Данк чувствовал, что окрестности Портленда чужды ему так же, как и все остальные места, где он пробовал жить. Снятый им уединенный летний коттедж на океанском берегу оказался ничуть не более гостеприимным, чем уютные пригородные дома его детства или роскошные виллы юности. Шесть месяцев он пытался привыкнуть к шикарным апартаментам в Бостоне. Ничто не привлекало его, ничто не манило. Только работа могла заставить где-то бросить якорь.

Он вовремя вспомнил о пустующем доме в Кейп-Норде. Время с сентября по май казалось ему невыносимым, но воспоминания о лете были ясными и светлыми, хотя и не всегда безоблачными. Пора было ехать домой, в Кейп-Норд…

Он снова подумал о дочери Чака Менсона. Элизабет… Не редкое имя, но интригующее. Чем? Наверное, тем, что воскрешало в памяти годы юности. Это делало Кейп-Норд еще более заманчивым. Он улыбнулся, представив себе ссору Бет Менсон с Кливом Хатчинсоном из-за календаря.

Его заставил обернуться низкий рев мотора. На их улицу заворачивал трейлер. Лобовое стекло отражало солнце, скрежетали тормоза. Данк помахал рукой и заторопился к дому и яхте, стоявшей на домкратах в гараже. Скрипнули воздушные тормоза, и трейлер проехал мимо. Подойдя к гаражу, Данк прикрыл ладонью глаза. Кабина открылась, на тротуар выпрыгнула Бет Менсон и встала у колеса. Плотный хлопчатобумажный свитер доходил ей до бедер, обтянутых блеклой парусиной. Между джинсами и кожаными ботинками виднелись розовые носки. Глаза Элизабет сияли, и она улыбалась, явно довольная сюрпризом.

Данка от пят до макушки пронзила радость.

Бет хлопнула дверью трейлера, не сводя взгляда с пораженного Данка Хаммела. Он стоял на тротуаре удивленный, обрадованный и, как всегда, ослепительно красивый.

— Фред уехал по другому вызову, — сообщила она.

— Зачем же вы сами взялись за это дело?

— Ничего особенного.

— Раз так, не нужно было спешить. Я спокойно мог дождаться Фреда.

Она насупилась.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Надеюсь, вам пришлось сесть за руль совсем не потому, что мы условились на сегодня.

— Что бы вы ни говорили, а расписание есть расписание. Кроме того, в этом нет ничего сложного. На то и существует гидравлика.

Между тем руки у нее дрожали, а сердце ушло в пятки… Прямо перед ней стоял двадцатитрехфутовый «бристоль», и она возблагодарила небо за хороший предлог сменить тему.

— Красивая лодка. Только полировка подкачала.

Он круто обернулся.

— Не слишком приглядывайтесь к поручням.

Бет неодобрительно покачала головой.

— Слишком поздно. Я уже заметила небрежность. Вы такой же, как и все моряки.

Дерево местами потускнело, местами высохло и потерлось.

— В этом году было не до того. Тут нужна бы рука старого Менсона. — Он посмотрел на яхту. — Забавно, я действительно вспомнил пацаненка с лодочной станции, который отвечал за полировку. — Данк обернулся к ней. — Кто знал, что им окажетесь вы?

Она посмотрела в бездонные голубые глаза.

— Кто знал?

Эта реплика повисла в воздухе. Бет продолжала смотреть на него, пытаясь не обращать внимания на покалывающее возбуждение. Лучше было подождать и послать Фреда…

Через полчаса яхта была установлена в кузове трейлера. Данк махнул рукой в сторону коттеджа.

— Как насчет ланча? Надо подкрепиться на дорожку. Тем более что она неблизкая.

Она засмеялась и вылезла из кабины.

— Я даже не переключила скорость!

— Не разрушайте тайну. Приятно думать о том, как вы управляетесь с этой махиной.

Вот как? Значит, он думает о ней…

— Рада слышать. Может, расскажете об этом при случае моим работягам? Сами видели: отношения у нас на станции сложные.

— Их можно понять. Они считают, что висят на волоске.

— Данк, в связи с этим у меня и болит голова двадцать четыре часа в сутки.

Внезапное прикосновение теплой руки Хаммела к ее спине испугало Элизабет.

— Тем более имеет смысл сделать перерыв, прежде чем вы вернетесь в привычную обстановку. Купим в булочной несколько сандвичей.

