"Похоже, он все-таки может быть заинтересован". Она ухмыляется и кивает в сторону парковки.

Я провожаю ее взглядом, и уголки моего рта дергаются в непроизвольной улыбке. В пятнадцати метрах от нас парень в куртке прислонился к капоту большой серебристой машины, скрестив руки перед собой.

"Твою мать. Это Бентли?" Пиппа шепчет мне на ухо, подталкивая меня плечом. "Иди туда сейчас же. Заставь его жениться на тебе. Тебе больше никогда не придется работать". Она хихикает.

Я фыркаю. Она предлагает именно то, чего я изо всех сил стараюсь избежать. "Увидимся завтра".

Парень в пиджаке смотрит на меня, пока я иду к нему, и я жалею, что на мне не больничная одежда. Полуденный свет высвечивает седину в его волосах, и я снова поражаюсь тому, насколько он привлекателен. Сегодня на нем простая серая рубашка, поверх которой ничего нет. Его осанка подчеркивает широкие плечи и выпуклые бицепсы. Он сложен как профессиональный пловец — мускулы в тонусе, узкая талия и широкая грудь. Я выхожу на его прямую орбиту и улыбаюсь.

"Что ж, еще раз привет, незнакомец. Если ты все еще незнакомец", — говорю я. "Просто проходил мимо?"

"Типа того". Он выпрямляется и засовывает руки в карманы. "Я хотел спросить, не хочешь ли ты со мной пообедать".

"Обычно я не хожу на обед с мужчинами, чьих имен я не знаю, Курт".

Я ожидаю, что он улыбнется на это, но вместо этого он просто возвращает мой взгляд. "Кофе?"

Мне интересно, почему он не хочет назвать свое имя. Я имею в виду, он мог бы с самого начала дать мне вымышленное имя. Я же не попросила бы его удостоверение личности для подтверждения. Может быть, он думает, что так он покажется мне более привлекательным? Если это так, то он совсем не ошибается.

" Кофе выпить можно". Я пожимаю плечами и показываю в сторону небольшого заведения поблизости, где большинство сотрудников больницы, включая меня, являются, по крайней мере, полурегулярными посетителями. "Через дорогу есть кафе".

Он кивает и молча следует за мной, пока мы переходим дорогу. Мы выбираем один из столиков во внутреннем дворике, покрытый красно-белой скатертью. Парень в куртке выдвигает для меня стул и садится рядом со мной.

"Итак, ты преследуешь меня, Курт?".

"Нет", — говорит он. "У меня были кое-какие дела неподалеку, и я увидел, как ты выходишь из больницы, когда садился в свою машину".

"Какое совпадение".

Дочь владельца кафе подходит к нам, чтобы сделать заказ. Капучино для меня и двойной эспрессо, без сахара, для него. Мне всегда было интересно, как люди могут пить кофе без сахара.

"Как жизнь, Голди?"

Есть что-то необычное в том, как он наблюдает за мной, ожидая ответа. Как будто он искренне хочет знать, а не просто спрашивает, чтобы завязать разговор. Это может показаться глупым, поскольку я действительно обменялась с ним всего несколькими словами, но у меня сложилось впечатление, что он редко кому уделяет свое внимание.

"Как обычно", — говорю я. "Люди получают ножевые ранения. Передозировки. Куча сломанных костей. Одно отравление".

"Отравление?"

"Ревнивая жена. Муж изменял". Я усмехаюсь. "Она совсем не была счастлива".

"Он выжил?"

"Да. Мы промыли ему желудок, когда он поступил".

"Что она использовала?"

"Какой-то коктейль из кухонных химикатов". Я поднимаю бровь. "А у тебя?"

"Никаких отравлений. Просто встречи и тонна электронных писем".

Я прищуриваю на него глаза. Несмотря на то, что он выглядит как бизнесмен, в дорогой одежде и с часами, которые, вероятно, стоят больше, чем годовая арендная плата, он не кажется мне человеком, который будет заниматься бумажной работой. Он держит себя определенным образом, даже сейчас, когда кажется, что он расслаблен, и это заставляет меня быть уверенным, что он не обычный менеджер.

