– Он мне всё равно не нравится, – произносит упёрто.

– А мне нравится, – говорю вдруг честно. – Он хороший человек, Эрик. И сына хорошего воспитал.

– Ты что? Влюбилась? – смотрит на меня с подозрением. – Лучше папы всё равно никого не найдёшь.

– Не влюбилась, не переживай. Лучше скажи, какие у нас планы на завтра, – необходимо отвлечь его от грустных мыслей. И себя, потому что сын прав, найти кого-то лучше Алекса невозможно.

– Мы с Джамилем хотели поехать в парк аттракционов. Но теперь я не хочу.

– Почему?

– Кэрри болеет, – тянет многозначительно. Понятно.

– Эрик, если ты хочешь и дальше дружить с Джамилем, тебе придётся научиться взаимодействовать с его отцом. Это нормально, когда кто-то не нравится. И тебя никто не заставляет любить неприятных тебе людей. Но вежливость никто не отменял.

– Зачем он тебе руку поцеловал? – всё-таки ревнует.

– Во-первых, мужчины целуют дамам руки, это в порядке вещей. А во-вторых, даже папа никогда не устраивал мне таких бурных сцен, мистер Эванс. На пустом причём месте, – честно говоря, Алекс не устраивал сцен ни разу, даже во время чудной эпопеи с Арафатом. – Я люблю тебя. Люблю папу. Но, возможно, когда-нибудь захочу встречаться с другим мужчиной. И это тоже нормально, Эрик, это не отменяет моей любви к тебе. Ты – самый главный человек в моей жизни.

Он молчит насуплено, размышляет о чём-то. Я трогаюсь, и мы наконец движемся в сторону дома.

Когда сын уже спит, я лежу в своей слишком большой и слишком холодной кровати и не могу сомкнуть глаз. Нет, я не соврала, сказав, что не влюбилась. Это другое, я люблю его уже лет сто. Зачем он поцеловал мне руку? Этот вопрос волнует меня не меньше, чем Эрика. Он вернулся не просто так, но надо ли это мне? Всё такой же притягательный, сводящий с ума. Одним своим появлением отодвинул не проходящую тоску по мужу на задний план. Только вот миллионный список причин, по которым мы не можем быть вместе, не стал с годами меньше. И реакция Эрика тому подтверждение.

КИРАМ

Джамиль доволен днём, проведённым на пляже, всю дорогу до дома дурачится и смеётся. Непривычно, моего серьёзного ребёнка будто подменили. Перед тем, как отправится спать, забегает ко мне в кабинет. Мне необходимо ещё просмотреть ряд бумаг, раз уж сегодня полдня расслаблялся, так что у меня добраться до кровати выйдет не скоро.

– Пап, – он смотрит на меня хитро. – Тебе же понравилось сегодня?

– Понравилось, – он и сам знает.

– Представляешь, если так будет всегда? Хорошо же. И Мари было приятно, что ты ей руку поцеловал, я видел, – не могу не рассмеяться на то, как многозначительно он это говорит. Видел он. Я вот не только видел, но и слышал, как сбилось её дыхание. Только это ещё не значит, что она подпустит меня к себе. Джамиль же не успокаивается. – Если будешь и дальше так стараться, то она быстро сдастся. И мы хотим с Эриком завтра на карусели. Ты с нами – Кэрри болеет.

– Мне вообще-то работать надо. Если ты не в курсе, деньги с неба не падают.

– На женщин очень много денег надо, да? – спрашивает со вздохом. Знает, что каждый месяц я перечисляю Алие кругленькую сумму. – У тебя же хватит и на Алию, и на Мари? – беспокоится сын. Он настроен, во что бы то ни стало, заполучить её в матери. А я задумываюсь на секунду, в достаточной ли мере обеспечил мою девочку Эванс? На какие средства она живёт сейчас? Нет, я знаю, что Мари работает, что в этой части света всё устроено иначе, только вот заботиться о ней всё ещё моя прямая обязанность.

– Пап, – вырывает из раздумий Джамиль.

Я делаю мысленную пометку выяснить всё о её финансах и отвечаю сыну:

– Не переживай, Мари непривередливая, берёт подарки яхтами, – усмехаюсь, вспомнив, как и почему мы купили с ней «Линию».

– Это хорошо, тогда я могу отдать ей свою, – радуется Джамиль. Говорит, между прочим, всё про ту же «Линию». Мы редко пользуемся ей, хотя сын любит морские прогулки. – Значит, с парком не получится?

