И он вышел к ним, стал убеждать, разъяснять, что все они обмануты белогвардейцами. Лучше одуматься, пока не поздно. Из Семипалатинска, из Ташкента идут войска. Советская власть утвердилась навсегда. Кому нужно кровопролитие, во имя чего?

А в это время посланные им разведчики связались с комиссаром Четвертого кавалерийского полка Иваном Долженковым. Долженкову удалось задержать кулацкие отряды, спешившие на соединение с мятежниками.

Ночью Фурманов выбрался из крепости. В два часа он встретился с Четвертым кавполком на подступах к Верному. Полк вошел в город. Посты мятежников были сняты, заговорщики схвачены. На второй день утром, двадцатого июня, Дмитрий Фурманов доложил в Ташкент о ликвидации мятежа. Авалов и сопровождающие его чолоказаки заблаговременно покинули город. След их затерялся в пустынях и горах Семиречья.

Командующий в это время вынужден был следить не только за событиями в Верном, но и за тем, что происходит в Бухаре. Через границу Персии караванами сюда беспрестанно подвозили оружие. В Старую Бухару стекались «добровольцы» — от белых офицеров до басмачей. Белогвардейцы и английские инструктора обучали армию эмира. Эмир провел две мобилизации молодежи. Теперь он и его беки располагали почти сорокапятитысячной армией. Фрунзе по-прежнему мог выставить всего лишь десять тысяч бойцов. В районе Термеза зашевелились англичане. Доходили слухи, будто на Термез из-за границы идет десятитысячная армия.

Что представляла из себя Бухара? С 1868 года она была в зависимости от России, через эмират проходила русская железная дорога. Эмират занимал двести двадцать тысяч квадратных верст.

Так как Туркестан входил в состав РСФСР на правах автономной республики, то сложилась совершенно нелепая ситуация: в тело социалистического государства клином врезалось феодальное государство. Это был нож в сердце Туркестана. Связь со странами Востока эмир поддерживал в основном через Аму-Дарью. Создав военную флотилию на Аму-Дарье, Фрунзе тем самым выбил у эмира ключевые позиции. Что это была за флотилия? Восемь 75-миллиметровых орудий, восемь 57-миллиметровых, десять 37-миллиметровых, установленных на старых катерах. На Аральском море стояло семь пароходов, три баржи; на Аму-Дарье — девять пароходов, один катер, два теплохода, двенадцать барж и четыре баркаса. Из Самары он вызвал еще шесть катеров и гидроотряд. Вот и вся флотилия.

Старую Бухару взять приступом было бы нелегко: толстые и высокие стены, широкий защитный пояс, высокие башни над одиннадцатью воротами. На ночь ворота запираются.

Но Фрунзе и Куйбышев хорошо были осведомлены, что делается за толстыми стенами: в глубоком подполье недавно организовалась бухарская компартия; она готовила восстание. Компартия насчитывала пять тысяч членов. Двенадцатого августа Фрунзе подписал директиву:

Красная Армия должна быть готова в любую минуту выступить на помощь восставшему народу.

Прежде всего командующий усилил охрану и наблюдение на границе с Персией и Афганистаном, а также охрану железной дороги. В Новую Бухару были переброшены два авиаотряда. Аму-Дарьинской флотилии поставили задачу не допускать никаких переправ противника на участке от Керки до Термеза, то есть у самой южной границы.

Чтобы изолировать Бухару от войск беков и отрядов басмачей, Фрунзе создал несколько сильных ударных групп: Чарджуйскую, Самарканд-Бухарскую, Катта-Курганскую, Каганскую. Эмират оказался в кольце. К участию в операции был привлечен отряд бухарских красных войск.

Когда Фрунзе пугали тем, что у эмира почти пятикратное превосходство в силах, он строго отвечал:

— А кто их считал, эти сорок пять тысяч? Мне, например, точно известно, что в Старой Бухаре семьдесят пять тысяч жителей, большая часть из них за нас. Для нас сейчас главное: скрытно провести подготовку. Пусть эмир думает, что мы готовимся к новому походу против недобитых басмачей.

Восстание началось в конце августа 1920 года после партийной конференции. Военно-революционный комитет, созданный на конференции, обратился к Турккомиссии, к правительству Туркестанской АССР и лично к Фрунзе за помощью.