Она инстинктивно подалась к нему.

— Что ж, согласна, если вы покажете мне свою мастерскую.

— А что в этом интересного?

— Хочется посмотреть на вашу работу. Наследник электронной империи, бросающий семью, — это что-то из репертуара давно прошедших лет. Я была бы рада убедиться, что вы сумели добиться своего.

Данк наградил ее пронизывающим взглядом.

Бет коснулась его руки. Солнечный луч упал на его волосы и позолотил их.

— Извините. Это была неудачная шутка.

Хаммел иронически усмехнулся и повел Элизабет через улицу.

— Не имеет значения. В мастерской пусто. Сейчас там только инструменты и опилки.

— Уйти из «Хаммел-космотроник»… На это надо было решиться.

Тон его вновь стал резким.

— Не думайте об этом. Поверьте, это был не каприз.

— И многие так считают?

Он тут же разжал пальцы и отдернул руку.

— Кое-кто считает.

— И ваш отец тоже? Подозреваю, что вы расстались не слишком по-дружески.

— Вы уже спрашивали об этом две недели назад.

— Помню. С тех пор я и жду ответа.

— Я слишком долго подготавливал свой уход, поэтому он ни для кого не был сюрпризом и едва ли кого-нибудь сильно опечалил.

Бет молча шла следом. Она открыла рот только на полдороге.

— Не собираетесь вернуться?

— Ни к чему. Что сделано, то сделано.

— Долго ждали?

— Может быть.

— А вот насчет того, что никто не опечалился, не верится. Слишком много горечи в вашем голосе.

— Я думал, вы приехали сюда за лодкой.

— Мне интересно, почему ее владелец возвращается в город юности…

Они зашли в булочную, и Данк заговорил с продавцом. Они заказали сандвичи, и пока продавец делал их, Бет мучительно хотелось попросить: «Расскажите, как прошли у вас последние десять лет…»

Однако из Данка Хаммела слова приходилось тащить клещами. Здравый смысл подсказывал, что надо оставить его в покое и заняться своим делом.

Она вдохнула аромат свежеиспеченных французских хлебцев и вслед за Данком вышла из булочной. Вскоре они стояли у его дверей. Бет замешкалась на пороге и с замиранием сердца вошла в его двухкомнатный коттедж.

Реакция была именно такой, как он и ожидал. Бет оказалась в добела вымытой комнате, главным украшением которой был камин. Напротив пылавшего очага стоял потертый диван. Исцарапанные стулья окружали старый стол. Единственная ценная вещь — музыкальный центр «Хаммел-космотроник» — стоял под окном, на стенах висели уставленные книгами полки.

— Здорово… — выдохнула она.

Данк положил пакет с сандвичами на буфет, который отделял комнату от кухни, немного напоминавшей корабельный камбуз.

— А мне много не надо. Я живу просто.

— Оно и видно.

— Похоже, это не то, чего вы ждали.

— Значит, вам так нравится.

Проклятие, она заставила его покраснеть. — Это остатки. Я взял только то, что мог увезти с собой.

— Кое-какая мебель, музыкальный центр последней модели и яхта в гараже…

— Бет…

— Извините. Я не иронизирую. Просто мне двадцать восемь, а вам за тридцать. Похоже, мы уже староваты для такой жизни.

— Я же говорю, вы ожидали большего.

— Ничего я не ожидала. Я понятия не имею о ваших вкусах, кроме машины. Судя по модели, на которой вы ездите, я думала, что встречу что-нибудь более современное и изысканное.

— Вы ошиблись.

— Я вас не обидела?

Взгляд ее был прямым и искренним.

— А вы не разочарованы?

— Я бы хотела посмотреть на ваши работы.

— Увидите в Кейп-Норде, если будут заказы.

— Успокойтесь. Я вовсе не любопытна. Говоря по правде, я и не думала, что увижу ваше жилье.

— Золотите пилюлю? — Он приподнял бровь. — Извините, что разочаровал вас. Как говорится, сапожник оказался без сапог.

Данк принялся раскладывать сандвичи на выщербленные тарелки, взятые из старого сервиза, который хранился в чулане на даче в Кейп-Норде. Молчание Бет говорило о многом и заставляло его внимательно вслушиваться в каждое слово, срывавшееся с ее подрагивающих губ. Разложив маринованные огурцы, он спросил: