— Я не собиралась говорить, что больше не могу быть вместе. Я собиралась сказать, что не могу дождаться, когда ты увидишь, что ты идеально подходишь мне именно такой, какой ты есть.

Бл*ть.

— Это я, не так ли? — шепчет она и прикрывает рот.

— Что? — Я встаю и делаю шаг ближе к ней, но она отступает. — Соф…

— Ты используешь это как оправдание. Ты используешь случившееся как оправдание, потому что на самом деле ты меня не любишь. Ты не хочешь этого со мной. — Её руки защищающе прикрывают живот. — Мы тебе не нужны.

— Нет. Боже, нет. Я хочу тебя. Вы оба мне нужны. Я думал, что в конце концов ты уйдёшь от меня и…

— Значит, все те разы, когда ты обещал, что мы расскажем всем, были ложью? Ты был кем? Водишь меня за нос, пока тебе не подвернётся кто-нибудь получше?

— Не для меня. Для тебя!

— Ты невероятен. Я не могу… Я даже не знаю, что тебе сказать.

— Мне жаль, Софи. С появлением ребёнка всё изменилось. Я работаю над тем, чтобы измениться. Я обещаю, что буду стараться быть лучше для тебя. Я действительно люблю тебя, но я недостаточно хорош для тебя. — Она качает головой и тянется за ключами.

— Не уходи, — шепчу я. Всё время я хотел оттолкнуть её, и когда она действительно собирается это сделать, я сдаюсь. Я хочу, чтобы она осталась. Я всегда хотел, чтобы она осталась. — Не бросай меня

— Я не могу поверить, что ты никогда не относился ко мне серьёзно. К нам.

— Я относился. Так и есть.

— Ты только что сказал, что хочешь, чтобы я ушла от тебя…

— Для твоего же блага, София! Но это не значит, что я тебя не хочу.

— Заткнись, заткнись, заткнись! — Она кричит на меня, и я делаю шаг назад. — Я отдала тебе всё, а ты даже не можешь быть честным со мной.

— Я был.

— Нет, ты этого не делал. — Её голос всё ещё повышен.

— Я, чёрт возьми, люблю тебя! — кричу я в ответ. — Я пытался этого не чувствовать, но ничего не могу с собой поделать. Я пытаюсь сказать себе то же, что и ты, но я не могу…

— Ты не сделаешь этого! Ты не будешь ставить себе в заслугу, потому что думаешь, что не заслуживаешь этого. Я пыталась, Эрик, я годами пыталась заставить тебя увидеть, но с меня хватит. Я больше не могу этого делать.

Я делаю вдох и зажимаю переносицу.

— Я люблю тебя, Софи. Так сильно.

— Тогда веди себя соответственно. — Она открывает дверь и делает шаг наружу, затем останавливается спиной ко мне. — Я действительно люблю тебя, но, возможно, ты прав. Может быть, я действительно заслуживаю лучшего.

Полли

Он моргает, и слёзы текут так сильно, что я боюсь, что из его глаз потечёт кровь, как из открытой раны. Последними словами, которые он слышал от людей, которых любил, были слова о том, что он не справился.

— Иди сюда.

Его длинные ноги одним движением подводят его к краю кровати, и он садится. Я сажусь на колени и обнимаю его сзади, преодолевая боль в боку. Я кладу подбородок ему на плечо, и его руки поднимаются к груди, чтобы накрыть мои.

— Спасибо, что рассказал мне.

— Она была единственной, кто знал.

— Знал что?

— Что на самом деле произошло со мной тогда. Вся эта история не стала достоянием общественности. Ммм, мою маму звали Мэй Андерсон.

— Кинозвезда?

— Да. — Он поднимает мои руки к губам и целует, затем разводит их в стороны, прежде чем повернуться. Я сажусь, и он поворачивается ко мне лицом. — Мой отец был боксёром, ставшим телохранителем. Они полюбили друг друга и поженились. Поскольку я всё ещё был несовершеннолетним, средствам массовой информации не разрешалось сообщать о моих травмах, но они были больше сосредоточены на истории моих родителей. Они назвали это реальной голливудской версией «Ромео и Джульетты».

— Эрик… — Что я вообще могу сказать?