Восстали крупные города эмирата: Старый Чарджуй, Сахар-Базар, Хатырчи, Керки.

Михаил Васильевич находился со своим полевым штабом в Самарканде.

Самарканд… В детстве это слово звучало восточной сказкой. И только теперь, в тридцать пять лет, он увидел минареты Регистана, мечети, мавзолеи и надгробья. Столица Тимура, ставка Александра Македонского… Здесь обитал дух древности. Раскаленные зноем холмы, устремленные в желтое небо высоченные башни, расписанные глазурью; каменные дворы мечетей, арабские письмена… Все здесь будило фантазию, взывало к вечности, напоминало о бренности.

Это чувство становилось особенно острым по ночам, когда над башнями и куполами горели звезды.

Так как днем ворота Старой Бухары были открыты для всех, Михаил Васильевич решил послать туда разведчицу Хулькар. Задание несложное, но очень важное: выяснить, где квартируют английские офицеры. Пришла Хулькар. Ее крутая голова была убрана множеством мелких косичек. Детская мягкость скуластых, с темным румянцем щек, тонкий рисунок бровей, тяжелые мониста на шее… Совсем ребенок — четырнадцать лет.

— Не боишься, Хулькар?

Глаза ее гордо блеснули.

— Нет, нет. Я хорошо знаю Старую Бухару. Я притворюсь турчанкой, турецкий учила, мама — турчанка.

Хулькар выяснила: дом английских офицеров находится в тихой части города, неподалеку от одной из магометанских школ. Охраняется турецкими аскерами.

Фрунзе устроил совещание с политработниками. Была создана специальная группа, в которую вошли венгры Фазекаш и Киш и русский Иван Шишкин.

— Нужно захватить хотя бы одного англичанина-инструктора, — сказал Михаил Васильевич.

В Старой Бухаре со времен мировой войны проживало много бывших пленных чехов, венгров. Переодетые Фазекаш и Киш могли сойти за «своих».

Спецгруппа уселась в крытый грузовой автомобиль и беспрепятственно въехала в городские ворота. Возле дома, где жили английские офицеры, Киш затормозил машину, выскочил, поднял капот и начал браниться по-венгерски.

Часовой в тюрбане подошел к Кишу, стал объяснять знаками, что останавливаться возле дома нельзя. Киш поманил часового пальцем, а когда турок наклонился, ударил его гаечным ключом по шее.

Все трое ворвались в дом. Англичане были пьяны, они отупело уставились на непрошеных гостей. Когда на них направили дула маузеров, они, мотая головами, что-то мыча, подняли руки. Англичан вывели и усадили в машину. Они все еще не могли сообразить, что происходит.

— Забрав этих трех джентльменов, вы избавили их от многих неприятностей, — сказал Фрунзе. — Мы их допросим и отпустим. В Старую Бухару они больше не вернутся, и, следовательно, им не придется отсиживаться в осажденном городе.

Один из англичан саркастически улыбнулся. Он, должно быть, понимал по-русски.

После того как восстание вспыхнуло в Старой Бухаре, Фрунзе приказал начать военные действия. Оперативными группами управлял по радио.

Бухара — это равнина, покрытая песками. Эмир надеялся заманить отряды Красной Армии в глубь песков, окружить их и уничтожить. Он распорядился перекрыть главный водный распределительный канал. Под сорокаградусным зноем арыки мгновенно высохли. Бойцы глотали раскаленную пыль.

Но никакие уловки не помогли эмиру. Дехкане выходили навстречу красноармейцам, передавали кожаные турсуки с водой и холодным айраном, арбузы и дыни. Двадцать девятого августа советские войска подошли к стенам Старой Бухары. Фрунзе лично руководил штурмом крепости. Из всех ста тридцати башен города противник вел пулеметный и артиллерийский огонь. Все одиннадцать ворот оборонялись лучшими частями армии эмира. Все мечети и медресе были приспособлены для обороны. Никакие снаряды красных не могли пробить глинобитные стены толщиной восемь метров. Штурм затягивался. Фрунзе телеграфировал Куйбышеву в Ташкент: