Стыд в его голосе воззвал к ее совести. Не Веном заслуживал гнева. Он хорошо относился к Диззи. Она не очень обрадовалась, что Веном утаил от нее результаты анализа, но решила, что у него была на то причина. Учитывая, как Диззи отреагировала, он, вероятно, просто не хотел ее расстраивать.

Охваченная виной, она потянулась к его большой, покрытой шрамами руке и переплела их пальцы. Веном казался удивленным ее тихим жестом извинения. В его глазах цвета льда отразились надежда и трепет.

— Я была неправа. Не стоило мне на тебя набрасываться.

— Ты расстроена, и тебе больно, — наклонившись, он поцеловал Диззи в макушку. — Ты запуталась и чувствуешь себя преданной. Сорвавшись на мне, ты вымещаешь гнев на людей, которые действительно его вызвали — на своих родителей.

Из-за его мудрости и терпения она почувствовала себе еще хуже, скорее всего, накинулись бы на нее за ее ребячество, но не Веном.

— Они сказали правду? — спросила Диззи со жгучими слезами на глазах.

— Да, — и его взгляд, ни на миг не дрогнувший, дал ей ответ раньше любых слов.

Ошеломленная тем, что жила во лжи всю свою жизнь, она едва замечала людей и магазины, мимо которых шла в торговой секции судна. Веном завел ее в еще один лифт, отвезший их на жилой этаж. Диззи должна была с предвкушением шагнуть за порог своего нового дома, но думать могла лишь о том, чтобы запереться в ванной, выплакаться и попытаться отличить правду ото лжи.

Но у Венома, похоже, были другие идеи.

В ту же секунду как закрылась дверь, он отбросил чемодан и схватил Диззи за талию. В слабоосвещенной прихожей эхом разнесся ее вздох потрясения. Прибегнув к своей силе и размеру тела, Веном поднимал Диззи, пока у нее не осталось выбора, кроме как ногами обхватить его талию. Он прислонил ее спиной к стене, легко удерживая и прижимая огромным мускулистым телом.

От его неожиданного поступка у нее загрохотало сердце. Внезапно Диззи остро прочувствовала, каким нежным был с ней Веном с тех пор, как надел на нее ошейник. Он с легкостью мог причинить ей боль, но никогда бы не стал.

Склонившись, Веном попытался поцеловать ее, но она отвернулась. В тот момент Диззи была не в настроении для поцелуев.

— Нет.

— Да, — он коснулся губами ее щеки и провел ими до уголка рта. — Умалчивая правду, я думал, что защищаю тебя. Теперь я понимаю, что должен был позволить Риску рассказать тебе все сразу, как только ты проснулась.

— Почему ты запретил ему рассказывать? — Диззи повернула голову, чтобы посмотреть в его проникновенные глаза.

— Ты через многое прошла, — тяжело вздохнул Веном, горячим выдохом овеяв ее шею. — Сначала ты пережила Захват посреди холода и сугробов. Затем болезнь и вынужденную операцию. Я не хотел тебя тревожить, раскрывая тот факт, что твой отец — не тот человек, которого ты так долго знала и любила, — он соприкоснулся с ней лбами. — Мне так жаль, что именно Тормент сообщил тебе новости. Даже представить себе не могу, что ты сейчас чувствуешь.

— Я сама не знаю, что сейчас чувствую, — отношение Диззи к Веному смягчилось.

— Непонимание естественно, — он провел кончиком мозолистого пальца по ее щеке. — Ты не должна немедленно делать выводы, Диззи. Не спеши и обдумай, что чувствуешь.

Склонив голову набок, Диззи всмотрелась в его красивое лицо, выражение которого говорило о переживаемых воспоминаниях.

— Такое ощущение, что ты побывал на моем месте.

— Диззи, в своем уме я побывал в ужасных местах, — поджал Веном губы. — Я знаю, каково чувствовать себя преданным, запутавшимся, виноватым, сердитым и больным одновременно. Это утомительно и мучительно, — подцепив пальцем Диззи под подбородок, он слегка запрокинул ей голову. — Не совершай моих ошибок. Не держи все в себе. Это нормально — выплеснуть свои чувства, какими бы они ни были, и признать их естественными.

Веном немного успокоил ее своим советом. Она попыталась представить, через какой ад он прошел после стольких сражений и жизней, которые вынужден был отнять в качестве снайпера.

