Встретились, сходили на просмотр квартиры. Удивительно легко договорились с хозяйкой. Так и живут вместе уже не первый месяц. Вроде, пока друг друга не очень-то и бесят. Ванька забрал себе большую проходную комнату, Лютик с удовольствием отсыпалась в тупиковой маленькой. В общем, все у них хорошо было.

Нашел в магазине конфеты, вытащил два корма с курицей и два с рыбой, говядину привереда-Мао есть отказывалась начисто, они уже и не предлагали. нагрузившись, потопал на кассу, волоча за собой музыку. На кассе улыбалась знакомая продавщица:

– Ты сегодня что-то рановато, Вань?

Неопределенно повертел кистью руки: вечерами Иван предпочитал не тратиться на разговоры, берег связки, отдыхал.

– Кофе по акции, сыр, консервы?– заученно произнесла кассирша.

Снова мотнул головой, отвергая все предложения. Расплатился наличкой, собранной в электричке и пошел дальше. Он и правда сегодня рановато, с другой стороны – завтра выходной, имеет право начать чуть раньше, не так ли?

Завернул за угол очередного дома, прошел весь его вдоль и наконец-то оказался у подъезда собственного. Бибикнул домофоном, проник в подъезд, где номинально была энергосберегающая система, то есть свет должен был загораться при появлении человека в подъезде, в реальности же подсветка могла раздумывать до самого верхнего этажа, на котором была квартира Ивана и загореться, когда он уже нащупал ключом замочную скважину. Сегодня освещение было прибалтийским, но все же не эстонским и ковыряться в замке на ощупь не потребовалось. Открыл двери, предусмотрительно перегородив выход углом звукоустановки: Мао сунулась было, осознала, что выхода нет, и поднялась на две лапы у косяка.

– Я тебе подеру двери!– нарушил молчание Ванька.– Ты когти точишь, а хозяйка нам потом головы оторвет!

Кошка недовольно отпрыгнула в глубину квартиры, откуда почти сразу же донеслось:

– Вань, это ты?

Все-таки девчонки вообще или Лютик в частности, ну очень странные: кто еще, кроме Вани, может прийти вечером, открыть своим ключом дверь и вышугать кошку? Промолчал, знал, что Люда и не ждет ответа. Девочка первую неделю молчала и обижалась, что сосед с ней вечерами не разговаривает, а потом устроила чисто девчачью разборку с требованием – объясниться. Ивану было не жалко, объяснил, что голос за день устает, он вообще устает за день, потому что пение – труд физический.

– Ага,– сказала Лютик и перестала донимать его диалогами, переключилась на монологи, которые предлагалось слушать, как радио.

Молодой человек и слушал. Вообще, интересно в девчоночьих головах устроено все. Вот, допустим, Лютику нравится какой-то там Даня, то ли сокурсник, то ли еще кто, не вникал. И вот она решила, что Даня любит брюнеток и уже вторую неделю обещает Ваньке, что покрасится. С ближайшей же стипендии или перевода. Люся подрабатывала переводчиком с китайского, письменным. Ну, ладно бы ей нравился сам по себе темный цвет волос, так все ведь ради того, чтобы привлечь внимание непонятного парня, которому, может, и не брюнетки нужны. Ну, не странные ли эти девчонки?!

Разулся и пошел по квартире. У них была светлая, даже радужная каморка. На стене в комнате Лютика висел рисунок, сделанный углем: походный костер, над ним котелок и дымок, струящийся от варева. Было смешно, Лютик все шутила, что надо отклеить намертво посаженную на суперклей или еще что-то в том же духе, раму картины и заглянуть, нет ли за нею дверцы в кукольный театр. В общем, филолог, сказки читала. Ванька же полагал, что за картинкой прячется какое-нибудь сальное пятно, которое вывести ничем не удалось, вот предыдущий жилец и придумал, как замаскировать, а хозяева не стали придираться: лишь бы вид товарный у жилища остался.

Протянул Люсе пакет с продуктами, та, заглянув, недовольно сморщилась:

– Ваньк, ну, я же говорила, что на диету села!– однако вытащила из кулька мармеладку и развернула.– С тобой у меня никогда личной жизни не появится!

На взгляд молодого человека, последнее, что мешает Лютику иметь личную жизнь – это вес. Какой вообще вес у существа ростом меньше ста шестидесяти сантиметров? правильно – птичий. И вся она такая – птенчик. Пушистый, беленький, маленький. Хрупкий. Ей бы половину тараканов из-под светлой во всех смыслах головки выгнать, вторую приструнить, было б отлично.

