Маг махнул рукой, из двери за спиной купца вышли люди. Торгаш, стоит отдать ему должное, даже не шелохнулся. Люди несли в руках громоздкие предметы. Павел понял что это стол и два стула только когда они поставили мебель на землю. Последний раскрыл огромный зонт и водрузил его возле стола. Маг сел на стул и жестом пригласил купца занять место напротив.

— Давайте обсудим всё как цивилизованные люди. Серьёзные дела ведь вершим, что нам ссориться как детям за пирожное.

Купец не удостоил его ответом, однако от приглашения не отказался. Дождь усилился. Плащ Павла начал протекать.

— Мы недооценили Императора, — сказал маг.

— В этом вы не одиноки, — ответил торговец.

— Вы знаете, что глава дома Друбецких мёртв?

— Знаю.

— Думаю, теперь его место в нашем небольшом заговоре займу я.

— Тогда и долг его на вас.

Маг фыркнул:

— Вы говорите как торговец!

— Должно быть это потому что я и есть торговец, — по — прежнему спокойно ответил ему бородач.

— Дело не в том, что вы так печётесь о деньгах. Я хоть и стараюсь свести себя соответственно происхождению, но я не такой дурак, как все эти князьки. Деньги вещь важная, и я это очень хорошо уяснил. Мне ведь пришлось выкарабкиваться с самых низов.

— Мне тоже.

— Вот видите, у нас много общего!

— Насколько я знаю, Друбецкого ухлопали глыбой льда во время встречи в школе Кирилла Плечеева.

— Официально это монастырь.

— Я предпочитаю называть вещи своими именами.

— Как угодно.

— Не перебивайте, — на мгновение в голосе купца проскользнула угроза, — это вы его?

— Нет.

— Кто тогда?

— Неизвестно, — ответил маг, но, почувствовал недовольство собеседника, спохватился и поправился:

— Пока неизвестно.

Некоторое время они молчали.

— Что ж, — заговорил купец, — раз князя больше нет, придётся мне работать с вами. Но как вы справитесь с заданием?

— Мы изыщем способ. Для этого мне нужны списки всех прошедших обучение в ваших школах.

— Зачем?

— Я соберу команду. Разработаю план. Ну, и выполню заказ.

— Я и сам смогу это сделать.

— Нет. Не сможете.

— Отчего же?

Маг слегка наклонился вперёд:

— Вы же управляете огромным предприятием, и не одним. Если вы будете лично вникать во все процессы, у вас не хватит времени и сил уследить за глобальными вопросами. Доверьте эту работу мне.

— Боюсь подумать, что вы считаете глобальным вопросом, если покушение на Императора для вас мелочь.

— Не мелочь, а сложнейшая операция. Кстати, мне понадобятся деньги — много денег. Вы, уж извините за прямоту, держите учеников в черном теле. Я дам им почувствовать вкус сладкой жизни, и они пойдут на всё.

— Чтобы после выполнения задания они вообразили о себе невесть что? Увольте.

— Зарвавшиеся юнцы, у которых голова пошла кругом от успехов и роскоши…Такие всегда живут ярко — и очень недолго.

Собеседники смотрели друг на друга испытывающе. Капли барабанили по ткани зонта. Дождь всё усиливался, грозя превратиться в ливень. Павел лихорадочно соображал, что делать. Он не смог бы опознать купца, да и лицо мага он не рассмотрел.

В этот момент он услышал звук, которого в Гнилушке быть не могло. Крик пустынного ночного охотника.

— Это что за? — спросил купец.

— Да птица какая — то, — беззаботно махнул рукой маг и тут же повалился на землю без сознания.

Павел не теряя времени взял купца в водяной кокон — благо погода стояла более чем подходящая.

Лампа зашипела, но не потухла — купец не скупился на новомодные штучки. То ли увлекался новомодными изобретениями, то ли — что было более вероятно, втайне кичился богатством. Имперские купцы, как правило, вели нарочито аскетичный образ жизни. Они одевались скромно и дома обставляли так же, но в мелочах частенько демонстрировали имеющуюся возможность тратить безумные суммы на прихоти.

Дилмурод грациозно, словно кошка, спрыгнул с крыши, но поскользнулся при приземлении и потерял равновесие. Уперся обеими руками в грязь, чтобы не растянуться в ней во весь рост. Выпрямился. Подошел к лежащему без сознания магу и от души врезал ему ногой.

