Окончательно я проснулась лишь тогда, когда парень остановился на заправке. Но я не заговорила с ним и тогда, демонстративно отвернувшись к окну и натянув капюшон.

— Так и собираешься там в обиженную играть? — о, надо же, кто первым решил подать голос. 

Меня слегка покоробило то, как он охарактеризовал мое поведение. Я не могла назвать то чувство, что росло во мне всю дорогу, словом "обида". Я не была обижена. Скорее, просто расстроена тем, что наконец увидела ясную картину того, как выгляжу в глазах Алька, до самого конца. Обижаться в этой ситуации надо было лишь на саму себя.

— Кажется, мы договорились, что я должна молчать, чтобы не бесить тебя, разве нет? — сказала я на удивление спокойно, выпрямляясь вместе с тем и садясь посередине так, чтобы иметь возможность выглядывать вперед между передних сидений. — Впрочем, если это намек, что ты соскучился по моей болтовне...

Я специально сказала последнее уже чуть более шутливым тоном и выдержала паузу, зная, что Альк отреагирует, и как он отреагирует. Но в одном он был прав, когда вообще обратился ко мне — напряжение между нами ничему не поможет. Как бы мы друг к другу не относились, нам еще долго времени придется провести только вдвоем. Можно хотя бы попытаться изобразить видимость приятельских отношений, чтобы поменьше бесить друг друга.

— Что за тупая бабская черта привязываться к именам и датам, — на удивление добродушно промурлыкал Альк, разворачиваясь ко мне и сверкая лукаво своим желтым взглядом в полутьме, — По поводу людских имён у меня такое же мнение, как и по поводу звёзд.

С этими словами он легонько щелкнул меня по носу. Совсем, как тогда, когда говорил о своей родной стране… И звезды упомянул. Может, и черт с ним, с именем? Если уж он помнит такие вещи, как наш мимолетный разговор возле того камня для пинков?

— Пересаживайся давай за руль. Буду учить тебя водить, раз уж ты ко мне в компаньоны попала, — все так же с усмешкой добавил Альк, выходя из машины.

Очаровательный мерзавец — подумала я о нем совершенно добродушно. Видимо, привык улыбаться вот так, когда облажается, поэтому и пользуется. Если конечно, вообще способен признать, что облажался.

Когда он сказал пересаживаться за руль, я сперва восприняла эту идею с воодушевлением, и потому чуть ли не вприпрыжку бросилась огибать машину и садиться за водительское кресло. Но когда я уже оказалась на месте, то несколько растерялась. Одно дело — когда Альк вырубился рядом, и ты вынужден это делать, совсем другое — когда он будет наблюдать и несомненно, постоянно критиковать.

У меня было время собраться с духом и убедить себя, что все в порядке. Отец учил меня в детстве, когда я была совсем мелкой. Настоящий отец, тот, чье лицо давным-давно стерлось из моей памяти. Все, что у меня от него осталось — это глаза и смутное ощущение горечи, когда мать, будь она неладна, сообщила мне, что он умер. Еще утром я сумела вытащить на свет давным-давно позабытые навыки, в совершенно бессознательном состоянии как-то довезя нас с Альком до мотеля. Уж сейчас-то, под его присмотром, я точно справлюсь. 

Когда он, заправив тачку, вернулся и уверенно плюхнулся на сиденье сбоку, я постаралась улыбнуться, заправила растрепанные волосы за уши и после -- крепко обвила пальцами оплетку руля.

— Я знаю, как вести машину, — да уж, самое время попытаться убедить в этом всех присутствующих, ага, — Но все эти дороги, знаки, грузовики... Впрочем, трасса — не город, верно? Должно быть проще, — последнее я точно говорила самой себе, пытаясь окончательно успокоиться.

— Тебе главное не превышать скоростной режим и не вихлять на дороге, — пожал плечами Альк, после чего наклонился ко мне, заслоняя собой весь обзор. Я не сразу поняла, что он делает, а уже спустя пару мгновений поняла — пристегивает меня ремнем безопасности.

Мне пришлось аж невольно в кресло вжаться, когда Альк приблизился ко мне настолько, что я практически почувствовала его прикосновения даже через ткань. То ли это его запах, то ли тепло... Нет. Если бы я верила во что-то такое, то сказала бы, что это его энергетика. Меня буквально сшибло волной его какой-то непонятной энергии, отчего я и впала на мгновение в ступор. Было ощущение, что под черепной коробкой, словно под закрытыми веками, солнечные зайчики заплясали.