— Мои родители постарались, защищая меня от средств массовой информации и поддерживая мою нормальную жизнь. Для меня они были просто мамой и папой, понимаешь? Родители моей матери, мои бабушка и дедушка, оба уже умерли, поэтому я приехал сюда, чтобы жить с родителями моего отца. Думаю, на какое-то время я оцепенел, но София подтолкнула меня, и в конце концов я рассказал ей подробности примерно через год после того, как вернулся сюда. Смит даже не знает всего. Не многие люди знают.

— И она всё ещё хотела быть с тобой.

Его голова опускается.

— Да.

— И я всё ещё хочу быть с тобой. — Он безмолвно качает головой в знак протеста.

— А ты хочешь быть со мной? — спрашиваю я.

— Да, детка. — Наконец, глядя прямо на меня, он повторяет. — Я хочу быть с тобой. И если бы я остался, этого бы не случилось.

— Ты не можешь винить себя.

— Тем не менее, это правда. — Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он перебивает меня. — Я использую это. Я использую тот факт, что я был слабаком, чтобы, наконец, двигаться дальше.

— Ты не был слабаком. Всё это делает тебя сильнее, ты уже стал сильнее, потому что рассказал мне об этом. Это поможет нам, Эрик. Это поможет нам обоим излечиться от нашего прошлого и двигаться дальше. Вместе.

— Я просто, я не…

— Поцелуй меня, — требую я.

Он наклоняется ко мне, нежно берёт моё лицо в ладони и скользит губами по моим.

— Мы не должны быть вместе. — Его большой палец проводит по моей здоровой щеке, а затем по нижней губе. — Но мы идеально подходим друг другу. И я не могу дождаться, чтобы доказать тебе это. Потому что, хотя я и недостаточно хорош, я знаю, что ни один другой ублюдок на свете тоже не хорош для тебя. Никто не заботится о тебе больше, чем я. — Он снова целует меня, и как раз в тот момент, когда кончик его языка ласкает мои губы, раздаётся стук в дверь.

— Мисс Мэдисон?

Входит мужчина в брюках цвета хаки, чёрной рубашке-поло и со значком на шее.

— Я детектив Мэнор. Ничего, если я задам вам пару вопросов?

— Конечно. — Я поворачиваюсь к нему лицом, и Эрик садится рядом со мной, обнимая меня одной рукой в знак поддержки и утешения.

— Вы можете рассказать мне, что произошло сегодня вечером?

— Я шла к наружной двери своего дома, когда какой-то парень начал просить денег. Я проигнорировала его, и ему, очевидно, это не понравилось, потому что он начал кричать, а потом толкнул меня.

— Вы знаете его имя?

— Нет. Но я и раньше видела, как он околачивался около моего дома, но на самом деле я его не знаю.

— Вы помните какие-нибудь подробности? Во что он был одет, какие-нибудь шрамы, татуировки?

— Он был в том же самом, в чём я видела его раньше. Грязные джинсы, несколько слоёв курток, свитеров и старые потрёпанные чёрные ботинки. Я не заметила никаких видимых татуировок.

— Сэр. — Детектив обращает своё внимание на Эрика. — Могу я узнать ваше имя и фамилию?

— Эрик Андерсон.

Мужчина вскидывает голову и секунду изучает Эрика, прежде чем записывает его имя.

— Вы что-нибудь видели?

— Не так уж много. Он убежал, как только я туда добрался. — Вены на его шее пульсируют. — Надо было, бл*ть, пойти за ним.

Детектив на мгновение сосредотачивается на Эрике.

— Нет, лучше не надо. Мы поймаем его, и он будет наказан. Юридически.

Эрику не слишком нравится подтекст, и он открывает рот, чтобы возразить, но я хватаю его за бедро.

— Я рада, что ты этого не сделал; ты был нужен мне.

Он наклоняется и проводит подушечкой большого пальца по моей скуле.

— Ладно. — Детектив Мэнор достаёт визитку и протягивает её мне. — Если вы вспомните что-нибудь ещё или увидите, что он околачивается поблизости, пожалуйста, позвоните мне. Я свяжусь с вами в течение следующих нескольких дней после того, как поговорю с владельцем здания, чтобы узнать, сможем ли мы получить какие-либо записи с камер наблюдения.

— Хорошо, спасибо.

Он выходит, и в палату заходит медсестра. Эрик встаёт с кровати и, извинившись, выходит из комнаты. После того, как мои жизненно важные показатели измерены, я закрываю глаза, пока не слышу тяжёлые шаги Эрика. Он убирает прядь волос с моего лица, и я улыбаюсь ему, прежде чем открыть глаза.