Я совру, если скажу, что это разбило мне сердце. Но и не буду честен, если заявлю, что меня нисколько не всколыхнул этот внезапный разрыв. Несколько месяцев я слал сообщения в пустоту её почтового сервера.

И вот наступает очередное лето, я оканчиваю второй курс. Мастер Вафу выставляет меня из своего кружка, заявив, что нейролингва — не моё, а медитация — лишь способ отоспаться после очередного загула. Он ещё много чего наговорил, но всё по делу. Вертел я шаманство на одном месте. И клановые догмы там же.

Шин тем временем щеголял новой шевелюрой и своей первой тачкой, Тэд приделал себе гидравлику в причинном месте и выиграл «Кринж», когда агрегат самопроизвольно включился в университетской столовой и опрокинул поднос с едой на колени ректору. Беззаботные деньки в «Чистилище», открывшемся после ремонта.

И вот посреди всего этого я вдруг встречаю Берту, прямо в том самом баре, у стойки!

— Эй, классная задница! — окликнула она.

Я был в шоке. У неё были умопомрачительные ноги, вот те самые, которые попирали пыльные полы в лавке Вафу, не достойной её красоты. Да и сама Берта в полной комплектации стала на голову выше меня. Её новая — нежно-розовая — тактильная кожа пахла сакурой и на ощупь была роскошнее шёлка. Я убедился в этом мгновенно, когда Берта набросилась на меня и заключила в объятиях. Где-то внутри она осталась той же неутомимой грузчицей с убийственной хваткой, но снаружи — распни меня Патриарх! Все посетители бара таращились на Берту, как будто она стояла обнаженной. Наверняка мысленно и раздели. Но всё внимание Берты было приковано только ко мне. Не помню, о чём мы говорили и говорили ли вообще. Нашим губам нашлось более приятное занятие.

Какими-то короткими тропами мы оказались в моей спальне. Я в тот вечер успел наподдать, и смутно припоминаю, что, продираясь через какие-то заросли, Берта несла меня на себя, прямой наводкой к дому.

Момент, когда с нас исчезла вся одежда, я тоже упустил. Но прекрасно помню её поцелуи. Запах её волос, тепло её тела. Обжигающие прикосновения и томные, совершенно искренние стоны в ответ на мои ласки.

Я лажал. Я нервничал, и постоянно казалось, что делаю что-то совсем не то. И немудрено, ведь девушка у меня так и не завелась, хоть и выглядел я тогда чуть-чуть получше, чем в шестнадцать. Но Берте всё нравилось, и я чувствовал это. Она таяла в моих руках, хотя до дела, в конечном итоге, не дошло.

Никогда.

Всё закончилось мгновенно и бесповоротно. Только что, распалённый, я покрывал поцелуями всё её тело и запускал руку туда, где было нестерпимо горячо и влажно, как вдруг Берта издаёт стон такой мощи, что оконный экран не выдержал и разлетелся на куски. В доме повыбивало пробки и всё погрузилось в темноту, а Берта лишилась чувств. Вернее — её так и заклинило, с выгнутой спиной, запрокинутой головой и блаженной улыбкой на устах. Памятник женскому оргазму, вечному и нерушимому, застывшему намертво.

Специалист из ремонтной службы сказал, что произошло переполнение эмпатического буфера, вследствие чего кратковременную память перемкнуло. Берта окирпичилась и никакие попытки привести её в чувство не увенчались успехом. Модули памяти и центральный процессор были тщательно защищены и изолированы от внешних систем. Попытка удалённого подключения сожгла мастеру аппаратуру, он выставил счёт в тройном размере и свалил.

Утешало то, что это не смерть — внутренние процессы продолжали идти. И даже нейролинк работал, но только на приём. Это было что-то вроде комы. Я навёл справки в профсоюзе и выяснил, что Берта устроилась на работу в Верхнем городе — помощник начальника службы безопасности при одном чиновнике средней руки, который готов был зарваться. То ли Берта всерьёз покончила с прошлым, то ли держала под рукой потенциальную жертву. В гостинице, где она остановилась, лежал рюкзак с нехитрым скарбом, среди которого завалялась и старая униформа, со звёздами и не стираемыми масляными пятнами.

Я оформил для Берты автономный больничный, освободил место в подвале, куда протянули выделенную линию для подзарядки и отслеживания биоритмов.