— Надеюсь, я когда-нибудь научусь быть такой же сильной, как ты.

— Сахарок, ты уже сильная, — изумленно уставился на нее Веном. — Ты пережила взрыв. Твою шею разорвало шрапнелью, и ты изо всех сил боролась за жизнь. После смерти матери твой отец лишился всего, но ты не свернулась в клубочек и не рыдала. Нет, ты пошла по своему пути и добилась успеха в мире, где очень немногие женщины независимы или имеют свою карьеру, — он отодвинул пряди волос с ее лица. — Разве ты не видишь, как сильна?

— Прямо сейчас я не чувствую себя сильной, — Диззи оперлась руками на его плечи. — Я ощущаю себя полной дурой. Тормент прав. Я ничем не похожа на отца. Все всегда говорили про мои волосы, но я никогда не думала… — она замолкла, и Веном поцеловал ее в щеку.

— Знаю, милая. Знаю, что тебе сложно смириться.

— Не думаю, что когда-нибудь смогу, — Диззи погладила его по плечам. — Как я могу верить, что анализ правдив, если в таком случае оказывается, что два моих самых любимых и доверенных человека врали мне со дня моего рождения?

— Вот почему я хотел подождать, пока мы не построим доверительные отношения.

— Не думаю, что отреагировала бы иначе, Веном, — Диззи зажала воротник его мундира между большим и указательным пальцем. На нее нахлынула отчаянная потребность поговорить со своей матерью. Столько вопросов осталось без ответов. — Почему она не сказала мне правду?

Он ответил не сразу.

— Скорее всего, она считала, что в некотором роде защищает тебя. Возможно, ей было страшно столкнуться с будущим, ждавшим мать-одиночку. Когда ты родилась, отношения между нашими расами были совсем не такими дружескими, как сейчас. Наверное, у твоей матери были свои причины.

— А папа? — Диззи отказывалась думать о нем иначе, кроме как о своем отце. Родной или нет, он воспитывал ее и любил с рождения. — Могу только представить, что ты о нем думаешь, особенно после этого трюка с ростовщиком, но папа не всегда был таким. Клянусь тебе, Веном.

— Диззи, тебе не нужно ни в чем меня убеждать.

Но она усомнилась в его словах. Диззи видела отвращение на лице Венома, когда рассказывала о Толстяке Пите и отношениях черного рынка. Она ненавидела пристрастие своего отца к азартным играм, вышедшее из-под контроля и подвергшее ее опасности, но ни на секунду не сомневалась в его любви.

До сего дня.

— Иногда… иногда… — продолжила Диззи, медленно вдохнув, — когда папа смотрел на меня после взрыва, в его глазах была странная печаль. Порой она напоминала гнев. Как думаешь…я имею в виду…раз я не его дочь, он больше не хотел нести это бремя? Раньше я считала, что его злило, что я выжила вместо мамы…

— Прекрати, — заставил Диззи замолчать Веном, прижав кончик пальца к ее губам. — Не поступай так с собой. Если начнешь гадать, будет еще больнее, — он погладил ее шею над свадебным ошейником. — Не знаю, получится ли у меня, но постараюсь найти способ для тебя поговорить со своим отцом. Ему могут вынести запрет на посещения из-за его нынешнего рода деятельности. Если нет, тогда я попрошу кое-кого об одолжении. Ты должна поговорить с отцом с глазу на глаз.

— Ты сделаешь это для меня? — боль у нее в груди ослабилась.

— Я не хочу, чтобы вопросы терзали тебя всю оставшуюся жизнь. Тебе нужны ответы. Обещаю тебе, я сделаю все от меня зависящее, чтобы их добиться.

Внезапно все испытанные ею безумные чувства вырвались на волю. Доброта и забота Венома стали последней каплей. Он снова ошеломил Диззи всем, на что был готов пойти ради нее. Оказалось, Веном и был тем мужчиной, о котором она всегда мечтала. Раньше Диззи не верила, что мужчина в принципе может быть таким добрым и нежным, но Веном будто вознамерился доказать ее неправоту.

Из горла Диззи вырвались громкие безобразные рыдания. Последние сутки были самыми напряженными в ее жизни, и она просто не могла больше сдерживать слезы. Нашептывая нежные слова, Веном прижал девушку к своей груди и, отойдя от стены, пронес ее в дом.