вечер, и, нырнув за телефоном в сумку, я поняла, что так и не зарядила его. А ведь Лилька просила срочно перезвонить! Неужели у нее что-то случилось⁈ А я нежилась в постели с гинекологом вместо того, чтобы связаться с сестрой.

Дрожащими руками я воткнула провод в телефон и нервно сдавила кнопку включения.

— Давай же! — поторопила я, с раздражением глядя, как разноцветные круги плавают по дисплею, сообщая о загрузке программы.

Едва на экране появилась иконка связи, я набрала сестру.

— Боже, Яна! — воскликнула та,— —Где ты была?

— Лилечка, как ты? Как малыш? Боря? Все хорошо? — затараторила я, боясь, что с ними что-то произошло.

— У нас все нормально, за нас не переживай, — осторожно произнесла сестра, а я зацепилась за ее слова, которые означали, что переживать все же нужно, но не за них.

— Что-то с родителями?

— Нет, — голос сестры становился тише, и я начала злиться.

— Да что случилось⁈

Лиля помедлила, словно собираясь с мыслями.

— Помнишь, моя одноклассница Леся работает в турецком посольстве? — начала она, и я недоуменно изогнула бровь.

— И?

— Она звонила. Сказала, что в турецких водах загорелось судно…

— Что? — не поняла я, — Какое судно?

— Торговое. На котором Лесин брат работает, — медленно ответила Лиля, и я снова вспыхнула.

— Какое мне дело до ее брата?

— Ян, Лесин брат взял Диму в свою команду.

Внутри меня что-то оборвалось. Я осела на пол с телефоном в руках. Шнур от зарядника вылетел, и дисплей ожидаемо погас, а я так и осталась сидеть на полу, закрыв руками уши, пока мой собственный голос звучал в голове:

«Да подавись ты, море!»

Лиля нашла меня на полу через двадцать минут после того, как звонок оборвался. Сквозь пелену я слышала ее причитания.

— Яна, блин, мне рожать скоро, а я за тобой бегаю! Давай вставай!

— Димы больше нет? — едва разлепляя губы, спросила я.

После того, как я столько нажаловалась на него, сидя на берегу, мне стало страшно — вдруг это я прокляла мужа, и море забрало его у меня?

— Ян, я не знаю, — устало ответила сестра, присаживаясь на стул в прихожей, который я выставила специально, когда живот сестры стал таким большим, что надевать обувь стоя стало невозможным.

— Скажи правду…

— Это правда, —сестра пожала плечами, — Информации пока нет. Леся тоже не знает, что с братом. Нужно ждать, Ян.

Я осторожно поднялась и скрылась в ванной. Скинула с себя одежду и встала под отрезвляюще холодный душ. Намылив жесткую мочалку, я стала до боли тереть кожу, стараясь смыть с себя запах Вадима. Запах предательства.

Дима…Как я могла так поступить после тринадцати лет вместе? Я предала его доверие. Я грязная, неверная жена.

— Янка, ты там в порядке? — моя глубоко беременная сестра дежурила за дверью, и я постаралась взять себя в руки.

Выключив воду, я вышла из душа и запахнулась в уютный махровый халат. Когда открыла дверь, меня ожидаемо встретил обеспокоенный взгляд.

— Я Ваську оставила у соседки. Мне надо домой, — сообщила сестра, и я понимающе кивнула, — Пойдем со мной, а? Мне будет спокойнее, если ты будешь ночевать у меня. И тебе не так одиноко.

Не так одиноко. Лилька даже не представляет, насколько я привыкла к одиночеству.

— Нет, я хочу остаться дома, — спокойно ответила я, — Все будет хорошо, не переживай.

— Как тут не переживать…

— Лиль, я взрослая девочка, — пресекла я, — И с Димой все хорошо, я это чувствую.

Сестра крепко обняла меня, оттопыривая поясницу, чтобы ее третий ребенок смог поместиться между нами. Еще раз пообещав, что у меня все будет хорошо, я наконец выпроводила сестру за порог, и, проследив в окно, чтобы она села в такси, смогла наконец расслабиться.

Плакать мне больше не хотелось. Ко мне снова вернулась способность рассуждать трезво. Я даже удивилась тому, как секс с Вадимом вывел меня из равновесия и превратил в плаксивую школьницу. Я жила эту жизнь — одинокую, ровную, рутинную — и прекрасно со всем справлялась, а значит, и дальше смогу нести свое бремя, забыв о нежных поцелуях доктора.

Я должна быть с Димой. Хотя бы мысленно. Утром обязательно наведаюсь в посольство, чтобы узнать, есть ли хоть какие-то новости.

А пока мне нужно поесть и, возможно, выпить.

Утром я чувствовала себя гораздо лучше, будто и не было никакой спонтанной измены. Спонтанной? Будто все было бы куда приятнее, если бы измена была спланирована. Какой бред!

Переживания за Диму тоже поутихли. Нет смысла паниковать раньше времени. Дима опытный моряк, и он не растерялся бы ни при каких обстоятельствах. Я уверена в этом.

В качестве снотворного я приняла бокал красного вина перед сном, так что сны меня не беспокоили: ни тревожные, ни эротические. Выспавшаяся, я приняла душ, позавтракала, испекла кое-что на скорую руку и, приведя себя в порядок, отправилась в посольство.

— Вам назначено? — спросила молоденькая девушка за стойкой на входе.

— Мне нужна Олеся Маковецкая, — медленно, чтобы не ошибиться, проговорила я. Девушка в ответ удивленно округлила глаза.