— Разумно? — разъяренная, она упала на диван и подняла руку. Диззи смело показала Веному средний палец.

По его судорожному вдоху стало ясно, что он видел, как грубо она послала его.

— Да, очень женственно, Диззи.

— Нахрен женственность, — прорычала она, со злости ударив свою подушку. Пока Диззи слушала, как Веном готовился ко сну, горячие слезы жгли ей глаза. У нее задрожала нижняя губа, но она подавила противоречивые эмоции и запретила себе плакать.

Диззи никак не могла уравновесить в своем сознание жесткую позицию Венома касательно офицерского клуба с милым и нежным жестом, сделанным им ранее днем. Он ведь так старался сделать ее счастливой. Почему тогда настолько упрямился сейчас?

Почему Веном не понимал, как ранило ее сердце даже думать о том, что он дотронется до другой женщины? Пускай даже просто продемонстрировать технику, но это было неправильно. Веном любил напоминать, что Диззи принадлежала ему. Черт, она даже носила ради него ошейник! Разве отношения основываются не на взаимности? Разве он не принадлежал ей? Если Веном мог устанавливать для нее правила, неужели она не имела права установить для него жесткие ограничения?

Диззи все еще пыталась разобраться с путаницей мыслей, когда возле дивана появился Веном. Она защитно напряглась, не зная, что он собирался сделать. Если Веном и заметил ее напряжение, то не прокомментировал его.

— Диззи, возвращайся в кровать.

— Нет.

— Здесь ты не выспишься. Диван неудобный.

— Я справлюсь.

— Диззи, пожалуйста, пойдем в кровать, — шумно вздохнул он.

— Ты возьмешь меня с собой в клуб? — спросила она, отказываясь сдвигаться с места.

— Ты не готова.

— Ну, тогда я не готова и в кровать идти.

— Ладно.

После своего короткого ответа Веном подошел ближе к дивану. На секунду Диззи напряглась, подумав, что он собрался поднять ее и отнести в спальню. Но Веном развел руки и развернул одно из тяжелых одеял, которые хранил в шкафу. Задержав дыхание, она настороженно наблюдала за ним. Он потряс ее, накрыв одеялом и плотно подвернув вокруг нее, почти создав кокон.

— Не твое тяжелое одеяло, но сойдет, — после некоторых колебаний Веном поцеловал Диззи в лоб. — Добрых снов.

Пораженная его состраданием, она смотрела ему вслед. Одна на диване Диззи не рассчитывала сегодня поспать. С самого Захвата она слишком привыкла к сильным тяжелым рукам Венома, убаюкивавшим ее.

Лежа в темноте, но под одеялом, Диззи размышляла о заботе Венома даже в момент ссоры. Он ни на миг не переставал о ней заботиться. Так почему Веном не понимал, как больно ей было оставаться дома, пока сам он пойдет в клуб?

«Ты не готова»

Боялся ли он, что Диззи его опозорит? Поэтому не хотел ее помощи на мастер-классе? В отличие от него, она не могла похвастаться обширным опытом — каким обладали поппи, очевидно — но как, чем возьми, ей было получить тот самый опыт, когда он держал ее запертой в квартире? Навыки любви, практикуемой харкосами — с ошейниками, порками, веревками и дисциплиной — требовали серьезной практики. Диззи должна была почувствовать себя в своей стихии, чтобы узнать, как доставить Веному удовольствие.

Глядя в темный потолок, она пыталась решить, что делать. В глубине души Диззи не считала, что Веном намеренно хотел причинить ей боль. Он просто оказался заперт в своем мышлении альфа-самца и считал, что его мнение было единственно правильным, даже если в корне ошибался.

Должно быть, прошло два часа с тез пор, как Веном принес одеяло, когда Диззи, наконец, копнула глубже и нашла в себе достаточно храбрости выбраться из своего кокона. Она медленно села и прислушалась к звукам в тихой квартире. Из спальни не доносилось ни звука. Веном уже спал?

Было больно думать, что он мирно отдыхал, в то время как Диззи лежала на диване одна и чуть не плакала от возмущения. Она боялась мириться, сдаваясь первой, но какая у нее была альтернатива? Наступило бы утро, а они все еще сердились бы друг на друга. Сон на диване только отсрочил бы неизбежность.

