– Моя цель не выиграть, а собрать как можно больше людей в команду, чтобы мы вместе дошли до финала. Я считаю, что эти смерти омерзительны и бессмысленны.

Ария закусила губу, пряча улыбку, понимая, что проникается уважением к Сэму. Он говорил так уверенно, спокойно, а горящий взгляд гипнотизировал Арию, успокаивал и дарил надежду. И на душе становилось тепло от низкого баритона, который еще и рассуждал о глупых смертях на играх.

– Поддерживаю, – ответила Ария. – Но ты же понимаешь, что мечтаешь о невозможной утопии. Никто не хочет тянуть за собой слабака, которого только встретил. И люди идут в игру, чтобы выиграть все. Никто не хочет делить приз на всех. Все хотят забрать его себе.

– Ты не хочешь.

– Может, хочу. Откуда ты знаешь?

– Ты согласилась взять меня в команду. А значит, для тебя деньги – не главное. Зачем тебе игра?

Сэм отодвинул тарелку и наклонился. Ария так удивилась смене настроения Сэма, что позволила взять себя за руку. Он нежно обхватил ее за запястье, провел по венам. А она смотрела в его глаза, не смея отвести взгляда, ощущая, как быстро бьется сердце. Она поняла, что оказалась в плену у парня, которого едва знала, что он умудрился заполнить ее душу одним касанием. Откуда взялась эта уверенность? Куда делись красные щеки?

– Дедушка… умер. Ради него я должна добиться этой цели. И ради себя.

Сэм выпустил ее, удовлетворенно кивнул и пододвинул тарелку с оставшимся пад-таем, начал быстро жевать.

– Знал, что не ошибся. И я не дурак, понимаю, что не смогу всех объединить и заставить работать сообща.

– Что ж, в нашу команду еще захочет мой бывший… – Ария хохотнула. – Если мы все, конечно, пройдем в игру.

Сэм лишь улыбнулся. А официант запел в голос, подпевая песне на тайском языке.

– Чему завидую, так это тому, как тайцы относятся к жизни. Живут, чтобы жить, а не работать, – сказал Сэм. – Лентяи! Страшные! Но они так легко относятся к жизни…

Вентилятор монотонно крутился в огромном помещении университета Чулалонгкорна в центре Бангкока. Закругленные сверху окна были открыты, чтобы впустить в аудиторию теплый ветер и зной, царящие на улице. Народ занимал парты, тянущиеся вверх, оставляя внизу доску и кафедру.

Ария кусала губу, пытаясь скрыть улыбку, рвущуюся из груди. Весь вчерашний вечер она провела на диване профессора, который вот-вот выйдет, чтобы провести открытый урок. Она боялась, что будет неловко, неудобно, что она навязывается, а Сэм – слишком порядочный, чтобы бросить даму в беде на улице, но с ним оказалось так легко, словно они уже давно дружили.

Сэм, выяснив, что Ария не смотрела «Теорию большого взрыва» заявил, что это срочно нужно исправлять. И они до глубокой ночи хохотали над персонажами ситкома, а Ария выучила несколько новых слов на английском, значение которых ей трепетно объяснял Сэм, ведь понять лексику умных гиков удавалось не всегда.

– О! Это я и сам не знаю, что такое, – иногда пожимал плечами Сэм. – Шелдон слишком умен. И зануден, что скрывать.

Утром они вместе доехали до университета, Сэм завел ее в аудиторию и велел ждать. Ария и не думала перечить. Продумывая план, как бы остаться на его диване еще на одну ночь, она заняла место на втором ряду: не слишком близко, но так, чтобы видеть карие глаза нового друга.

Народ прибывал. Вскоре все места оказались заняты, а Сэм спустился на кафедру и присел на краешек стола, обвел взглядом аудиторию, задержался на Арии, улыбнулся.

– Всем добрый день! Рад, что вы пришли на открытый урок по введению в сноведение. Есть здесь те, кто поступает на первый курс в этот университет?

Несколько рук взметнулось вверх, Сэм довольно кивнул, изучая будущих учеников. Ария лишь удивлялась тому, как уверен становился в себе Сэм, едва попадал в сферу, в которой все знал. Он закатал рукава белой рубашки, взялся за краешек стола.