И я не знала, что чувствовать по этому поводу. Но, вероятно, скоро пожалею, что ввязалась в совместное путешествие с парнем, которого раньше вообще как парня не воспринимала, иначе шарахалась бы от него, как и от остальных. 

— Погнали, — до чего он спокоен, черт возьми. 

И до пугающего долго находится в хорошем расположении духа.

Сосредоточься, Ванда. Не хватало еще передачу или педали перепутать.

Стартовала я медленно, боясь разгоняться, но трасса была пустынной, и постепенно я осмелела вжать газ посильнее.

— Я очень надеюсь, что прямо сейчас на дорогу не выскочит олень, как это бывает во всех фильмах. Или не появится привидение ребенка... Ну а что, ночь, пустая дорога, луна. Все к этому располагает.

— Я ж рядом. Среагирую, если что. 

Это успокаивало. Хотя у меня до сих пор и не находилось объяснения, почему вдруг Альк стал таким… Добреньким.

— Водить умеешь, а чего на права не сдала?

Я еще раз удивленно моргнула, стараясь внимательно следить за пустынной трассой впереди, и подавила в себе колкость навроде “о, кажется, кто-то решил поговорить по душам”. Брось, Ванда. Разговоры тебя успокаивают, поэтому не грех уцепиться за такую возможность. К тому же, признайся честно — неужели ты не скучала по вашим подобным перебрасываниям парочкой фраз? Альку, может, и плевать всегда было, но мне наши последние короткие встречи и впрямь приносили радость, потому что он был единственным, с кем я вообще говорила.

— А толку, если наличие собственной тачки все равно не предвидится? — сказала я заготовленную фразу, которой сама себя всегда оправдывала. — Да и за рулем я сидела очень давно... Еще в детстве. Когда переехала к тетке — учить меня было некому, да и не на чем. Я и не осмелилась бы снова сесть за руль, если б не ты.

— И что, ты собралась прямо со мной до Польши ехать? Или у тебя в Канаде кто-то имеется?

То, что внутри меня что-то наебнулось и перевернулось несколько раз от волнения, когда он сказал про Польшу, было заметно лишь по тому, как машина резко вдруг свернула на мгновение вправо, но Альк быстро перехватил руль и выровнял его обратно.

— До Польши? — мне даже произнести вслух это было тяжело.

Это же на другом континенте, о чем он говорит? Или мои познания в географии совсем… Того?

— И как... Как ты собираешься это провернуть?

В моих планах не было, разумеется, никаких Польш. И Европ тоже. Я хотела добраться до Канады. Кэрол рассказывала, что люди там живут, не имея оружия и не запирая двери на ночь — место, в котором я и впрямь хотела бы оказаться. Постепенно осесть в каком-нибудь захолустье, а дальше решить, что делать. Но вот то, что Альк собирался вернуться на родину, я даже предположить не могла.

— На самолете, как же ещё, — невозмутимо ответил Альк. — Сперва в Беларусь, оттуда через границу домой.

Он даже сладко потянулся, упомянув последнее, словно рассуждал о том, что мы едем на дивный курорт, а не куда-то в сторону бывших Советов. Самолеты, границы… Буду надеяться, что этот почти-что-русский знает, о чем говорит.

— Не переживай. До Канады я в любом случае сперва добраться должен, — явно считав испуг на моем лице, поспешил успокоить меня Альк. — Так что нам по пути. Да и машина твоя. На ней всяко удобнее и быстрее, чем пешком.

В голове бушевал целый ураган мыслей, но я не знала, какую из них могу позволить себе озвучить вслух, чтобы снова не разбудить демонов внутри Алька. Первой из них, абсолютно искренней и радостной, была мысль о том, что очень хорошо, что у этого парня есть дом; что он возвращается в место, где ему, очевидно, будет хорошо. Это хороший повод для того, чтобы направляться в конкретную точку. Вопрос второй — был ли его вопрос про то, собираюсь ли я с ним в Польшу, своеобразным приглашением? Или он все же звучал так, что Альк скорее удавится, чем туда меня возьмет?