Потом, усталые и счастливые, мы вернулись во Дворец. Там нас ждал Тиррат с сыновьями (Маенни и Гррайном).
Маенни влюблен в обоих сестричек! Честно! Да и кто их сможет не любить? Золотистые, красивые, игривые и грациозные даже для своих пяти лет, Иллори и Роданна восхищали всех! Драконы прилетали раз в месяц с каким-нибудь подарком, особенно дедуля с тетей. Иурри вилась вокруг племяшек как змейка, рассказывала им сказки, возила на спине, подбрасывала на крыльях. Сам отец был безумно горд дочерьми, и уже принял два предложения о браке от алых драконов. У близняшек была своя роскошная детская с разными предметами мебели, игрушками, статуэтками, маленькими столиками — стульцами, сервизами для кукол. И целая армия нянек, почитательниц. Дочери княжон, служанок — все безропотно шли за ними, играя в любые предложенные игры, повторяя за принцессами все их жесты и гримасы.
Наш с Тирратом сын такой серьезный. Он никогда не будил нас ночью криком и плачем, ел всё, что дают, степенно сидел на маленьком троне рядом с дедом. Недолго, правда. Дед тут же перетаскивал его на колени, едва уйдут послы, и долго с ним ворковал. Аэннар не уставал говорить, что внук во всем похож на него, на любимого деда! Его спокойный, вдумчивый, серьезный нрав так отличался от взрывного, упрямого характера Тиррата. Из-за того, что Гррайн был полудраконом, на его руках и шее иногда выступали золотые чешуйки. Сначала он этого стеснялся, но после долгой и очень душевной беседы с папой, в которой Тиррат сказал ему, как это здорово быть частью семьи драконов, что от мамы ему досталась сила, магия и красивые полосы золотистой чешуи, а также долголетие, теперь уже сын с гордостью сиял зелеными глазками и чешуйками.
Он важно принимал от отца свой тренировочный меч и начинал поединок с сыном Таласси Верром. Оба малыша было просто умилительны в маленьких штанишках и курточках. Мы с княжной смахивали слезы и громко хлопали, подбадривая обоих. Отцы сурово взирали на нас, осуждая за стремление сделать из будущих воинов мягкотелых маминых сыночков, но признавали, что мы тоже имеем право гордиться своими отпрысками.
Короткий поединок, обмен уважительными поклонами, и наши маленькие воины разошлись в разные стороны.
— Гррайни! Сладость моя! Обнимашки!!! — и мой малыш тут же сбрасывал всю свою надутость и с радостью шел в мои руки. Отец смеялся и говорил, что тот мамин сынок!
— Но ты же маму тоже обнимаешь! — сдал контору малыш. Таласси давилась смехом. Ранни скупо улыбался одной стороной губ. Он так и не научился открытости, несмотря на такую милую и активную супругу.
Тиррат согласился, что замечание справедливое, подкрался к нам и подхватил сына на руки. Теперь они изображали из себя двух драконов: рычали, расставляли руки в стороны и летали. Эти двое были просто копиями друг друга. Они и Маенн. Оба брата были неразлучны и очень близки.
Маенн стал адептом! Мой снуй был послушным, прилежным и очень талантливым. И он ни капли не ревновал к братьям и сестрам. Он просто любил их своим огромным сердцем, а те любили его даже сильнее. Он устраивал чаепития с маленькими принцессами. Все четверо малявок подсовывали ему чашки, ложки с яствами. Он прилежно все их вкушал, делал им комплименты, танцевал с ними, с их куклами, выслушивал, какая сейчас мода, что можно юной наследнице, а что нельзя. Туидзё и Иворри, дочери Дайскё, белоснежные куколки с золотыми прядями в волосах, зелеными глазами, уже интересовались тем, что изучает брат. Обе были магами воды и желали сделать карьеру. Где они и слово-то такое услышали? От меня? Да ну… Вы ведь желанные невесты для всех женихов Оэнэ! Но маму бесконечно любяще и так же умилительно серьезно уверяли, что женщина должна быть умна и образована. Все в отца! Нет, ну две копии! Тот тоже образованность и науки ставит на пьедестал. Сразу вслед за моей статуей…
Лаларри назвал сына Уллий. В честь деда по маминой линии. Его мама часто приплывала ко мне поболтать, погулять с внуком, рассказать какую-нибудь давнюю и жутко поучительную историю о боевом прошлом морского клана. Она была очень милой, тихой и любила меня так сильно! Она всегда хотела невестку, но сын был весь в делах: то границы Океана Звезд обплыть нужно, то охота у берегов Уадду намечается. Вот теперь она и таяла от счастья, получив меня в свое полное распоряжение.
