Глаза закрываются сами собой, но окончательно провалиться в сон не получается. Сквозь дремоту постоянно прислушиваюсь к дыханию мужчины. Как забавно он сопит. Подушка пахнет его волосами. Так спокойно, словно я дома. Сжимаю запястье Марка и шумно вздыхаю. В ответ он накрывает мою руку своей.

— Лера. Лера. — Меня тихонько трясут за плечо. — Малыш прости. Но нужно вставать. Иван звонил, я срочно нужен в офисе.

— А…ой, прости. Я уже встаю. — Подскакиваю, как ошпаренная. Голова идёт кругом. Пытаюсь привести себя в чувства, растираю щеки.

— Вещи. — Марк указывает пальцем на угол постели, где лежат мои чистенькие и отглаженные маечка и штаны.

— Спасибо. — Поднимаюсь и машинально стягиваю через голову его футболку. Слышу громкий вздох полу-стон за спиной и наконец окончательно просыпаюсь. — Ой, прости. — Пищу не своим голосом, и спешно одеваюсь.

Мой неудовлетворённый мужчина выходит из спальни что-то бормоча себе под нос. Чувствую еще одна подобная ночевка и к утру от моей невинности не останется даже воспоминаний. Начинает подъедать совесть. Прогоняю эти чувства прочь, я ему в постель не напрашивалась, раз такой слабенький отвёз бы домой. Нечего тут так показательно страдать.

Неожиданный звонок в дверь заставляет подпрыгнуть. Настороженно выглядываю из спальни. Кто бы это мог быть? Топаю за Марком. Моё любопытство однажды меня погубит. На пороге появляется Лукъяненко старший собственной персоной. Он смотрит на сына, потом прожигает ледяным взором моё тельце. Ежусь от неприятного ощущения, будто проткнули сосулькой насквозь.

— Марк. — Голос Леонида Валериевича удивленно возмущенный.

— Да, отец, это я. А кого ты ожидал увидеть? Я вообще-то тут живу.

— Речь не о тебе. — Он многозначительно смотрит в сторону моей скромной персоны. Я старательно изображаю предмет интерьера. Но по всей видимости получается у меня плохо.

— Ты по какому вопросу? Или с проверкой? Мне если ты вдруг позабыл уже давно восемнадцать. И я не нуждаюсь в родительской опеке.

— Прекрати паясничать! Ты видел время?! В твоём офисе идёт ремонт, а ты всё еще прохлаждаешься дома.

— У меня всё под контролем. Я оставил за себя надежного человека. Не помню, чтобы ты лично руководил бригадой, которая перекрашивает стены. В то время, как я стараюсь проконтролировать каждую мелочь.

— Я вижу, как ты ответственно подошёл к делу. Берешь работу на дом.

Леонид усмехается и складывает руки на груди. Его взгляд возвращается ко мне.

— Девушка, не твоя забота. Если у тебя всё, я спешу.

— Можешь не торопиться, я оставил своего человека…

— Кого? — Марк практически рычит. — Не смей мне подсовывать своего протеже. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

— Алексей отличный работник в отличие …

— От меня. — Заканчивает за отца сын и сжимает пальцы в кулаки. — Мы уходим. Лера. — Марк поворачивается ко мне и кивает головой. Я вздрагиваю и спешно передвигаю ноги в след за ним.

— Здравствуйте. — Говорю, еле слышно проходя мимо Леонида, в ответ получаю очередной презрительный взгляд. Да уж, тяжелый человек.

Вылетаю следом за боссом и бегу за ним, потому как обычным шагом этого разъяренного мужчину догнать просто невозможно. Он очень зол. Впервые вижу его таким. Молчит, губы плотно поджаты, ноздри раздуваются как у огнедышащего дракона. Того и гляди вырвется пламя. Я не знаю, как сейчас вести себя с ним. Просто молчу и стараюсь не отставать, потому как дорогу из здания не помню, и если заблужусь в этом многоэтажном пентхаусе точно самостоятельно не выйду.

В машину садимся молча. Мой нежный, милый Марк сам на себя не похож. Понимаю, отношения с отцом для него больное место. Какая же я не внимательная, всё это время думала лишь о себе, о своём горе. Мне и в голову не приходило, что у внешне сильного и успешного мужчины могут быть свои душевные травмы. Разве могут быть проблемы подобного рода у богатого мальчика? А ведь правду говорят, любовь и поддержка родных нужна всем. Без неё мы слабеем.

