Девушка неистово продолжала брыкаться, казалось, не слушая его. Что уже может быть страшнее? На что она надеялась все эти годы? Для кого себя берегла непонятно, но верила. Верила, что придет день и найдется способ ее освободить от этого клейма, мерзкой печати. После того, что он заставил ее делать, ей уже было все равно.

— Моя жизнь ничем не отличается от прошлой, она стала в тысячи раз хуже!

— Хуже? Как с тобой поступал твой хозяин?

Деймон взял оба ее запястья в одну свою ладонь, причем так легко, словно она вовсе не пыталась вырваться, и свободной рукой убрал платиновые волосы с ее шеи. Затем он, громко усмехнувшись, обвел ее кожу языком — от ключицы и до уха. Все закончилось на том, что он прикусил ее мочку и тихим, но отчетливым, издевающимся голосом спросил:

— Так? — после он развернул ее к себе лицом и впился в ее губы с поцелуем, жадно, неистово, навязывая ей свою страсть. — Или так? — с придыханием добавил он, смотря на нее каким-то странным взглядом.

В нем читались гнев и желание. Он весь трепетал от ее вкуса, от одних воспоминаний произошедшего. Не выдержав, он повторил свой поцелуй. Вдруг, неожиданно, он почувствовал напор ее языка… Она стала отвечать… Руки ее ослабли. Деймон, поддавшись влечению, освободил их и одной рукой прижал к себе за талию, а другую свою руку положил ей на затылок, еще больше углубляя сладкую игру языком и губами.

Девушка поддалась вперед, упираясь в его грудь руками. При этом, видимо, она не рассчитала. С трудом оторвавшись от него, она вдохнула кислорода и уже намеренно оттолкнулась от пола ногой с большей силой, при этом все еще оставаясь прижатой к нему. Получилось так, что принц нехило ударился о противоположную стену, но его это особо не волновало. Гораздо важнее было то, что девушка отвечала ему…

Тут-то и случилось то, чего он ожидал меньше всего, охваченный желанием. Ужасная, сильная боль в паху. Настолько, что потемнело в глазах, и он согнулся, а затем удар кулаком по лицу. При этом удар был настолько сильный, что, казалось, девушка вложила в него всю свою ненависть и злобу. Деймон осел на пол, не в силах подняться — боль пульсировала, казалось, во всем его теле, не находя выхода. Сжав со скрежетом зубы, он исподлобья уставился на Елену своим красным вампирским взором. Клыки обнажились, глухое рычание заставило змея насторожиться и замереть под кроватью.

Воздух накалялся в комнате все больше с каждой секундой, и Деймон встал, резким рывком оказавшись вплотную к девушке, и, схватив ее за волосы, заставил откинуть голову назад. Его губы были в миллиметре от ее, а тяжелое дыхание щекотало дампирку.

— Осмелела? В первую нашу встречу ты не была такой строптивой. Может, я слишком был мягок с тобой, позволяя тебе жить, как полувампиру, а не мусору?

Девушка закрыла глаза от боли, и, прежде чем привыкнуть к ней, она сжала руки в кулаки, на ее лице появилась горькая усмешка и она сказала, словно выплюнув ему эти слова:

— Может, я и была мусором там, но меня никогда не унижали так и не принуждали к тому, что приказали вы!

— Я не считаю это твоим позором, — коварно улыбнувшись, Деймон провел губами по ее щеке к уху и прошептал: — Ты была великолепна, так что тебе нечего стыдиться.

— Хватит! — закричала она и схватила его за руку, пытаясь освободить свои волосы из плена.

— Хватит? Хорошо. Действительно, хватит, — голос Деймон был устрашающе спокоен и холоден. — Хватит делать тебе поблажки. Ты же ненавидишь меня, своего хозяина, не так ли? — он еще крепче сжал ее волосы, при этом, его взгляд блуждал по ее шее, словно он хотел запомнить каждый соблазнительный изгиб.

— Ну же, давай, ну что ты можешь? — издеваясь, спрашивала она. — Ты такой же, как и он, даже хуже…

— А ты хотела бы, чтобы я был лучше?

Деймон усмехнулся и повалил ее на кровать, прижав всем своим весом, и, наконец, отпустив волосы, пригвоздил ее руки над головой к постели, сжав ее запястья. Он лицом устроился где-то между ее плечом и шеей, и девушка услышала еле различимый шепот:

— Все же, подумай над моим вопросом, крошка. Я ведь могу быть и нежным. А пока — досплю свои законные часы.

