И тут Ария заметила вокруг туман. Она попала в наскоро заштопанный сон, склеенный из осколков ее воспоминаний. Тягучий воздух оплетал душу, касался мокрых от слез щек, пылинки мерцали в лучах солнца, проникающих сквозь окно за цветастым тюлем. В некоторых местах картинка искрилась, скрывалась за помехами, едва заметными, но мозг слишком хорошо помнил тот день, чтобы понять, что все это – жалкая подделка.

– Идешь, родная? – спросила мама, а Ария вздрогнула, услышав голоса позади. Она обернулась, и кожа покрылась мурашками.

– Выключите вы этот телевизор! Просто вирус, не страшнее гриппа! – воскликнул отец.

Но это был не грипп.

– Вы все мертвы, – сказала Ария, закрыла глаза и резко выдохнула, заставляя родных исчезнуть.

Кухня очистилась, но остались запахи кофе и ягодного чая. Все казалось слишком ярким, замыленным, словно детский мультфильм или сказочный лес, полный чудес. Вот только чудес не бывает. И это Ария выучила уже давно. Она прошла в гостиную и села у телевизора. Глаза ныли, картинка плыла, так близко был экран, но она смахнула слезы и уставилась на ведущую новостей.

– Вирус продолжает распространяться по планете. Просьба не вестись на провокации! – В голосе женщины слышалась истерика, ведь она и сама не верила в то, что говорила. Ее глаза судорожно бегали, губы дрожали. – Всемирная организация здравоохранения убеждает, что смертность всего лишь 3%, а не 50%, как убеждают пользователи соцсетей…

Картинка потухла, а Ария опустила взгляд. Ведущая обманывала, ведь в итоге переболел каждый. Большая часть умерла. А кто оказался достаточно сильным, чтобы перебороть болезнь, получил возможность управлять снами. Выжившие стали стекаться в Азию: климат помогал им выживать, ведь люди лишились не только родных, но и утонули в нехватке рабочей силы. Хаос почти победил, но они догадались стереть границы и объединиться перед голодом, холодом и нехваткой электроэнергии.

«Мемориал?» – пронеслось в голове Арии. Здесь явно должна быть подсказка. В этом сне ничего не должно быть просто так. Она вскочила на ноги, выбежала в коридор, распахнула дверь и едва успела зацепиться за косяк, чтобы не рухнуть в бездну. Холод обдал щеки, всколыхнул волосы и юбку, а она закрыла дверь, часто дыша.

– Поняла… не туда. – Ария облизала губы, убрала волосы с лица, пытаясь унять дрожь в руках. Она сравнила сон с сотканным из разных кусков ткани ковром, швы которого были так заметны, что за них цеплялся взгляд, а мозг отказывался соединять кусочки.

– Я бы и то лучше из чужих воспоминаний сон сделала… – проворчала Ария и вернулась в комнату, оглянулась и заметила дверь. Она искрилась, мерцала в свете солнца, которое касалось кожи и прожигало до нутра. – Туда, полагаю…

Ария тряхнула головой, открыла дверь, но резко закрыла.

– Только не он! Это личное! – вскрикнула Ария, а потом поморщилась. – Твою налево… У нас двоих много общего. Мы оба – идиоты3.

Она вспомнила, что подписала договор, и личного у нее не осталось. Учредитель испытания может использовать любое воспоминание для создания сна-отбора. Любое. Даже то, где она спит с бывшим, которого любила4 так сильно, что готова была на все ради крохи нежности.

– Что мертво, умереть не может…5.

Несмело, словно заходила в жерло просыпающегося вулкана, Ария вошла в комнату и погрузилась в полумрак. Дверь захлопнулась, исчезла, отделяя от единственного выхода и способа избежать встречи с Чарли Тёрнером.

Он повернулся, чарующе улыбнулся, сверкая синими глазами, в которых сияло пламя свечей. Она помнила этот день: как романтичен был Чарли, решивший устроить свидание. Это он зажег свечи, расставил по комнате: на подоконник, за которым мерцали огни ночной Паттайи, комод, заваленный безделушками, на тумбочки, стоящие по бокам большой кровати.

