Интенданта не было видно.

Я обернулся на Хулуда с немым вопросом: ну и где?

Он молча кивнул на ванную в центре: там была!

Я вздёрнул бровь: вот в этой жиже?

Хулуд кивнул: пошарь на дне.

Не ручаюсь, что правильно считал мимику товарища, но нейролинк предложил именно такую интерпретацию.

Я заглянул в своё отражение на дрожащей поверхности неопознанной жидкости в резервуаре. Прикасаться к этому не хотелось.

Как-то в детстве нас с друзьями занесло на повторный показ одной доисторической виртуалки, где крутили утопию про роботов, гоняющихся друг за другом, и семьёй каких-то Конроев, во времени. С нелепыми перестрелками и погонями на допотопных машинах с бензиновыми, прости Патриарх, двигателями. Один робот в фильме состоял из квадриллиарда нанитов и мог принимать любую форму, пролезать в труднодоступные места или растекаться как жидкий металл. И вот с него я тогда знатно испугался.

Правительство Конфедерации, в рамках политики сдерживания разумной техники, установило ограничение на размеры колоний нанороботов в один миллион особей. Также им запрещено занимать руководящие должности и основывать микрокредитные организации. Вообще Конфедерация, культура которой позаимствовала у землян слишком много, беспокоилась о собственном будущем и на всякий случай запретила торговую марку «Скайнет» в какой бы то ни было отрасли (что привело к ребрендингу нескольких провайдеров сверхсветового межгалактического интернета). Серьёзно, у Конфедерации есть специальная комиссия по недопущению развития негативных сюжетов в реальной жизни. Таким образом, меня точно не подстерегал жидкий киборг из будущего, но я отчаянно очковал шарить в блестящей бурде голыми руками, пусть, даже если на дне захлёбывается мистер Закиро! Это вторая моя главная фобия — после страха перед располовиниванием кабиной лифта, спасибо за понимание.

— Ты уверен, что он был здесь? — Спросил я шёпотом.

— Да. Оно лежало в ванне, я не стал трогать. Искал инструмент, чтобы выломать решётку у Зоркого. Лежало тут, спало. Лампочки на лбу.

— Блин, может её тоже эвакуировали, как тех?

— Или оно ещё здесь — резонно заметил Хулуд.

— Мне не нравятся твои намёки, — сразу предупредил я. — Шарить в этой жиже не стану. Вдруг оно… ядовитое.

Или живое, хотел добавить я, но промолчал.

— Ничего не ядовитое! — Послышался раскатистый и почему-то обиженный голос.

Мы обернулись. Из соседней ванны у стены, показалось раскрасневшееся лицо интенданта. Помятое такое. Подобное лицо бывает, когда много плачешь и трёшь глаза руками. Как Тэд в первом классе.

— Ну вот, я же говорил! — Облегчённо сказал Хулуд. — Вот оно, никуда не делось. Забирай и пошли.

Ниддлеанец скрестил руки на груди и прогулочным шагом отошёл в сторонку, всем своим видом показывая, что на этом его миссия окончена и в дальнейших действиях Хулуд участвовать не собирается.

— Эм… Привет! — сказал я.

Она — а в том, что это всё ещё Люси не было никаких сомнений — поджала губы, увидев меня. Со сморщенного лба отклеился один из нескольких мигающих датчиков и шлёпнул Люси по носу. Она раздражённо смахнула остальные.

— Чего припёрлись? — Люси насупилась и опустила голову ниже, так что из-за борта ванны виднелись только красные как знамя Нихона глаза.

— Спасать тебя, зачем же ещё!

Я хотел подойти ближе, но Люси рявкнуа командирским тоном:

— Назад! Я не одета.

— Э… а где твоя одежда? — Удивился я.

— Откуда мне знать! А вообще, это ванная! Или вы в своём дурацком будущем моетесь в одежде?

— Вообще почти не моемся. Вода — слишком редкий ресурс, грязь счищают вакуумом и ионами. На худой конец, лазерно-плазменным методом. Ещё есть углеродные печи, но…

— Не важно! С чего вы взяли, что меня вообще надо спасать?

Действительно. Потом что Киберу крышка? Потому что весь клан Этанару отпинает мою задницу? Благоразумнее было придумать причину получше. И беречь лицо.

— По-моему, это очевидно, — сказал я. — Ты же в ловушке!