Потерев лицо, Диззи вспомнила несколько последних ссор, подслушанных ею между родителями. Особенно противной была та, после которой мать убежала из дома в день взрыва. Первый и единственный раз, когда Диззи видела, как ее папа вышел из себя. Ваза, брошенная им в стену и разбившаяся, была символом распадавшегося брака.

Диззи помнила противные слова, которыми обменялись ее родители, пока отец практически бежал за ней до самой двери. Сцена была уродливой. Большую часть того дня Диззи заблокировала в воспоминаниях, но боль от отказа Венома включить ее в каждый аспект своей жизни, вызвал ретроспективные кадры.

Глядя на открытую дверь спальни, она решила, что не хотела сожалений в своем браке. Их отношения только зарождались, и им предстояло закладывать фундамент на протяжении нескольких последующих лет. Один уродливо положенный кирпич, и весь проклятый дом мог рухнуть.

Поднявшись с дивана, Диззи тихо прокралась через гостиную. Стоило ей шагнуть в темную как смоль спальню, как зажегся настенный светильник над кроватью. Вскинув руку, Диззи прикрыла глаза, пока Веном не убавил яркость до приемлемого уровня.

Когда глаза привыкли, она обнаружила его сидевшим у своей подушки. Одеяло скатилось с его бедер, и Диззи поняла, что он был совершенно голым. Она поднялась взглядом по его узкой талии к рельефной груди и затем к красивому, но обеспокоенному лицу.

— Я ждал тебя, чтобы заснуть, — признался, наконец, Веном. — Я собирался пойти к тебе и забрать тебя.

Диззи ничуть не удивилась. Сжав кулаки, она осторожно шагнула вперед. Медленно и все еще ища слова, Диззи приблизилась к кровати. Веном распахнул объятия, приглашая ее без слов. Если он считал, что она простит и забудет обиду так легко, ему стоило подумать еще раз.

Но Диззи не могла отрицать, что жаждала тепла его тела. Поднявшись на кровать, она оседлала Венома и уселась поверх него. Между их телами оказалось одеяло, не позволявшее им соприкоснуться более интимно. Зная Венома, он, скорее всего, планировал воспользоваться своими умелыми руками и ртом, чтобы заставить Диззи забыть о размолвке.

Веном опустил ладони ей на колени и провел ими вверх по ее голым бедрам, забравшись под длинную сорочку. Когда он взял Диззи за бедра, ткань собралась у нее на талии.

— Поговори со мной.

Она оперлась руками на его широкие плечи. Было так легко пригрозить отказать Веному в близости или привязанности, если он не возьмет ее с собой, но она отказалась быть такой мелочной. Отказ не был выходом.

Решив, что настало время проявить стойкость и смелость, Диззи решила четко обозначить свою позицию.

— Я иду с тобой, и ты на мне покажешь бондажи, которым собрался учить людей на своем мастер-классе.

— Диззи, — разочарованно вздохнул Веном, овевая выдохом ее шею. — Я не думаю…

— Я еще не закончила, — она прижала пальцы к его губам.

Он выгнул бровь, но больше не пытался заговорить. Очертив пальцем контур губ Венома, Диззи провела по длинному тонкому шраму вдоль его челюсти.

— Я пойду с тобой, потому что хочу узнать все, чему ты можешь меня научить. Я иду с тобой, потому что я — твоя жена, твоя пара и принадлежу тебе.

Она сглотнула, но нашла в себе смелость быть предельно честной. Взяв руку Венома, она вытащила ее из-под своей сорочки и поднесла к своей груди. Он погладил маленькую округлость, и Диззи накрыла его руку своей ладонью.

— Я пойду с тобой, потому что не смогу дышать, если буду вынуждена сидеть здесь и представлять, как руки, которые так люблю, прикасаются к обнаженному телу другой женщины.

Болезненное выражение лица и тяжелый вздох Венома убедили ее, что он не понимал, какую сильную боль ей причинил. Когда он стремительно и умело перевернул ее на спину, опустившись на нее.

— Веном!

— Я хотел защитить тебя, — откинув одеяло к изножью кровати, Веном втиснул бедра между ног Диззи и придавил ее к матрасу. Огромный член потерся об нее, но не проникал внутрь…пока что.