Сделала несколько шагов и вдруг поняла, что очень хочу пить. До темноты в глазах, до потери сознания.

«Это тоже не мои чувства, не мои!» – повторяя, как мантру, я продвигалась сквозь толпу на зов все время усиливающейся боли.

– Госпожа Гроу! – выскочил мне наперерез тучный пожилой мужчина. – Могу я вам предложить…

«А это еще кто?» – напустила я недовольство на лицо и заглянула на ближайший торговый настил.

Мой взгляд почти механически скользнул по широким плечам стоящего на коленях раба, к которому я, сама того не заметив, приблизилась почти вплотную. Обойдя работорговца, я снова встала напротив уже знакомого мне мужчины.

В глазах потемнело, и я пошатнулась от заполнивших меня ощущений. Сравнить это можно было лишь с одним состоянием: все рецепторы в организме вдруг сошли с ума и принялись атаковать сигналами мозг.

Сильные целители умели отгораживаться от всплеска принятой на себя боли. Жаль, я не посчитала нужным освоить это умение. Захлебываясь в поглощающей черноте страданий, я интуитивно представила стену между мной и всем остальным миром.

В голове чуть посветлело, и я смогла осмотреться.

Я стояла напротив все того же светловолосого парня. Это на зов его боли я пришла.

Гул рынка отошел на второй план. И я все внимание сконцентрировала на этом человеке, различие с которым у меня было лишь в статусе: я свободная, а он раб.

Вынужденная поза и взгляд, обращенный в пыльный выщербленный настил торговой палатки, не скрывали гордой осанки мужчины.

Я жадно уставилась на подрагивающие ресницы, уже виденные час назад. Наверняка, глаза у него цвета неба. Или на крайний случай, грозовой тучи.

Лицо красное, и дыхание неровное, тяжелое. Я перевела взгляд на ярко-розовую кожу, обгоревшую на солнце. Остановилась на почти касающихся плеч несвежих и расчесанных пятерней светлых волосах.

Внешность раба притягивала, и я перестала сопротивляться.

Мой взгляд скользнул по кадыку и мощной шее и проследовал ниже. Зацепился за ямочку между ключицами. Вдруг захотелось припасть к ней губами и оставить свой след.

Я скорее перевела взгляд на остатки рельефных мышц и аккуратные кружочки сосков. Сама того не ожидая, я замерла, не в силах отвести взгляд. Насмотревшись вдоволь, я опомнилась, что стыдиться мне нечего: я в образе и все делаю правильно.

Удовольствие от лицезрения красивого, хоть и изможденного тела закончилось внезапно, едва взгляд наткнулся на красный отпечаток с вогнутой поверхностью и неровными краями.

«Удар кнута», – почти буднично отметила я про себя происхождение повреждения, и тепло едва зародившееся в глубине, окатило ледяной водой. И я снова почувствовала, как пламя приливает к щекам. А внутренности сковывает уже знакомый мне страх.

Невыносимо захотелось приблизиться и сказать, что на этом все его беды заканчиваются. Только это неправда. Ничего для него не заканчивается.

Незаметно для себя я сделала шаг вперед и остановилась, оттого что мне снова стало перекрывать кислород. И накрыло липким страхом.

«Парень слишком хорошо знает Лору и ничего хорошего от нее не ожидает», – вздохнула я и шагнула к рабу, закрываясь импровизированной стеной от его страха, так некстати нашедшем отражение и во мне.

Тем более причин для страхов у меня было вагон и маленькая тележка. И самый первый из них – могу ли я вернуться с рынка без покупки, не вызывая ни у кого подозрений?

Может, от роли, на которую сама же я согласилась, не убежать и лучше мне вернуться на базу с рабом? Так почему бы не с этим? И сама же себе ответила, что именно с этим рабом мне возвращаться нельзя. Он слишком хорошо знает Лору.

Я снова принялась разглядывать беднягу.

Теперь с расстояния вытянутой руки я отметила подрагивающие руки, обветренную кожу на щеках и пересушенные губы с растертой на них кровью.

Гордая осанка, я была готова спорить на что угодно, дается ему очень нелегко. И воспаленные глаза он прикрывает неспроста. Того гляди и отъедет в обморок от одного взгляда на ужасную меня.

Может, гуманнее было бы оставить его здесь? Торговец не даст ему умереть, и не все хозяева под стать Лоре.

