– И тогда эти идиоты создали лаборатории по всему миру, да? – спросил парень с пятого ряда, сложив руки на груди. Он недовольно стучал ногой по полу. – И угробили мир.

– Верно. Верно. – Сэм тяжело вздохнул. – Они решили, что хоть одна лаборатория, но сумеет разгадать загадку попадания в потусторонний мир. Они были уверены, что уже создали идеальную сыворотку, которая позволяет управлять снами. А мир мертвых – он где-то там! Именно в наших снах где-то скрыта эта дверь!

– Но без перьев с ловца индейца все пошло крахом, да?

– К сожалению. Ученые в разных уголках мира занимались исследованиями, копировали сыворотку, создали аппарат снов, с помощью которого сумели наблюдать за снами испытуемых, управлять чужим сном, подключаться к одному аппаратуру, чтобы создавать совместный сон. Но в один из дней испытаний на большом количестве добровольцев сыворотка мутировала. Говорят, это случилось, когда иссякли материалы, с помощью которых создали первую сотню сывороток. Первые симптомы болезни появились лишь через несколько дней. Ученые были уверены, что сыворотка просто не сработала. А когда люди заболели – было уже поздно. Заражение стремилось к пятидесяти процентам! Вирус уже разлетался по миру.

Ария помнила панику. Ужас. Пандемию, которая уносила жизни тех, кого она знала. Все и правда случилось слишком быстро.

– Те, кто переносили болезнь и не умирал, приобретали возможность управлять снами. Но те, чей организм не мог побороть вирус… Увы. Страшнее было то, что почти все переболели по несколько раз. В первые волны смертность была не такой страшной, но чем дальше мутировал вирус, тем больше погибало людей. В итоге пандемия затихла сама, когда остались лишь сильнейшие.

Повисла тишина, нарушаемая размеренной работой вентилятора. Ария опустила глаза, пытаясь отогнать воспоминания, которые затягивались на шее, как канат.

– Расскажите лучше про игру! Хватит уже про гибель мира.

– Согласен! Все и так знают, что ученые налажали, и все умерли! – Недовольный парень вскинул брови. – Но раз уж мы остались, то должны использовать возможности, которые нам открылись!

Сэм вернулся к столу, присел на край.

– Когда пандемия стихла, а пережившие болезнь начали восстанавливать мир, ученые продолжили исследования. Вот только теперь все знали, что происходит, и больше не было нужды скрывать исследования. Создали корпорацию снов, появилась наука, изучающая управление снами – сноведение. Сначала они тихо занимались исследованиями, пытаясь пробить дверь к мертвым, а потом решили…

– Монетизировать свое творчество, – подсказала Ария, сама удивляясь, что вступила в беседу. – Решили, что раз уж вкладывают в это деньги, то надо хоть как-то покрывать расходы. Так?

– Так. – Сэм сощурил глаза, смотря на нее в упор.

– А еще участники игры – классные испытуемые. На них опыты легко ставить, ведь они уже подписали контракт, снимающий всю ответственность с ученых.

– Жестоко. Но верно.

Ария смотрела на Сэма, понимая, что готова стать с ним командой. Не потому, что он профессор, знает о сноведении и может быть полезным, а потому, что узнает в его взгляде себя: у них одна боль. И ей нет нужды спрашивать, она и так знает ответ.

– Ладно… – Сэм потряс головой. – Игра… игра… Первый сезон был встречен митингами. Но быстро все стихло, когда люди поняли, что никого не заставляют идти на смерть. И это было весело. Игра во сне! Такие возможности! Игра на грани безумия! Успех был колоссальным.

– Однако согласились участвовать лишь страны Европы да Америки, – сказал таец. – Азия отказалась наотрез. Наш король и вовсе запретил законом участие, называя это аморальным. Границы вроде стерты, гражданство уже не имеет значения, но… В чем-то я согласен с королем.

– Еще Россия участвует, – сказала Ария.

– И еще пара стран. Австралия точно, – заявила еще одна девушка.