— Недостойно благородного мужа вымещать свою злобу на беззащитных, — тоном проповедника сказал Павел. Дилмурод малопочтительно усмехнулся.

— А этот не захлебнется? — указал он пальцем на пучащего глаза торговца, заключенного в вытянутый сфероид воды. По поверхности сфероида шла рябь от ударяющихся об неё капель дождя.

Павел подошёл вплотную, едва не касаясь кончиком носа вертикальной поверхности воды, посмотрел купцу в глаза. Ни капля смирения в них он не увидел — да и не ожидал увидеть. Люди могут решиться на столь радикальный поступок, каковым является покушение на главу царствующей фамилии, только от отчаяния или под давлением чудовищных размеров эго. Даже шпионы конкурирующих держав ни за что на такое бы не решились. Чувство общности у аристократов разных стран всегда было даже сильнее чувства патриотизма — или, по крайней мере равно ему. Высшие же маги, держащие престолы, не посягали на жизнь равных себе никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже когда подвластные им страны вступали в прямое военное противостояние. Они запросто встречались и вполне мирно беседовали.

Купец, похоже, достиг высочайших вершин в своей сфере деятельности, и решил что пора бы прыгнуть выше головы. Сдаваться он не собирается. Разумнее всего такого убить при первой возможности, ведь он пересек ту грань, за которой нет прощения или возможности для переговоров. Но убивать его пока рано. Он должен предстать перед отцом и Императором.

Князь ослабил волю, удерживающую воду внутри заданного им объёма. Начиная от макушки купца вода начала стекать на землю. Его голова до уровня чуть выше рта освободилась. Дышать сможет, а вот болтовню его слушать у князя нет никакой охоты.

— И что, в таком виде и понесём его? — не отставал Дилмурод.

Князь освободил купцу ноги чуть выше колен.

— Пойдешь добровольно? — осведомился он у купца. Тот прикрыл на мгновение глаза.

— Ну тогда пошли. Дилмурод, ты сзади.

— А с этим что?

Павел повернулся и уставился на своего слугу недоуменным взглядом. Тот вместо ответа ещё раз пнул так и не пришедшего в себя мага.

— С собой возьмём, разумеется, — ответил князь, развернулся и пошёл. Увлекаемая волей князя вода потянулась за ним, купец засеменил ногами. Дилмурод вздохнул, поднял тщедушного мага с земли, взвалил его себе на плечо и присоединился к процессии.

Гнилушка никогда не спит, но зарядивший холодный дождь загнал её обитателей в укрытия. Странная процессия, состоящая из измазанного в грязи Павла, закованного в водную броню купца и Дилмурода с магом на плече без происшествий добралась до выхода в поле. До ворот Александровской слободы добрались на повозке, которую князь не особо задумываясь присвоил. Попробовавшему было возразить прислужнику незамедлительно прилетел в лоб водный шар размером с кулак. Промокший и продрогший до мозга костей князь не имел желания пускаться в объяснения.

У ворот их остановили гвардейцы. Князь в нескольких словах объяснил им ситуацию — не вдаваясь в подробности, разумеется. Предъявленная им отцовская грамота возымела нужное дейсвие. Глава дежурной смены распорядился пропустить их без проволочек и досмотра. Осведомился, не требуется ли сопровождение и не стал настаивать, получив вежливый отказ.

Казалось, сами камни мостовой брезгливо морщились от прикосновений копыт плебейской лошадёнки, а уж когда по ним катились обитые железом колеса крестьянского тарантаса, в скрежете мостовой слышалась с трудом сдерживаемая ярость. Редкие прохожие пялились на странный экипаж во все глаза. Да, подумал князь, сегодня в респектабельных салонах Александровской Слободы только и будет разговоров что о странной процессии. Купца, правда, никто не мог заметить — князь заблаговременно скрутил водные оковы винтом, уменьшив их в объеме и уложил купца на дно телеги, рядом с магом. Дилмурод расположился на заду повозки и развлекался тем, что ухмылялся белозубой бандитской улыбкой робко выглядывающим из — за занавесок молоденьким благородным барышням. Барышни заливались краской, испуганно попискивали и прятались. Правда. каждая вторая перед тем как в испуге задернуть штору, бросала на скалящего зубы южанина многообещающий взгляд.