– Отлично! Надеюсь, мы скоро с вами встретимся! Если я, конечно…

Сэм замолчал, не имея права разглашать до анонса по ТВ, что является потенциальным участником игры. Ария покрылась мурашками, впервые осознавая серьезность ситуации: Сэм может не появиться в университете к началу нового семестра, ведь может… не пережить игру. И немножечко так умереть.

– Итак! Небольшое правило: я не против, если эта лекция превратится в разговор с друзьями, поэтому участвовать и задавать вопросы не просто разрешается, а поощряется.

Разговоры стихли, все приковали внимание к Сэму, а он наслаждался этим, улыбаясь краешком губ.

– Издавна люди пытались понять, куда мы переходим после смерти. Твердили про свет в конце туннеля, перерождение душ, вечное забытье. Но никто еще оттуда не возвращался, а потому не мог дать твердый ответ.

Сэм сделал паузу, наслаждаясь напряженной тишиной. Ария немного знала историю образования сноведения, но мало интересовалась тем, как все устроено. Ее куда больше волновала сама игра. А потому она навострила уши.

– Несколько лет назад один мужчина, которому было слегла за сто, пришел в институт Гарварда, чтобы поговорить с «лучшим профессором!»

Все рассмеялись, а Сэм лукаво вздернул брови.

– Он был не очень образован, слегка безумен, а потому никто не поверил, когда он заявил, что нашел способ общаться со своей давно перешедшей в другой мир женой. И, скорее всего, мир остался бы прежним, не услышь его крики профессор классической филологии, ныне, к сожалению, покойный. У него недавно погиб сын и… слишком уж сладким оказалась история о возможном разговоре с покойными. Старика сочли старым обманщиком. Кто-то говорил, что он не обманщик – просто сошел с ума. Но тогда он сумел поговорить с умершими родными ученых, рассказал такое, что у них зашевелились волосы.

– И профессор филологии сумел создать аппарат снов? – спросила девушка, сидящая в первом ряду.

Сэм указала на нее, щелкнул пальцем, довольно улыбаясь. Казалось, что история настолько восхищала его, что разрывала изнутри, так ему хотелось поделиться всем, что он знал.

– Не смог! Однако он собрал первую группу ученых, которые залезли в мозг нашего индейца, что всюду таскал с собой ловец снов, который ныне является символом игры.

Ария вспомнила символ: ловец снов, на вершине которого восседает черепаха, от которого ответвлялись еще три небольших ловца, на одной из которых сидел паук.

– Я слышал, – заговорил с сильным акцентом таец в очках, – сын того профессора филологии рассказал, что профессор любил курить травку.

– А я слышала, – добавила девушка с третьего рядя с таким глубоким вырезом, что соседний парень смотрел лишь туда, – что один из тех ученых прибил свою жену и та пришла к этому индейцу.

Сэм пожал плечами, но глаза его довольно блестели.

– Никто точно не знает, что там было. Информация засекречена. Мы не знаем имена тех, кто занимался разработкой первой версии сыворотки. Очень долго скрывался факт работы, скрывался бы и ныне, если бы полмира не погибло.

Сэм прошел вдоль первого ряда, спрятал руки в карманы.

– Я слышала столько версий появления сыворотки! Какая же правдива?

Сэм пожал плечами, остановился напротив Арии, встретился с ней взглядом и прожег до самой души. И Ария знала этот взгляд. Видела его в зеркале. Она отвернулась, борясь с подступающей тошнотой, обещая, что ни за что не поднимет эту тему до игры. И в игре не поднимет, если сумеет, хоть и сомневалась, что позволят.

– Я верю в эту версию, хоть и не могу гарантировать ее: ученые работали в лабораториях Гарварда секретно, но слухи довольно быстро распространились по стране. Когда они заглянули в мозг индейца и поняли, что разгадка вовсе не там, к следованиям подключилось правительство, спонсируя их. В итоге старика услышали и рассмотрели его ловца снов. Говорят, перья с того ловца были в первой сыворотке, которая сработала верно. В этом и была загвоздка: индеец говорил, что некая паучиха заколдовала ловец, чтобы он сумел попасть в потусторонний мир. Люди не слышали его. Создали первую сыворотку из перьев, крови индейца и провели испытание на добровольце. Все сработало. Вот только он не сумел попасть в мир мертвых, зато сумел управлять своим сном. Исследования развернули в сторону управления снов, но главной целью оставалось общение с мертвыми.