"Ты ведь не просто случайно оказался поблизости, Курт?". Я беру кофе, который официантка поставила передо мной, и делаю глоток.

"Нет". Он наклоняется вперед, протягивает руку и снимает заколку, удерживающую мои волосы в пучке на затылке, отчего они каскадом рассыпаются по спине. "У тебя очень необычные волосы, Голди".

В моих волосах нет ничего необычного. За исключением того, что мы с сестрой разделяем их светлый оттенок, но больше ни у кого в нашей семье их нет. Светлые волосы не распространены в итальянской общине. Мы с Бьянкой единственные, кто берет пример с нашей норвежской бабушки.

Он берет несколько прядей между пальцами в перчатках, слегка расчесывая локоны.

Скажи ему, чтобы он остановился! Он переходит границы. Ты не можешь позволить случайному незнакомцу делать это.

Я полностью игнорирую голос разума и смотрю на прядь волос, которую он держит, замечая, что он использует только первые три пальцы, а две другие остаются слегка напряженными и согнутыми. Интересно, что случилось с его рукой?

"Итак, ты ждал меня", — говорю я. "Почему?"

"Разве есть что-то плохое в том, что я хочу пригласить красивую женщину на обед?"

"Обычно это происходит после нескольких встреч, Курт". Я ухмыляюсь. "Тебе есть что скрывать? Есть ли причина, по которой ты не хочешь назвать мне свое имя?"

"Что я могу скрывать?" Его пальцы в перчатках отпускают мои волосы и задевают кожу на верхней части руки, вызывая возбужденную дрожь во всем теле.

"Я не знаю. Ты бывший заключенный? Политик, у которого дома жена и трое детей?".

"У меня нет ни одного штрафа за превышение скорости. Ни жены, ни детей".

"Почему?" Я поднимаю бровь. "Сколько тебе лет?"

"Тридцать четыре. Иметь жену и детей я никогда не планировал".

"И у тебя есть определенный план на все случаи жизни?"

"Для большинства вещей — да". Он смотрит мне в глаза. "Не хочешь ли ты подать заявление на должность жены?".

Я разражаюсь смехом. Дело не в самом вопросе, а в том, как он был задан совершенно серьезным тоном. "Извини, Курт. Я не совсем подхожу. Тебе придется поискать подходящую кандидатуру в другом месте".

"Ты что-то имеешь против брака? Боишься обязательств?"

"Нет". Я качаю головой в недоумении от того, что обсуждаю брак с человеком, с которым только что познакомилась. "У меня есть вполне обоснованный страх оказаться связанной обязательствами с мужчиной, которого я не люблю. Слишком много плохих примеров в моей семье, я думаю. В свое время мы с моей сестрой Бьянкой договорились, что никогда не выйдем замуж. Мы планировали быть кошатницами, жить в домах, где пахнет мочой". Я потянулась за своим капучино. "Это было до тех пор, пока она не нарушила свою часть сделки и не вышла замуж за страшного русского парня. После этого я по-настоящему изменила свой взгляд на брак".

"Как это?"

"Странно, но я увидел, как хорошо это может быть. Эти двое… как чертовы родственные души или что-то в этом роде. Я никогда не видела двух людей, которые так чертовски любят друг друга. Они могли бы быть на открытке Hallmark". Я делаю глоток своего кофе. "Я не могу это объяснить. Чтобы понять, нужно это увидеть".

"Ты тоже планируешь выйти замуж за страшного русского парня?" — спрашивает он.

"Конечно, нет". Я смеюсь. "Мне не нравятся страшные парни. Хочу сказать, что не соглашусь на меньшее".

"А ты говорила, что ты не романтичная…" Его палец приземляется на мое обнаженное предплечье и проводит линию до голубых вен на запястье. Клянусь, мое сердце действительно пропускает удар.

"Может быть, да, немного". Я пожимаю плечами, чувствуя, как его палец снова движется вверх, и пытаюсь подавить желание просто закрыть глаза и наслаждаться его прикосновениями.