В кармане звонит телефон. Вздрагиваю и спешно достаю свой старенький сотовый. Хозяйка моей съемной квартиры. Только не сейчас. Вот засада.

— Алло, Валерия.

— Доброе утро Елена Юрьевна.

— Надеюсь ты не забыла, что сегодня у тебя день выселения. Я надеюсь, твоих вещей уже нет?

— Елена Юрьевна, понимаете…

— Я буду в квартире через полчаса и хочу увидеть подготовленное помещение. До связи.

Прижимаю телефон к груди. Хочется выть от беспомощности. Ну что я за копуша такая. Ничего не могу подготовить заранее. Куда мне сейчас девать все мое барахло.

Марк поворачивается ко мне.

— Кто звонил? — В его голосе всё еще звенит металл.

— Хозяйка квартиры, хочет … с проверкой нагрянуть. Она предупреждала, а я совсем забыла. — Вру ему и отвожу взгляд. — Мне нужно домой. Я постараюсь уладить всё быстрее и приеду к тебе.

— Я думаю, что сегодня тебе нужно отдохнуть от меня и от работы. А мне предстоит уладить одно дело, раз и навсегда. Без свидетелей. Не хочу пугать тебя ещё больше.

— Марк. Я совсем…

— Я вижу, как ты смотришь на меня. Пожалуйста, не спорь сейчас.

Я просто киваю, а он берет мою руку и целует тыльную сторону ладони.

Машина несётся с бешенной скоростью. Мне немного страшно, но делать замечание водителю я не решаюсь. Спустя двадцать минут Марк высаживает меня у подъезда и уезжает, оставив на старом асфальте черные следы от шин. Мчались мы со скоростью ветра, но пробки и ремонт дороги сегодня сыграли против меня. К своему выселению я почти успеваю.

Проводив глазами удаляющееся авто любимого, стараюсь не накручивать себя, успокоиться. Тревога за состояние Марка упрямо подъедает изнутри. Плохое предчувствие не отпускает, как бы я не старалась. Мчусь к себе и на пороге сталкиваюсь с хозяйкой. Распахнув входную дверь на всю, она руководит процессом изъятия моих вещей. А точнее, двумя здоровенными амбалами, которые совершенно неаккуратно скидывают мои коробки к проходу.

— Что вы делаете! — Спешу на спасение своего имущества.

— Помогаем тебе съехать. — Сложив руку на груди грубо отвечает хозяйка.

— Там очень много хрупкого. — Возражаю я против такого варварства, но на меня никто не обращает внимания. — Елена Юрьевна, пожалуйста дайте еще день. Мне совсем не куда идти.

— Что за глупости. В нашем городе полно мест, где можно остановиться. Гостиницы, хостелы, в конце концов сдаются квартиры. Пора взрослеть Валерия, сколько можно висеть на чужой шее. Твой опекун и так был очень добр к тебе. Заботился и после совершеннолетия, не бросил. А ты вот непонятно чем две недели занималась. Я предупредила заранее, ко мне какие претензии?

— Елена Юрьевна, но вещи…

— Сдашь в камеру хранения. Хватит! Ничего не хочу больше слушать.

Жестом она пресекла мой очередной порыв отвоевать себе еще немного времени.

— Выносите, ребята. Но поосторожнее, девушка просит.

Вот так за какой-то час я осталась одна на улице и с кучей вещей. Все мои пожитки, сложенные горой у лавочки, сиротливо смотрели на меня с явным укором. Четыре коробки и пара спортивных сумок. Всё, что я нажила за четыре года жизни в Новосибирске. Не густо. Всхлипнув, роняю голову на колени. Что делать ума не приложу.

Лера соберись. Тряпка. Нужно что-то решать. Марка беспокоить не стоит, ему сейчас не до меня. Да и как он отреагирует на новость, что я стала бездомной. Решит, что специально напрашиваюсь к нему. Нет, нельзя говорить. Достаю сотовый, листаю контакты. Должен быть кто-то у кого можно хотя бы вещи оставить.

Выслушав за пол часа кучу извинений и вежливых отказов, совсем опускаю руки. Надо же, только я могу за столько лет не обзавестись хотя бы одним хорошим другом. Вздыхаю. Вот засада.

— Лерка. — Очень знакомый баритон заставляет меня поверить в то, что хуже все-таки бывает.

— Вася. — Отзываюсь я и машинально настраиваюсь на худшее.

— Ты чего, съехала от нас?