Прошел в свою комнату, переоделся, поменяв уличные штаны на домашние. Поразглядывал кофту, то ли надо в стирку, то ли еще можно походить эту неделю. Не определился, бросил в общую кучу с вещами для стирки. Может, и постирает, если поймет, как стирать такую одежду. Натянул свежую футболку. Жизнь с девушкой обязывает не быть поросенком. Им это не нравится. Стянул носки, засунул ноги в мягкие тапочки и пошлепал в ванную.

Проходя мимо кухни в пестрых цветочных обоях, вдруг понял, что не так – Лютик была в нарядном новом платье. Так удивился, что даже заговорил:

– Ты чего такая красивая?

Девушка немного вздрогнула, она уж привыкла, что вечерами с нею не беседуют. Быстро обернулась и спросила:

– Тебе нравится? Правда, красиво?

Кивнул в ответ.

– Меня, это, Даня позвал в кафе,– порозовела от смущения и восторга ожидания.

Ну вот, сразу было понятно, что к цвету волос никакого отношения безразличие Дани не имело. Он был всего лишь тормознутым! Улыбнулся, подняв вверх большой палец.

– Ваньк,– раздалось из-за двери в ванной,– там на сковородке плов, ну, типа, курица с рисом, да? И салат в холодильнике. Ты поешь, ага? А я побежала!

Свои плюсы от жизни с девчонкой и покупок мармеладок были, согласитесь? Лютик шикарно готовила. Ну, а если и не шикарно, так другой кормилицы и поилицы у почти семнадцатилетнего вечно голодного подростка с тяжелой физической работой не было. Главной цели готовка Люси достигала: Иван был сыт. В прошлом году ему приходилось быть скорее вечно голодным – самому кашеварить лень, а по ресторанам на стипендию не наешься.

Взял кусок мыла и вспомнил о подарке. Браслет тускло мерцал над белым умывальником. Показалось, свет стал еще призрачнее и загадочнее. Наверное, вечер и окружение светлого кафеля и сантехники сделали контраст еще более насыщенным. Подумал о том, что уже почти не замечает веса украшения, но от его тяжести и тепла, почему-то становилось спокойнее, будто кто-то держал за руку уверенной рукой. Невольно улыбнулся своим мыслям, все-таки есть что-то умиротворяющее, когда думаешь, что за тобой стоит сила и эта сила не даст тебе провалить свои планы. Даже в голове яснее. И на душе проще.

Долго размышлять о бытие Ване не дали, в дверь ванной заскреблись, а потом в щель и вовсе просунулась белая лохматая лапа, стремящаяся найти возможность доступа к единственному кормящему лицу, оставшемуся в квартире.

– Вот морда!– покачал головой Ванька и сам открыл дверь.

Белоснежная кошечка запрыгнула в комнату, деловито слазила под ванну, выбралась и с видом существа, наконец-то совершившего главное дело этого дня, уселась вылизываться.

Будь дело утром, парень высказал бы упрямой хвостатой роже все, что про ее поведение думает, но вечером хотелось молчать. Просто сгреб теплый комок меха с пола на руки прижал к груди и хотел вынести, но животное резко вывернулось, расцарапало когтями одну руку в кровь и рвануло прочь. “Бешеная!”– выдохнул про себя молодой человек. Оглядел боевые ранения и вместо ужина поплелся за аптечкой. А Мао в это время спокойно уселась на своей лежанке и продолжила вылизываться.

Кошка появилась в их квартире полтора месяца назад. В сущности, она была еще котенком, хоть и подрощенным. И формально они все еще искали хозяев этой безобразницы. Но никто не находился, а Лютик уже даже имя придумала. В общем, понятно, что это теперь их кошка.

Ванька не сильно возражал, ему зверье не мешало, беспокоило только, что хозяйка сгонит их, если узнает о том, что на ее квадратуре теперь квартирует еще и хвостатая четырехлапая жилица. Арендодатели домашних животных не любят. По-человечески их понять можно, конечно, портят питомцы мебель, но, если так подумать, то не меньше младенцев. Хотя, насколько понял Иван, младенцев тоже не любят. А еще не любят молодых одиноких парней. Так что проще сказать, кого любят сдающие жилье.