– Я постараюсь освободиться пораньше. Но не обещаю, – мне и самому хочется скорее увидеть её снова.

Пожелав сыну спокойной ночи, углубляюсь в смету строительства офисного небоскрёба. Только огромным усилием воли справляюсь с этой задачей, отгоняя образ Мари в облегающем купальнике в сторону. Спустя три часа, покончив с работой, отправляюсь в кровать, минуя душ – сил не осталось даже на это. Я уже забыл, как хорошо засыпается после дня, проведённого на море. После дня проведённого с ней. Представляю Мари рядом с собой. Окажись она здесь, я, наверное, нашёл бы в себе силы не уснуть так скоро. Но её нет, и меня вырубает почти моментально. Мне снится старый, давно забытый сон из тех времён, когда я ещё не мог увидеть её. Она убегает, прячет лицо за волосами, а я никак не могу догнать свою девочку, чтобы отвести разметавшиеся пряди в стороны и рассмотреть наконец. Но сегодня у сна другая концовка. Раньше Мари растворялась где-то в бесконечных коридорах. Сегодня останавливается резко, поворачивается ко мне и сама откидывает волосы. Смотрит серьёзно: «Всё-таки стоило накраситься?». Как и тогда, наяву, отвечаю: «Нет, точно нет». Просыпаюсь среди ночи, вспоминая реалистичный сон. Сравниваю ту девушку, что была моей когда-то, и женщину, с которой провёл день сегодня. Она не так молода, как девочки, скрашивавшие мою постель в последние годы, изменилась. Но ни одну из тех девочек я не хотел так, как хочу её.

МАРИ

С утра Эрик ведёт себя, как обычно, много улыбается, и я расслабляюсь.

– Мы можем поехать в парк втроём, – предлагаю ему. – Возьмём Джамиля, думаю, Кир отпустит. Вряд ли он и сам хочет ехать.

Сын встречает эту идею с энтузиазмом и тут же набирает номер друга. Выкладывает ему наш план, довольно долго ждёт ответа. Сейчас всего семь утра, но я знаю, что Кир тоже не спит, поэтому не возражаю против столь раннего звонка. В любом другом случае Эрик получил бы нагоняй, за то, что беспокоит людей ни свет ни заря. Пару минут спустя подходит ко мне и молча суёт в руку свой телефон.

– Да, – я само спокойствие.

– Привет, – Кир собран и немного резок, но тут же смягчается. – Я не против, если Джамиль погуляет с вами. Могу я привезти его сейчас? У меня встреча через час.

– Конечно, я скину адрес, – премию мне за самоконтроль.

– У меня есть, – точно, наверняка Кэрри сказала ему, где бывает Джамиль. – Не кусай губу, – усмехается вместо прощания и сбрасывает звонок. Я улыбаюсь, потому что он знает меня как облупленную, помнит.

Возвращаю сыну телефон и сообщаю, что Джамиль скоро приедет. Он смотрит с подозрением:

– Чему ты так радуешься?

Нажимаю указательным пальцем на нос-кнопку:

– Субботе. И каруселям. Чур, сначала на «Гром», – я знаю, что он давно мечтал прокатиться на нём, но не проходил по росту. За весну Эрик вытянулся и теперь может наслаждаться расширенным списком развлечений.

– Круто! – кричит так, что закладывает уши, и ещё полчаса я слушаю его восторженные планы на сегодняшний день.

Звонок в дверь прерывает бесконечный поток энтузиазма, и Эрик мчится открывать со скоростью маленькой ракеты. Следую за ним и появляюсь в холле как раз вовремя, чтобы услышать, что мой сын, несмотря на свою неприязнь, вспоминает об элементарных правилах приличия:

– Здравствуйте, – бросает Киру довольно холодно и тащит Джамиля куда-то вглубь дома, не дождавшись ответа.

– Я ему определённо не нравлюсь, – говорит тот, провожая мальчишек глазами. – Видимо, это генетическая память, – шутит, переводя взгляд на меня.

Я не хочу сейчас обсуждать с ним психологические травмы моего сына, поэтому просто пожимаю плечами.

– Во сколько мне привезти Джамиля? – спрашиваю, рассматривая его. В стильном сером костюме Кир диво как хорош. Вспоминаю, как завязывала ему галстук по утрам два бесконечных года. Теперь он может делать это сам. Он всё может сам, и это хорошо.