Тело расслабилось, потяжелело, а он лежал на ней, прикрыв глаза и ехидно улыбаясь. Змей высунулся из-под кровати, посмотрел на хозяина и, шикнув, уполз под шкаф. Питон сливался с тьмой комнаты, и лишь его блестящая чешуя на хвостике выдавала его присутствие — единственная часть тела, не поместившаяся в убежище.

— Нежным будьте со своими шлюхами!

Девушка продолжала брыкаться, особенно пытаясь дергать плечом, как можно сильнее. Деймон, ничего не ответив, повернул немного удобнее лицо в ее сторону и припал губами к ее шее. Просто прикоснулся и остался так лежать, чувствуя ее пульс на своих губах. Девушка еще долго брыкалась, пока были силы, но даже дампир не выдержал столь сильного и постоянного напряжения… И физического, и, главное, морального…

Деймон, ведь, весь день спал, довольный собой, а девушка… Что ж… не прошло и двух часов, как она проснулась и, словно зомби, смотря в одну точку, зашла в купальню… Вместе с подушкой… Там-то она и дала волю слезам по полной программе. Она даже кричала в подушку, пытаясь выплеснуть все, что накипело. Благо господин спал, как убитый. Вдоволь наоравшись и нарыдавшись, она стала перевязывать раны на ногах и руке… За этим занятием Деймон ее и застал тогда. Сильно жгло… А все вместе, казалось, било ее, словно цунами. Дальше — это сражение, где она хоть как-то, но отомстила. Ей было плевать, что будет потом, она знала, что если не сделает этого, то будет корить себя и злиться всю жизнь.

Ее брыкания прекратились, а тело, подмятое вампиром, обмякло. Она смотрела в потолок, в одну точку. Чувствовала его дыхание на шее, которое приятно щекотало кожу. Губы…

«Хватит. Хватит! Во что ты превратилась… во что?» — тяжелый вздох.

До боли в сердце печальный взгляд. И опять они… опять… слезы… ровными дорожками по вискам и дальше — на шелка постели. Хорошо, что он спит… и не видит…

Деймон медленно отпустил ее руки и, сгребя девушку в охапку, улегся на бок, обнимая ее и прижимая к себе. Его глаза были закрыты. А дыхание равномерным, но нельзя было сказать наверняка спит он или бодрствует. Ровные черты лица, черные как смоль брови, тонкие губы. В каждой его черте постоянно читались три качества. Три. Cила. Власть. Собственничество.

Девушка с силой сжала веки так, что слезы, вернее их остатки, прекратили течь. Затем, снова приоткрыла. Сейчас, о том, что она сделала, она не жалела, но было во всем этом одно но. Рядом с ним оно почему-то стало появляться часто. Она вспомнила, как наказывал ее прошлый хозяин. Печать и приказ не сопротивляться. А дальше просто избиение, после которого приходилось приводить себя в чувства самой. Или же на ее глазах происходило то же самое с ее друзьями. Когда она ударила его… два раза… он не активировал печать, не приказал остановиться… Почему?

Когда, через несколько часов, Деймон открыл глаза, была уже глубокая ночь. Елена спала рядом, лежа к нему спиной, а он наконец-то чувствовал себя бодрым, хоть и немного избитым.

«Нехилый у тебя ударчик, дампирка. Чуть челюсть мне не выбила. Вот только в своей ненависти ты просчиталась…»

Деймон лег к ней вплотную, и, приобняв ее, слегка подул на ее шею, от чего девушка тут же начала просыпаться. Не успела она еще прийти в себя, как услышала ядовитые слова хозяина:

— Если бы ты ненавидела меня искренне, всей своей душой и сердцем, ты бы не смогла сомкнуть глаз, лежа рядом со мной.

Сказав это, Деймон тут же поднялся и направился в ванну приводить себя в порядок. Девушка с трудом села на постели… Почему-то голова так сильно болела, но еще сильнее болело сердце…

«Да… в мои-то годы…»

Еще страннее было то, что она словно ничего не чувствовала. Ничего, даже слова Деймона были для нее пустым звуком. Девушка сама себе несказанно удивилась. Ее раздумия прервал стук в дверь, а затем, что ее удивило больше всего, тот, кто постучал, вошел в покои! Без огласа разрешения.