21.

Утром Ярослав никуда не исчез, мы позавтракали, покувыркались до двенадцати, привели себя в порядок, я даже сделала укладку на своих непослушных волосах и ни слова не спросила про вчерашние страсти. Решила подождать, когда он сам начнёт разговор.

— Можно я Свете позвоню в магазин? Я решила ей сказать, что ты мой парень. Попрошу её не болтать, но не хочу её обманывать, она хорошая, — я бы и так позвонила, но мне доставляло удовольствие обсуждать с ним свои маленькие делишки.

Ярослав лежал на диване и смотрел новости по телеку.

— Я к ней, естественно, не заходил и ничего ей про тебя не говорил. Как хочешь, я ничего не хочу скрывать, мне офигительно хорошо.

Ну, надо же! От таких слов я просто таяла от милоты.

— С Ярославом из «Гибискуса»? Ты с ним закрутила? Да ты что-о-о-о! — у Светки от удивления и такой сногсшибательной новости, наверное, уже ноги начали сами отрываться от пола, чтобы скорее побежать к её подружкам. Она в «Букете» долго работала и знала почти всех продавщиц, особенно на первом этаже, — и как? На работу-то вернёшься? Хорошо подумай, прежде, чем увольняться, Никитична тебе быстро замену найдёт, сейчас с хорошей работой сама знаешь.

— Он мне пока ничего такого не предлагал, ты что? Это я тебе по секрету, чтобы ты не думала, что я тебя обманываю.

— Ну, ясное дело по секрету, я — никому. Завтра выйдешь?

— Позвоню ещё. Может, и приду, но я же на три дня отпрашивалась. Завтра ещё денёк.

— Как скажешь. Я рада. Прикольно, а чё? Тут прислали на брошку макет, цветок с пестиком, помнишь, из розовых сапфиров? Приходила такая яркая тётка?

— Да, я сама с этим разберусь.

«Завтра будет понятно, по секрету или не совсем, это я быстро почувствую», — подумала я, но какая разница, если даже Ярославу всё равно. И вообще, стоит ли звонить Бэлле про её цветок? Она наверняка его заказывала, чтобы со мной пообщаться.

— Странные люди всё-таки, я так многого не понимаю, — плюхнулась я рядом с Ярославом на диван.

— Учись, — поцеловал он меня в щёку.

— Почему вы не могли договориться с Бэллой и сделать всё по-людски как-то. Я знаешь, сколько страху натерпелась за эти два дня? А до конца так и не поняла, меня оставят в покое или нет?

— Нет, — сухо ответил он, продолжая смотреть новости.

— Что? Как это?

— Я точно тебя в покое не оставлю, — Ярослав улыбнулся и зарылся мордой в моей груди.

— Подожди, подожди! Что с Бэллой? Она, что, в мгновение ока забудет про все планы, которые громоздила в мой адрес? Трансгуманизму я больше не нужна?

— Ты нужна мне, я твой трансгуманист.

Он опять стащил с меня шмотки и на полном серьёзе начал всё сначала.

— Мы же гулять хотели, я причёску сделала, — попыталась я зачем-то произносить ничего не значащие слова.

На кухне я заварила крепкого чаю и уставилась в стену, счастливая и спокойная. Ну, что они мне сделают? Заставят меня рожать, что ли постчеловека? Никто меня не заставит, нет такого закона.

Ярослав зашёл с пакетом, который вчера принёс и который так и валялся в прихожей.

— Я тут тебе кое-какие шмотки купил, если тебе, конечно, понравится, размер, вроде, твой. Иди померяй, нас Бэлла ждёт на ужин к семи.

— Мне? Шмотки? На ужин? — от слова «ужин» у меня опять всё внутри перевернулось.

— Я надеюсь, не иммерсивный?

Это было бежевое платьице с коротким рукавом. Я посмотрела на этикетку. Нормально так. Я даже никогда не дотрагивалась до таких брендов, не то, чтобы меряла. Село всё, как надо.

Получалось, он заехал в бутик, выбрал платье, зная всё наперёд? То есть уже переговорив с Бэллой, что я останусь с ним?

— С бутсами самое оно, — сказала я, выйдя на показ. Другой обуви у меня не было, да у меня и дома ничего подходящего для такого платья бы не нашлось.

— Заедем по дороге в обувной, хотя и так красиво, мне нравится.

