Даже после того, как он надавил ей на затылок, и не смотря на его слова, она пыталась сделать это менее болезненно — сама не знала почему, просто хотела и все. Более того, она не старалась пить много, наоборот — мало. Больше всего на свете она боялась, что через укус передастся часть ее чувств, эмоций и ощущений, как тогда ей его. Да, боялась, и, как на зло, это и произошло.

Деймон не понял сначала, что с ним творится. Все было словно в тумане. Потом стало теплее и дымка начала расходиться. Ему показалось, что это иллюзия. Он стоял в какой-то тьме. Затем из мрака появились четыре двойника Елены. Один смотрел на него с ненавистью. Но он, вдруг, медленно развернулся и стал уходить в тьму… Затем — следующий двойник. Он смотрел на него со злобой и даже фыркнул. Он тоже развернулся и мрак окутал его — словно растворил. И снова Елена. Она смотрела на него со снисхождением и… прощением?! Но и она канула во мрак, развернувшись к нему спиной. Затем — четвертая дампирка… Она была необычна. Впервые Деймон видел столь искреннюю, счастливую и добрую улыбку на ее лице. На столько живую, даже ярче, чем та, которая озарила ее лицо однажды. И этот двойник никак не уходил. Cтоял пару минут, смотрел на Деймона и улыбался. Но вдруг… Она погрустнела, посмотрела куда-то печально в сторону и развернулась боком. Лишь потом — окончательно спиной и стала погружаться во мрак. Ее движения были плавными и грациозными, словно у гибкой танцовщицы с кошачьей походкой. Только Деймон невольно сделал шаг навстречу к ней, как на пути встал пятый двойник и, покачав отрицательно головой, преградил путь.

Cнова тьма, и теперь уже он видел стену своих покоев. А девушка, тяжело вздыхая, облокотилась о стену. На ее пухлых, выразительных губах блестела его красная кровь. Она была прекрасна. И она всегда была не его. До конца — не его. Деймон чувствовал сейчас лишь одно — злость. Она отвергла его. Не доверяла ему, и он не мог сломать эту стену между ними — ведь стена была гордостью. Он приподнял ее лицо, коснувшись ее подбородка и, одновременно с тем, его большой палец приподнял ее верхнюю губу, обнажая выросший клык, более острый, более изящный. Со злой усмешкой он грубо вдавил ее в стену, схватив свободной рукой за руку:

— Неблагодарная стерва. Теперь я понял, кто ты есть на самом деле, — прошипел он ей в лицо.

Елене понадобилось пару секунд, чтобы прийти в себя.

— И в чем же я неблагодарная?! — закричала она, пытаясь оттолкнуть вампира от себя.

«Что происходит… Неужели… удалось?»

— Я дал тебе лучшую жизнь, чем она была у твоего прошлого хозяина! Я дал тебе свое расположение! Я дал тебе многое! Больше чем нужно! В конце концов, я сделал тебя вампиркой, а ты так и отталкиваешь меня! — с каждым новым словом Деймон все сильнее сжимал ее руку.

Было очень больно… Елена закрыла глаза, сильно сжав зубы и зажмурившись.

— В этом, — стон боли, — ты виноват сам.

И она знала, что была права. Что бы он ни придумал, что бы ни отрицал.

— Замечательно! Так держать! Ты получила все, что только могла пожелать! Скажешь, в том, что ты без ума от моих ласк виноват тоже я?

Деймон немного изменил положение ладони, теперь он сжал с силой ее скулы, впиваясь в ее губы яростным поцелуем собственника, затем, так же резко разорвав его.

— Замолчи! Ты достал! Ты чертов эгоист! Ты думаешь лишь о себе! Я пыталась увидеть в тебе все хорошее. Но ты… ты… — девушка от переизбытка эмоций не знала, что и сказать, — Ты всю жизнь, всегда думал только о себе! Ты ничего не знаешь! Не знаешь, что значит потерять кого-то, не знаешь, как лишиться того, что так сильно любил! Ничего ты не знаешь! А только и можешь, как трахать все подряд, что движется! Чувства для тебя просто пустое место! Пусти меня!

