Я охренел, но обещал подумать, иначе бы они не отстали.

Затем мне выдали под опись все вещи, изъятые при аресте. Исключая оружие, которое я под опись же, сдал уполномоченному представителю арсенала. Потом — с коробкой скромных пожитков меня отправили в расположение роты Альфа, вернее — на склад забытых вещей, в который превратилась казарма после нападения колосса в прошлом цикле. Пробоину в стене давно заделали, причём на совесть. Даже внутреннюю обшивку восстановили, полностью скрыв разрушения. Что же касается забытых вещей, свезённых в казарму со всего Корпуса, то тут царил полнейший хаос. Снова штабеля подпространственных тумбочек в главном проходе, снова завалы из запчастей, ящиков с инструментами и спортивным инвентарём, кипы старых футонов и тонны всякого неклассифицируемого барахла. В довершение всего в казарме не было электричества. Меня сопровождал местный киборг-сортировщик, светя глазными фонарями. С большим трудом мне удалось добраться до нашего кубрика и обнаружить, что он сохранился почти в первозданном состоянии. При разгерметизации помещения металлическая дверь выгнулась наружу, но сдержала поток вещей от вылета через брешь. Мне оставалось только разыскать свои пожитки. Зеленый вакуумный чемоданчик был тут как тут. Холодильник помялся и пал смертью храбрых, заляпав всю комнату талым мороженым. Целёхонький модуль Сифри болтался под потолком на толстом шнуре. Я хотел было прихватить для парней что-то из их вещей, но не придумал, какие именно. У Циклопа как будто не было памятных вещей как таковых. Вся запасная оптика Зоркого глаза обрушилась с полок и побилась. Хлам Нанобота не поддавался исчислению и — на мой непритязательный взгляд — просился скорее не к хозяину, а на утилизацию. Поэтому я прихватил для Нэша голографию его семьи в ударопрочном корпусе. А к вещам Хулуда даже не стал прикасаться.

Хулуд. Вот кто вызывал у меня теперь противоречивые чувства. Во что он ввязался? К чему эта очная ставка с имперлеонцем? Может это как-то связано с его вылазками на Сицилии-3? Интуиция подсказывала, что наши инопланетные приключения были тут не при чём.

Я забрал свои вещи, сдал запасные комплекты служебной формы сортировщику и был отпущен в жилую зону станции, где меня уже поджидал мой персональный куратор по условной амнистии — так назывался мой юридический статус на данный момент. То есть я не был под следствием, и не был уволен со службы окончательно и даже получал крохотные заштатные отчисления от Гвардии, которые тут же исчезали в бездне моего штрафа. Для Кибера я оставался активом с причитающимися клану процентными отчислениям. Я же, в свою очередь, не имел права покидать станцию, но располагал относительной свободой перемещения по гражданской зоне при условии, что не стану отпиливать свою левую ногу, на которую водрузили специальный отслеживающий браслет. На этот раз в меня не стали запускать нанитов, то есть я мог полноценно использовать нейролинк. Честно сказать, меня подмывало тут же позвонить домой. Но не определился — кому. Выбор был не так очевиден.

Куратор показал мне мой бокс, в котором мне предстояло обитать в ожидании трибунала, и который явно использовался как передержка для других условно-амнистированных, о чём свидетельствовали бесконечные засечки на стенах и мебели. В моём распоряжении был пустой и неисправный холодильник, вежливо поздоровавшийся со мной, когда я вошёл, и гигантский настенный экран (спасибо хоть не потолочный). В трёхдневный срок я должен был определиться с формой занятости, то есть выбрать — где я буду отрабатывать свой долг. И сообщить об этом куратору.

— А до тех пор — не звони мне, — заявил куратор. — И это… не убивай тут никого, ладно? Тут такого не любят.

— Постараюсь, — сказал я.

И только после этого от меня, наконец, все отстали, и я смог добраться до фудкорта на пятом этаже, где застал сослуживцев, набивающими брюхо из последних сил. Нанобот уже не мог сидеть, но дожёвывал какое-то пирожное. Циклоп устало икал, откинувшись в пластиковом кресле.

— О, Телепат! Как раз о тебе вспоминали… Где ты ходишь?

— Да вот, — я задрал штанину на левой ноге и похвастался браслетом. — Зацените! Я теперь вроде как под домашним арестом.