«Может, повезет, его выкупит нормальный человек».

Здесь, на Сартанае, есть ведь нормальные люди, да?

Мне вдруг захотелось вытащить его из этого смрадного рынка, вернуть к жизни, которая у него была раньше и про которую он наверняка не забыл.

Сделать, пусть и не совсем руками Лоры, хоть одно доброе дело. Во имя памяти о Лео, который на крошечный процент был похож на этого незнакомого мне парня.

– Лорка, ты чего? – потянула меня за руку Софья.

– Что чего? – лед в моем голосе, звучащем сейчас слишком хрипло, заморозил даже воздух вокруг.

Разговоры умолкли, и в звенящей тишине можно было услышать, как летит комар. Ну и пусть. Достала!

– Ты же говорила, что он тебе надоел и ты его продала!

– Кого? – от нахлынувших эмоций на миг потемнело в глазах. А нить беседы ускользнула.

Сестра замолчала, а мое горло сжалось еще сильнее.

– Беню! – махнула она рукой в сторону блондина. – Или ты собираешься вокруг него кругами ходить?

– Госпожа Гроу! Клянусь, я его продам, продам. Это сейчас не берут, это сейчас, клянусь… – откуда ни возьмись вынырнул и рухнул мне под ноги на колени торговец.

Но я резко оборвала его лепет:

– Сгинь!

Торговец с грацией слона вскочил на ноги и исчез из моего поля зрения. А парня чуть тряхнуло. Но потом он медленно поднял голову и окатил меня презрительным взглядом. Я угадала, глаза у него и в самом деле оказались цвета грозового неба.

«С таким презрением не смотрел на меня даже мой кот Мурик», – попыталась я разрядить обстановку.

Не помогло, и я кожей почувствовала разлившийся в воздухе липкий страх.

«Ты хороший артист, дружочек, но и я актриса не хуже», – выдала я очередной мысленный монолог и приняла окончательное решение.

– Так что, Беня, пойдем назад, хватит тут шляться?

– Шшшшшш, – сквозь зубы процедил парень нечленораздельное и тут же рухнул в пыль прямо мне под ноги.

Пока я непонимающе пялилась на подрагивающее тело, на обгоревшей коже раба отчетливо проступила ярко-красная полоса. Я перевела взгляд в сторону, откуда повеяло гнусным удовольствием, и снова встретилась взглядом с торговцем. В руке он сжимал кнут.

– Я же приказала вам убираться прочь! – прошипела я в ответ.

Торговец стянул с головы шляпу и снова рухнул на колени.

– Наисиятельнейшая госпожа! – от его елейного тона меня, казалось, сейчас стошнит. – Простите меня, простого торговца. Позвольте сказать слово.

– Ну? – рыкнула я.

– Это порченый товар, вы сами велели его продать. Я вам другого, самого лучшего приведу. Как раз вчера доставили. Молодой, дюжий. Нетронутый. Все как вы любите.

В ответ мне захотелось изо всех сил ногой вмазать по глумливой роже. Чтобы стереть улыбку с лица. Но, если я не хочу привлечь к себе внимание, лучше кровожадные инстинкты, разбушевавшиеся после того, как приняла образ Лоры Гроу, придержать.

Я нацепила маску брезгливости и ткнула сапогом в лежащее у ног тело. Тело дернулось, и до меня долетел отголосок боли, сразу же всколыхнувший чувство вины.

«Прости, Беня, по-другому, пока нельзя».

– Мне этот подойдёт. Соскучилась.

– Но…

– Я сказала, что забираю его. Сколько?

– Госпожа Гроу! Для меня огромная честь!

Работорговец исподтишка пнул раба, и тот выпрямился, но взгляд от плитки не оторвал.

– Огромная честь… – продолжил лепетать продавец, но я его оборвала на полуслове.

– Сколько?

– Для вас – один золотой!

– Я спросила сколько, – оказаться в долгу работорговца мне совсем не хотелось.

– Если госпожа желает оплатить повторно полную стоимость… – глаза торговца забегали. – Сто золотых, – наконец, выдохнул он с печалью в голосе, и я удовлетворенно кивнула.

А потом вытащила из кармана монетницу, как раз с сотней, и швырнула в рожу, сверкающую желтыми гнилыми зубами.