На этом история и закончилась, на четыре с лишним года. Я не стал посвящать друзей в подробности. Закидываться «Кринжем» по этому поводу было бы верхом цинизма.

Потому что, если даже Лия — не просто игрушка для меня, то Берта и подавно. До самого отлёта на Кибер я не терял надежды, что однажды мне удастся её оживить, и продолжал время от времени слать сообщения в пустоту её почтового сервера. Присматривал за телом, протирал пыль, отчитывался перед профсоюзом и продлевал больничный лист. И тщательно пресекал любые инсинуации Сифри в адрес Берты, хотя она поначалу и пыталась устраивать мне сцены по поводу нездоровой привязанности к куску железа — и это при «живой» девушке!

И вот я снова вижу её перед собой. В той же стрёмной курточке со следами былых заслуг, с тем же манящим вырезом и дерзким взглядом. С Лией на электрическом поводке, закованной в настоящие магнитные кандалы, как опасная преступница.

А я снова в луже — на этот раз чайной — обалделый и лишившийся дара речи. Что могло испортить это чудесное воссоединение?

Только голос Сифри, слетевший с этих манящих, совсем как настоящих, губ:

— Это не Берта, глупыш, а я! Сифри! Ловкий ход, скажи?

А жаль.

Ох, как жаль. Жаль — что в пистолете вместо батареи — вода.

Жаль, что искина нельзя убить оружием.

Жаль, что я так и не освоил нейролингву.

И жаль, что даже это не помогло бы мне надрать Сифри её виртуальный зад в той степени, которую она заслужила этим своим ловким ходом!

— Что. Ты. Сделала?! — отчеканил я, зверея с каждой секундой.

Сифри на миг смутилась, затем улыбнулась ещё шире:

— Не то, о чём ты подумал, сладкий. Не переживай, малышка Берта в целости и сохранности. Я не влезала к ней в память и ничего не устанавливала. Я напечатала новый переносной модуль и спрятала его под корпусом… Ты знал, что у Берты есть..?

— Знал! Показывай!

— Ну надо же, какой недоверчивый, — хихикнула Сифри и отпустила поводок. Лия мгновенно сбросила кандалы и подбежала ко мне. Я мягко обнял наложницу и отстранил, не сводя глаз с «Берты».

Из-за ширмы выглянула Люси и с интересом наблюдала за происходящим.

Грациозно цокая башмаками с титановыми вставками, Берта прошла к центру комнаты, игриво повиливая всеми вилябельными частями тела и явно наслаждаясь тактильными ощущениями. Будучи голографической проекцией, Сифри обычно довольствовалась программной симуляцией внешних раздражителей. Но утверждала, что ощущения не те, как через презерватив. Теперь, наконец, она могла до всего дотронуться, понюхать, попробовать на вкус.

Аккуратно сдвинув с края стола лавочный скарб, Сифри усадила на него тело, закинув ногу на ногу и, продолжая игриво улыбаться, стала расстёгивать жилетку снизу вверх.

Нанобот с Циклопом вытаращили глаза. Даже Зоркий глаз торопливо засопел, оставшись, однако, недвижим. Я следил за каждым движением шустрых пальчиков. Одна, две, три пуговицы. Стойкое чувство дежавю. Разочарованный стон Нанобота на не расстёгнутой критической пуговице. Руки скользят по гладкому животу, подцепляют едва заметный шов на талии и задирают кожную прослойку кверху. Открывается потайной отсек.

И действительно, в нём удобно разместился автономный модуль, подключённый к свободному разъёму цепи питания.

— Убедился? — с вызовом спросила Сифри.

— Да. Извини…

— Можешь отключить его, если хочешь. В любой момент, хоть сейчас.

— Да ладно, чего там… Оставь пока…

Я смутился. Сифри ободряюще улыбнулась:

— Я ни за что не захватила бы это тело самовольно. И не собиралась тебе мстить… таким образом.

— Что ж, спасибо… Стоп! Что значит «таким образом»?!

— Нууу… — Сифри невинно закатила глаза, торопливо застёгиваясь под разочарованные вздохи парней, — Я немножко выпустила пар, в твоём домашнем гардеробе. Его придётся обновить по возвращению… И ради всего святого, не вини Мориса. Ему угрожали смертью.