– Тот, кто считает это аморальным, не участвует. Каждый идет в игру по собственной воле. – Сэм поднял руку, не желая продолжать тему. – Есть вопросы по игре?

– Ты знаешь, как устроен аппарат снов?

– Разбирал однажды. Знаю. Но не имею права рассказать. Да и это не влияет на твои шансы выиграть. Дальше!

– Это правда, что учредитель может копаться в твоих мозгах?

– Правда. – Сэм улыбнулся, видя ужас в глазах парня, что задал вопрос. – Во время игры тебя подключают к учредителю, в сон которого ты и попадаешь. Его дело – найти твои страхи, больные места, воспоминания, и на их основе преобразовать испытания. А от того игра настолько захватывает, ведь она – про каждого участника. Каждый идет бороться с самим собой, понимаете? И тот, кто не в состоянии принять свои ошибки, просто… проигрывает.

– А это правда, что могут выиграть все участники?

– Да. Правила это разрешают. Приз будет поделен на всех. Но… – Сэм опустил глаза. – Мало кто готов бороться за жизни людей, которых почти не знает. А потому выбирает девиз: «живем вместе, умираем по одиночке»17.

Ария улыбнулась: Сэм смотрел «Лост». Будет что обсудить после лекции.

– У нас осталось время для одного вопроса. Ну?

– Это правда, что игроки могут умереть, не выдержав нахождения в чужом сне? – спросила Ария.

– Правда. Поэтому каждый перед отбором проходит медицинское обследование. Тех, кто слаб, не допускают даже на отбор. Это огромный стресс для организма, когда в его воспоминаниях – мозгах – постоянно копаются. Этот сон, он… не совсем сон. Твоя душа попадает в параллельный мир, я бы сказал, там все реально, как в жизни. А может, и реальнее. Уж эмоционально – точно. Сложнее всего возвращаться. Отчасти еще поэтому проигрыш равен смерти. Слишком большая нагрузка на сердце, слишком сильные эмоции, а потому тело не выдерживает и не принимает обратно душу. Поверьте, создатели игры и сами не хотят, чтобы все умирали, ведь теряют слишком много денег… Игроков можно еще долго таскать по шоу, пиаря игру. Но… увы.

– Значит, надо не умереть во сне. Проще простого, – сказала Ария, но душа затрепетала в груди.

Сэм кивнул, серьезно глядя на нее. Она кивнула в ответ, обещая быть с ним одной командой.

Монотонное жужжание заполнило уши, когда они открыли дверь небольшого помещения в университете Чулалонгкорн в центре Бангкока, освещаемого лишь лунным светом. До игры оставалось два дня, напряжение росло, страх оседал на коже, замораживая сердце, которое не могло отогреть даже тайское солнце.

– Нам точно можно быть тут? – прошептала Ария, едва Сэм повернул ключ, запирая их с аппаратом снов.

– Нельзя, но я разрешил.

Он улыбнулся, включая один из торшеров. Ария сощурилась, так неожиданно зажегся тусклый свет. Аппарат снов отбрасывал тень на белую стену, выглядя еще опаснее и больше, чем в жизни, и словно пожирал остатки веры в себя.

– Я не в опасности, я и есть опасность, да?

Сэм непонимающе вздернул брови, а Ария приложила руку к сердцу, делая вид, что у нее приступ.

– Не смотрел «Во все тяжкие»? У нас есть два дня, чтобы это исправить, профессор!

– Это я постучу в дверь18.

Ария расплылась в улыбке, понимая, что повелась на обман, и толкнула Сэма в плечо.

– Кто ж классику не смотрел… но нам лучше поторопиться. Если нас засекут… – Сэм тяжело вздохнул. – Что ж, меня уволят. Не могу сказать, что в нынешних обстоятельствах это так уж важно.

Ария провела рукой по аппарату снов, понимая, что впервые может разглядеть его без посторонних (Сэма она давно перестала считать посторонним). Она не видела смысла задавать вопрос, как работает аппарат, ведь всегда относила себя к людям творческим, которым куда интереснее творить, чем разбираться, как там работает техника, которая помогает в этом.