Ария выдохнула, вспоминая, как хорошо ей было с ним6. Загляделась на кубики пресса, ведь бывший был в одних штанах, на длинные пальцы, державшие два бокала вина, темные волосы, уложенные гелем назад. От Чарли исходила уверенность, она знала, что он владеет ею даже сейчас, спустя полгода после расставания, что она сделает все, чтобы он позволил глупышке Арии любить его. Он подошел к ней, как лев к добыче, впился взглядом. Щеки покраснели, а сердце бешено заколотилось. Бабочки в животе кричали, как опасен этот человек, но разум затерялся в тумане, клубящемся в голове.

– Любовь моя, где ты пропадала? – прошелестел он и наклонился, чтобы поставить бокалы на комод позади нее. Ария резко выдохнула, ощущая, как начало тянуть внизу живота, едва их лица оказались близко. Она думала, что отпустила Чарли, забыла, но тело рвалось к нему, желало его. – Я скучал, Ари.

Он взял ее за подбородок. Пальцы нежно касались, заставляя щеки алеть. Она знала, что это ловушка, неправда, всего лишь сон, который должен сбить с толку. Надо двигаться, искать подсказки, выход, но она позволила бывшему поцеловать себя, утопая в чувствах. Его губы были такими мягкими и горячими, а поцелуй таким нежным, осторожным, словно Чарли боялся ее спугнуть, полон сожаления и горечи.

Ария резко отстранилась, вспомнив, где была. Она укусила губу, позволяя боли прогнать туман. Ей надо выиграть игру. Все остальное – лишь препятствия. Комната пошла трещинами, за которыми зияла пустота, а Ария прошла по мягкому ковру и плюхнулась на кровать. Руки тряслись, сердце продолжало стучать, но она выдавила улыбку, взяла клубнику из вазочки и откусила от ягоды.

– Помню, она была такой вкусной. Жаль, не могу почувствовать это сейчас.

Чарли молчал. Лишь смотрел на нее так, словно раздевал взглядом, желал сильнее, чем в реальности.

– Знаешь, мы ведь расстались. А до того, как мы встретились, моя семья умерла, твоя семья умерла. Иногда я жалею, что и я не умерла тогда. Дедушка говорил, это синдром выжившего… Пока и он не умер.

Ария посмотрела на Чарли. Они встретились взглядами, и между ними прошел ток, лавой растекаясь по телу. Она вспомнила поцелуй, зажмурилась: все было не так. И Чарли никогда не смотрел на нее так: он желал ее, но эти лукавые искорки в глазах, бешеный интерес, жажда появились впервые.

– Мне сказали, на отборе я могу менять сон, у меня здесь есть небольшая власть. Я отлично владею навыком, но не могу избавиться от тебя. Значит… ты тоже здесь. В соседней комнате где-нибудь, да? Тоже участвуешь в игре?

Чарли пожал плечами. Довольно улыбнулся.

– Ты даже не пыталась. Как же ты избавишься от меня, а? – Чарли довольно улыбнулся и сел рядом, провел по ее щеке. Ария и хотела бы оттолкнуть его, но не смогла.

– Поцелуй тебя выдал. Разучился целоваться за полгода?

– Практики не было, любовь моя.

– Зачем тебе игра?

– А тебе?

– Ты можешь умереть.

– И ты.

– Мне нечего терять.

– Так и мне тоже.

– Как же мечта стать певицей?

– Как наши сны объединились?

Чарли выдохнул и отвернулся. Ария ощутила холод, покрылась мурашками, понимая, что потеряла его, что он уже не ее.

– Думаю, они решили использовать наше общее воспоминание. Вот мы и… встретились.

– Ладно. К черту. Надо спешить, я должна попасть в финал.

– Объединимся?

Ария оказалась в ловушке синих глаз, таких внимательных, что тело покрылось мурашками.

– Так можно? – Голос дрогнул, и она ненавидела себя за эту слабость.

– Да к черту. Мы же встретились здесь…

Чарли огляделся, нахмурился, понимая, что единственная дверь исчезла, едва в комнату зашла Ария. Он подошел к окну и отодвинул тюль так резко, что тот сорвался и укутал его, словно шаль, сотканная феями из волшебного порошка. Чертыхаясь, он стащил его с себя, взлохматив волосы, и откинул. Ария подошла и уставилась на заходящее солнце, которое разукрасило небо в розово-фиолетовые цвета, помогая сну стать еще реальнее, ведь в тот день закат был именно таким. Чарли открыл окно, разрушая картинку. Вечерняя Паттайя заискрилась, зашипела, а потом исчезла, оставив очередную тьму.