Уллий был похож во всем на Лаларри, но были и отличия. Характер у него был легкий и послушный, но он с чего-то полюбил розыгрыши. Теперь лазурный хвостик торчал изо всех шалостей: то тут, то там слышны были вскрики служанок, которые наступали на синюю змейку, стражники оскальзывались на внезапно появившихся лужах. Да что стражники! Когда император сел на мокрую сидушку трона, вот когда началось веселье! Нет, сына никто не бил, хотя я говорила, что у нас его попа была бы еще синее, чем от природы. Просто Лаларри посмотрел на него глазами, полными скорби и сказал, что он расстроил маму! Уллий перевел свои золотые глазки на меня, а я сделала вид, что сейчас заплачу. Маленькие ладошки тут же обхватили мою спину, а лазурная макушка сына покаянно опустилась на моё плечо. Я сразу же забыла о строгости и необходимости поддержать легенду: пухлые щечки моего морского дракончика были обцелованы, грива густых волос цвета моря взъерошена, а сам малыш был уверен в моей вечной к нему любви.
— Ну все! Теперь он совсем разойдется! — мрачно предрек Аэннар, но и этого внука он любил также горячо, как и всех моих детей, поэтому тут же продолжил, — Господин Лаларри, хоть вы с ним поговорите!
Лаларри пообещал пустить энергию сына в полезное русло. И тут же нашел ему занятие: поручил ему следить за орошением полей. Надо было видеть, как радовался наш малыш, заливая поля то ливнем, то снегом с градом. Потом ему удалось настроить свою силу в нужном потоке и вполне сносно поспособствовать урожаю. Корзинка груш и две — яблок, вот что он получил за свою работу. Тогда он одарил нас всех своей первой оплатой. Вкусно было, кстати. С того самого года, когда мы посадили семена бога Земли, все плоды и овощи были бесподобны. Я уж не говорю о деревьях дриад! Их благоухание укутывало столицу пьяным безумием: летали сытые и усталые от обилия нектара пчелы, все жители ранней весной ложились спать позже обычного, подолгу наслаждаясь запахом. А плоды! Это нежное, невероятное, сладостное нечто, что заполняло каждую клетку твоего тела эйфорическим наслаждением! Мы ели их перед ночью любви, ведь это состояние предшествовало сумасшедшей ночи. Осознав действие плодов, их занесли в особый реестр, и теперь все они были подсчитаны. Выдавались семейным парам по нескольку штук в год. Теперь столица разрослась порядком, ведь эти самые семьи уже увеличились на порядок.
Мёд стал божественным нектаром, коий вкушали только аристократы. Я пробовала повлиять на ситуацию, но мне сказали, что некоторые вещи нельзя менять, в частности невозможно разделить такие блага. Чайную ложку этого меда давали раз в год в Храме всех богов верующим, как причастие. Это и все уступки императрице.
Лаларри достроил порты, теперь люди хлынули осваивать второй континент с огромным энтузиазмом! Скоро будут смешанные браки, но это и неплохо. Кровь нужно разбавлять! Правда, моя радость? На моих руках пускал плазменные пузыри сын Ирриша Дейрран. Сам отец сидел у моих колен и своей радостью полыхал на весь Имэннари. Коснулась его волос… алое золото, словно живой огонь…
Цвели Медовые деревья, сладко пахло выпечкой из кухни Дворца, легионеры муштровали войско где-то в казармах, будущие маги зубрили заклятия, тоскливо поглядывая в раскрытые окна на безбрежную синь неба, летали над городом Иррао с любимыми дочками, скрипел пером Дайскё, записывая и эту веху нашей семьи в свиток, попутно гладил головы своих звездочек; Лаларри учил сына выпускать шипы на локтях и опутывать чешуйками ноги для лучшего скольжения в воде, Тиррат с Гррайном гостили у Ледалли. Та так истосковалась по родным, что выпросила хоть кого-то. Император не мог поехать — у него важное дело в пещерах гномов! Небось опять настойку пьют…