— Фигня. Ломается на раз-два! — заявил Пьер, отдуваясь.

— А где Натан? — я заметил, что Нэша с друзьями не было.

— Живот скрутило. Он три дня на клеточном субстрате жил, а потом на физраствор перевели. От еды отвык.

— Блин. А я ему в казарме презент прихватил.

— Ты был в роте? — оживился Пьер. — Как там наши вещи?

— Не волнуйся, всё на месте. Кажется, кубрик даже не обыскивали.

— Тем лучше… для них.

— Садись, Телепат! Я угощаю, — Циклоп махнул дрону-официанту и тот подлетел к столику, заваленному пустой посудой.

Есть хотелось страшно. Вернее даже не есть — а жевать. Сказались дни под стражей, где ничего твёрже питательной жидкости я не получал. Заказал стейк из пророщенной говядины максимальной прожарки. Натуральный вкус и текстура старой подошвы. Мммм, совсем как в худших забегаловках Нижнего города, куда мы с Шином зареклись ходить после недельного запора.

За едой вяло болтали о разных пустяках, обходя стороной всё, что касалось Люси, Хулуда, колоссов и кибернита. Короче говоря, обсуждали хоть и дрянную по своей сути, но щедрую в плане разнообразия местную стряпню. Через некоторое время к нам присоединился Нэш с зелёным оттенком лица. Он слегка порозовел, когда увидел семейную голопроекцию.

— Вы как хотите, друзья, а я беру отпуск и лечу на Шамбалу первым же рейсом, — заявил он.

— Можно подумать, туда вообще ходят крейсеры! — сказал Нанобот.

— Не важно, — отмахнулся Натан. — шипшеринг возьму.

— Смотри не влипни, — предупредил Циклоп. — А то заставят расплачиваться за все взорванные корабли.

— А я вот думаю… Они ведь знали, что мы устроим такой погром в терминале? — задумался Пьер. — И если да, то почему не вмешались? Не говоря уже о том, что дали нам сбежать.

Циклоп икнул:

— Да шарлатаны они. Да, не спорю, знают пару трюков. Шарят в биоаккумуляторах. Но что касается предсказаний — это всё вилами по воде. Даже для того, чтобы отследить судьбу одной конкретной точки нужна офигеть какая выборка. Ещё отсеивать вероятности и ложные временные ветки. Там ведь не линейная шкала, а целое, блин, дерево случайностей. Сиди потом, гадай, что сбудется, а что нет, и в какой ты ветке находишься.

— И всё-таки я не успокоюсь, пока не выясню всё наверняка, — сказал Нэш.

— Имеешь право, — кивнул Циклоп.

Мой нейролинк зафиксировал входящий вызов. Я даже удивился — так давно он не использовался для простой связи, без сканирования чужих чипов и подключения к лобби из шестерых или пятнадцати тысяч человек.

Я удивился вдвойне, когда понял, что звонит Акеми.

Она сдержанно поздоровалась и попросила меня прийти на смотровую площадку в старом зале для брифинга.

— Приходи один, — добавила она.

Я попытался пошутить:

— Это свидание?

— В некотором роде. Сегодня, в четыре часа.

— Замётано.

У меня в запасе было немного времени, так что я распрощался с парнями, привёл себя в порядок — насколько это возможно в спальне без зеркал, но с довольно чутким советчиком в лице холодильника, который ни черта не морозит и компенсирует себя в качестве бесплатного собеседника.

Но, увы, на смотровой площадке Акеми не оказалось. Там и смотровой площадки больше никакой не было. Панорамный иллюминатор обнесли глухой наружной стеной и усилили бронепластинами изнутри. Станция продолжала наращивать броню. А ко мне на «свидание» явился полковник Закиро. Стоило догадаться, что Акеми снова стала его секретарём и официальным представителем за пределами приёмной.

Я поприветствовал интенданта по всей форме.

— Вольно, Микайо, — усмехнулся Закиро. — Или лучше называть тебя Майкл?

— Как вам угодно, сэр.

— Послушай, я ещё не до конца разобрался, что здесь происходило во время моего… отсутствия… Но мисс Цинь понемногу вводит меня в курс дела. Скажи, я что — правда заигрывал с солдатами в роте Альфа?