— Ну и что с того? Ты вообще хотел меня упечь в тюрягу! Или в психушку. То транквилизаторами обколешь, то убийство на меня повесишь… Да иди ты! — пропищала Люси.

— Воу. Полегче! Да, мне пришлось тебя усыпить, но с этим вроде уже разобрались. Что до убийства — ну подумай ты, зачем мне было тебя подставлять?

— Если бы я знала, то сама бы тебя и сдала! Я вообще не понимаю, что всеми вами движет? Какие-то кланы, какие-то заморочки непонятные. Ни правительства, ни законов, только кланы-кланы-кланы. И сдвиги, сука, ментальные… Сьюзен, дура, затащила меня в этот проклятый бар! Потаскушка мелкая…

И дальше в том же роде. Жестяная ванна как рупор, усиливала брутальные мужицкие рыдания.

— Послушай, Люси… — Я осторожно подкрался к ванне и постучал по стенке. — Понимаю, это тяжело. Нет, на самом деле не понимаю. Меня, бывало, плющило, и похмельные отходняки и токсическая кома. Но каждый раз я оказывался в собственном теле. Но всё-таки, мне близка твоя боль. Знаю, что звучит неубедительно… Но каждый из нас, хотя бы раз в жизни, сталкивался с чем-то непреодолимым. Мне было очень плохо… когда мама умерла. Отец упёк меня на курсы управления сознанием, чтобы я не грустил. Я ненавидел его за это. Люто. До сих пор злюсь. Была семья, а потом — как отрезало. Получается, мать нас только и связывала…

Всхлипывания стали чуть тише.

— В общем, я остался один на один с собой. И двадцатью придурками, главный из которых — тот самый нейрошаман, который обещал нам помочь… с твоей проблемой. Он меня не понимал. И никто не понимал. Я выкарабкивался из этой пустоты сам. Один. Как грёбаная улитка-скалолаз. Полз себе и полз, потихоньку. И понял, что ближе нас самих у нас никого нет. Особенно, когда приходит беда. Всё лишнее отсекается, всё может исчезнуть. Друзья, близкие, родная планета. Даже руки и ноги, или глаза как у Кайоши…

— А Нэша вообще убили, — вставил ни с того ни с сего Хулуд из своего угла.

Я уставился на него. В ванне послышалась возня.

— Что? Я думал, вы знаете.

— Ты серьёзно? — спросил я.

— Абсолютно! — не моргнул и глазом Хулуд.

Мой нейролинк забил тревогу, сигнализируя, что это блеф. И где была эта функция, когда я зависал в межгалактическом казино? Но я уцепился за новую тему.

— Видишь? — Обратился я к Люси. — Хреновые тут дела творятся. Я сразу это понял, как прилетел. Весь отряд повязали, кроме Хулуда. Вот теперь спасаем всех. Но я за этим и летел. Чтобы предостеречь. Шамбала — не то, чем кажется. Тут можно не просто в ванну загреметь, а вообще по частям в разных колбах плавать. И это не шутки. В соседней комнате все безногие! Вообще они тут не любят лишние органы.

— Ну и пусть забирают, — пробубнила Люси. — У меня тут есть один лишний. А ноги вообще не мои!

— Так вот я об этом и толкую! У нас есть мы. Но мы — это не то, что снаружи. Всё это мясо-кожа-кости — лишь оболочка. Истинно важно лишь то, что внутри. Поэтому в моду вошли импланты, кстати. Мирится с собой очень тяжело, когда не можешь ничего изменить. Я через это прошёл. Ты проходишь через это прямо сейчас. И я знаю, каково это делать в одиночку, когда совсем не с кем поговорить и довериться. Когда все думают, что ты ненормальный…

— Много б понимал, — буркнула Люси и тихо всхлипнула. — Я думала, мне помогут здесь…

— Да, это был бы хороший вариант. Но оказалось, что сансарцам в первую очередь интересны собственные изыскания. Они тебя не отпустят, пока полностью не изучат. И не факт, что ты будешь жива. Лично меня это очень… волнует. Ведь я и правда — веришь ты или нет — не собирался сдавать тебя ни копам, ни врачам. Потому что во всей этой истории есть ещё одна жертва. Его зовут Каташи Закиро и он сейчас застрял в прошлом.

— Он умер, — донёсся из ванны загробный голос.

Волосатая рука свесилась через бортик и протянула мне планшет:

— Вот.

Я посмотрел на экран. Архивы Шамбалы, перепись населения Земли-прайм за 2013 год. Нудятина.