— Ты надоела мне, Елена, — процедил Деймон сквозь зубы. Его клыки угрожающе мерцали в сумраке комнаты, а взгляд был подобен дьявольскому, — Ты вечно пытаешься мне приказывать! Ты совершенно не знаешь, где твое место! Твоя королевская кровь вечно дает о себе знать, несмотря на то, что она испорчена человеческой примесью!!! Пора наконец тебе понять раз и навсегда, кто твой хозяин!!! — Деймон, не ослабляя свою хватку, оттолкнул ее к проходу в купальню и тут же направился следом за ней, — Ты мелкая девчонка, которая только и знает, что цепляется за свое прошлое! Да что ты знаешь обо мне?! Я тоже терял в своей жизни многое! И не тебе осуждать меня!

— Не смей так говорить о моем отце! — звук пощечины глухо раскатился по купальне. Это было последней каплей. Печати больше нет, — И если ты многое терял, то должен был понять меня!

Резкий рывок и Деймон с Еленой оказались в воде. Он сжимал ее горло, пригвоздив новоиспеченную вампирку к плитке ванны.

— Не смей даже разговаривать так со мной! Ты поплатишься за все, что ты наделала!

Удерживая ее лишь одной рукой, второй он начал расстегивать свой ремень. Несколько секунд, и вот он уже раздевает ее, все так же не давая ей нормально дышать. Разум Деймона застлала пелена ярости и гнева. Он так хотел обладать ею и ее душой, но не мог получить желаемого…

Елена судорожно схватилась за его руки, пытаясь разжать хватку. Но, увы, та же система… Мужчина — сильнее женщины.

— Я ведь почти поверила тебе вчера, но ты все испортил своим эгоизмом и гордостью, ведь это все, на что ты способен… — прохрипела она.

Мокрая до нитки одежда, плавающая в горячей воде… Утробное, еле слышное рычание вампира… Всплеск воды… Разворот и два силуэта, на которых играли золотистые блики воды, поменялись местами. Деймон сел, погрузившись в воду по грудь и притянул к себе девушку, все так же держа ее за горло.

— Ты не верила никогда ни единому моему слову! Если ты так сильно воображаешь себя лишь моей подстилкой, то получай, мне не жалко.

Деймон сначала говорил и делал, а потом думал. Словно в кошмарном сне, где все окружающее воспринимается с огромной задержкой и чувствуешь свое бессилие. Но сейчас примешивалась боль. Словно обоюдный меч, чем сильнее он ранил Елену, тем сильнее ненавидел себя. Но ярость была неудержимой, сметающей все на своем пути.

Наконец, Деймон разжал ее горло и воздух со свистом и хрипом проник в ее организм, девушка жадно начала глотать его. Но свободы так и не было. Обе его руки прихватили ее за талию и, приподняв, буквально насадили на него, от чего Елена испуганно ахнула. Как только ее лоно плотно обхватило его, с уст вампира сорвался едва слышимый стон, но в этот раз сдерживаемый. Но и этого Деймону было мало. Он начал нещадно терзать ее грудь, покусывая, обхватывая губами набухший сосок и порой до приятной боли оттягивая его.

Все было по другому. Cовсем. Если еще прошлой ночью она смирилась… Ей потом было действительно приятно. Но сейчас. Страх, боль, отчаяние. Омерзительно. Более того. Она не могла избавиться от всего этого. Не могла освободиться из его цепких рук. Почему-то ей казалось, что она почувствовала некий прилив сил, и в один момент тогда, когда ударила его, она почувствовала страшную слабость… Почему, почему так! Нет печати! Есть свобода! И все равно все так…

Еще хуже было то, что Деймон обращался с ней, как с вещью. Все еще держа ее за талию, он то приподнимал ее, то опускал, так же в такт двигая своими бедрами. Сейчас ярость прогнала его чувства, которые поселились в нем еще прошлой ночью, когда он боялся за нее. Сейчас он лишь получал то, что хотел и, достигнув экстаза одновременно вместе с Еленой, он заставил ее выгнуться, застонать, вцепиться в него руками. Вновь теплая жидкость разлилась по ее телу. Он снова унизил ее, показав, что она не может противиться страсти.

Все закончилось, но Деймон не торопился «снимать» ее с себя. С самодовольной, надменной улыбкой он смотрел на девушку и, запустив руку в ее волосы, оттянул их назад, заставив откинуть голову и подставить ему свою шею для жарких и болезненных поцелуев. Вот она — всепоглощающая любовь вампира, смешанная с яростью и приправленная эгоизмом…

Сложно было бы сказать, что она чувствовала. А чувствовала ли вообще? Это наверное самое страшное. Поверить. Теперь она должна была это вытерпеть. Вытерпеть его унижение и издевательство.