— Я никуда не поеду. Я не Мальвина, а ты не Карабас. Ты меня спросил, хочу ли я ехать к Бэлле? — мне казалось, что после всей этой фантасмагории я так и осталась безмолвной и безмозглой куклой, у которой нет своего мнения, или им можно элементарно пренебречь. Я расстегнула молнию и стянула с себя этот портняжный шедевр французского производства. От обиды глаза наполнились слезами.

Ярослав сидел поражённый. Ждал, что дальше, наверное. Я быстро натянула шорты и майку, в которых приехала от Бэллы, и крикнула ему из прихожей:

— И не догоняй меня! Хватит уже затворничества и твоих приказов. И передай своей мамочке, что я знаю, как зовут на самом деле того самого Валентина Петровича. Она знает, о ком я.

— Вероника! — Ярослав наконец вскочил и прыгнул ко мне.

— Не догоняй меня! Я хочу домой! Я хочу побыть сама с собой в своей квартире! Я устала!

Я бежала всю дорогу, как будто за мной кто-то гнался, даже когда вышла из метро. Как же я соскучилась по своей маленькой каморке! Может, я и правда, дура, но я очень люблю спокойствие и самой себе принадлежать. Мне очень трудно переносить, когда ломают мою волю и не считаются с моим мнением. И исключений я не могла сделать даже для Ярослава. Да и к Бэлле мне ехать совсем не хотелось. Смотреть на неё, как кто? Подружка её сына, с которой он знаком несколько дней? Продавщица из ювелирного магазина, приехавшая неизвестно откуда. И уж точно не хотелось отвечать на её вопросы, любые. Она могла меня перехитрить и выставить тем, кем захочет, а мне нечем будет крыть. Зачем только я не сдержалась и сказала Ярославу про этого Валентина Петровича, выбросила в помойку свой единственный козырь.

На работу завтра можно было не ходить. А денег совсем не осталось. Эта проблема всегда меня бесила, она сковывала меня по рукам и ногам, но я боролась, как могла, и была уверена, что выберусь и в этот раз, то есть дотяну до зарплаты. Хорошо, что хватило ума забрать свой телефон у Ярослава. Больше я такого не допущу.

22.

С раннего утра я отправилась гулять по городу, где время от времени садилась в парке на скамейку и слушала по телефону лекции из института. Сессия закончилась, но всегда оставалось что-то недослушанным и недоученным. А лекции меня отвлекали от дум, да ещё и пользу приносили. Набрела на какое-то новое кафе, где давали ланч первым пятнадцати клиентам за сто рублей в честь открытия, поела, и пошла по набережной домой. Ярослав не звонил, и я тоже. Мне ещё было хорошо самой с собой, я ещё не насытилась одиночеством. Позвонила маме. Витька гонял на велике и просил мне передать, что отработает и вернёт деньги, потому что знает, что мне не очень просто. Витька потихонечку взрослел и начинал уже чувствовать себя ответственным мужчиной. Но учился средне, без особого усердия. Не то, что я, генетический феномен. Да уж.

Села на лавочку, ту самую, где меня разбудил мент и показал фотографию Филиппа-Артемона. Хорошо, что это теперь меня не касалось. Все они что-то знали, наверное, судя по разговорам с Ксенией, и меня обманывали. А здорово я всё-таки убежала тогда к Ярославу! Облизнулись только.

Вечером я смотрела телек и заснула около одиннадцати, а утром отправилась в «Букет». Шла и думала, как встречу сейчас Светку, и как она начнёт меня расспрашивать про то, как это всё случилось, куда мы ходили, и что мы делали.

Не дойдя до метро, я услышала звонок мобильного.

— Вероничка, ты как?

— Нормально, — сказав это, я даже немного скривила губы, мне показалось, что Ярослав слишком рано позвонил, я ждала этот звонок, по крайней мере, к вечеру, потому что ещё немного злилась.

— Я в аэропорту, мне надо срочно улететь на две недели за границу по делам. Не сердись. Как только вернусь, сразу поеду к тебе, если ты примешь, конечно.

Я до конца не поняла, что происходило. Защемило под ложечкой, и весь гонор сдуло одним дуновением.

— Улетаешь? Куда?

— В Китай. Надо самому ехать, иначе никак. Дай мне номер карточки, я просто не успел ещё.

— Зачем?

— Ну, я сорвал же тебе работу у Бэллы. Это не так важно всё, просто пришли фотку на телефон. Платьице тебе занесут на работу сегодня, купи к нему туфли к моему приезду.