Они уже спустились с холма и теперь были невдалеке от малазанского лагеря. Только сейчас Итковиан обратил внимание, что Корлат идет совсем рядом со Скворцом.

— Пожалуй, это самое удивительное открытие сегодняшнего дня, — пробормотал Быстрый Бен.

— Пока что, — уточнил Паран. — Что-то мне подсказывает: это еще не все.

— Друзья мои! — прохрипел голос за их спинами. — Не будете ли вы столь любезны немного задержаться? Природа не одарила выдающегося во всех прочих отношениях Круппа длинными ногами, и потому он вынужден двигаться медленнее, чем желал бы.

Все трое послушно остановились. Вскоре к ним присоединился и запыхавшийся даруджиец.

— Ветер дул в нужную сторону, а посему Крупп слышал каждое ваше слово, — объявил коротышка.

— Спасибо ветру, — криво ухмыльнулся Быстрый Бен. — Думаю, тебе есть что добавить насчет Серебряной Лисы.

— Еще бы! Как-никак Круппу посчастливилось — или же, напротив, не посчастливилось — быть очевидцем этого ужасающего Слияния. Однако все проявилось не сразу. Так или иначе, тревога, воспоследовавшая за означенными событиями, утихла сама по себе, ибо истина вышла из мрака и простерлась перед спотыкающимися ногами Круппа.

— Я прямо сразу так и представил, как ты идешь по скользкой глине и без конца спотыкаешься и падаешь, утыкаясь в нее физиономией, — признался Быстрый Бен.

— Жаль, что твое воображение не пошло дальше этого образа, ибо никто из вас не видел… танцующего Круппа. О, Крупп умеет танцевать с неподражаемым изяществом и грациозностью. Он скользит… подчеркиваю, скользит, а не поскальзывается… как яйцо на сковороде, щедро смазанной салом. Чтобы Крупп споткнулся? Упал? Да никогда!

— Все это прекрасно. Но нельзя ли теперь более подробно услышать про истину, которая простерлась перед тобой? — поинтересовался Паран.

— Конечно можно! Небольшое уточнение: она была не одна. О, истины, будто щенята, прыгали вокруг Круппа и радостно повизгивали. А Крупп, подобно доброму хозяину, успевал каждую из них погладить и ласково потрепать за ушами. Вы желаете знать, в чем заключается суть этих истин? Крупп утверждает, что внутри Серебряной Лисы царит полный покой. Поэтому Крупп советует успокоиться и вам. Все хорошо! Успокойтесь. Расслабьтесь. По… верьте, ой…

— Никак ты все-таки споткнулся? — насмешливо спросил Быстрый Бен.

— Чепуха. Просто забыл слово, которое намеревался произнести. Но даже оплошность в языке имеет свою ценность.

— Неужели? Это как же?

— Ну, это слишком тонкая материя, понять которую дано не каждому. Попросту говоря, суть заключается в следующем: нельзя слишком удаляться от того, что у тебя под рукой… или же под ногой. В этом-то и скрыта величайшая из истин.

— По-моему, ты сам только скачешь да повизгиваешь, как те щенята, но меня что-то не тянет чесать тебя за ушами, — сознался Паран.

— Я и не настаиваю, капитан. И не щенята, а волчата, если уж быть совсем точным.

Оба малазанца вдруг резко остановились, к ним присоединился Итковиан, так как навевающий сон, обволакивающий и убаюкивающий поток слов Круппа внезапно выявил суть, словно бы он вдруг натолкнулся на камень.

«Камень… Может, это и есть одна из истин Круппа? А эти малазанцы умнее меня — или же они просто привыкли к подобной манере изложения».

— Прекрати уже темнить! — потребовал Паран. — Выкладывай начистоту!

— Что именно ты желаешь услышать, дражайший капитан? Должно быть, ты думаешь, что Крупп наслаждается двусмысленностями, мороча людям голову и надежно сохраняя свои секреты. Впрочем, именно так и должен поступать настоящий хранитель тайн. Тебе, капитан, и нашему уважаемому магу интересен предмет разговора. Но так ли он занимателен для бывшего наемника, идущего вместе с нами, — человека, вне всяких сомнений, достойного и весьма щепетильного в вопросах чести? Косвенно — да, пожалуй, поскольку это имеет определенное отношение к его недавним соратникам. Однако Крупп вынужден подчеркнуть: лишь косвенно. И здесь нужно переместить фокус нашего внимания на двух древних богов. Некогда они были просто духами. Они же первыми сопровождали древних т’лан имассов, когда те еще имели плоть. И не только их самих, но также и зверей, коих т’лан имассы считают своими сородичами и с которыми они не расстались до сих пор.

Возможно, Крупп напрасно тратит слова, и его смышленые спутники уже догадались, что речь идет о двух легендарных волках? Слышали ли вы в детстве сказку о том, как эти древние боги потеряли друг друга и с тех пор обречены на вечные поиски? Без сомнения, все вы помните эту печальную историю: впечатлительные ребятишки такое не забывают. Но кто посмел разлучить эту парочку? Как об этом повествует легенда? Позвольте вам напомнить: «Но однажды случилась ужасная напасть, явившаяся с темного неба. Она спустилась на землю, дабы поколебать и разрушить мир. Темная сила эта разлучила влюбленных, и с тех пор они больше никогда не видели друг друга…» Естественно, дальше следует множество цветистой словесной чепухи, которую Крупп, жалея уши своих благодарных слушателей, повторять не станет.

Друзья мои, мы с вами люди взрослые и понимаем, что слово «напасть» употреблено не случайно. Оно связано с… падением некоего существа, впоследствии названного Увечным Богом. Нам также известно, каких неимоверных усилий требовало исцеление и возрождение мира, подмятого им под себя. Древние боги сделали все, что смогли, однако прошу учесть: они сами оказались значительно моложе богов-волков. Их мудрость еще была, так сказать, отроческой. Они росли и взрослели вместе с тогдашним человечеством. Точнее — ибо Крупп является приверженцем точных формулировок, — с предшественниками нынешних…

— По-хорошему прошу: прекрати! — зарычал на толстяка Паран.

— Но Крупп не в состоянии прекратить свое повествование! Остановиться на этом месте означало бы проигнорировать все, что еще должно быть сказано! Так вот, о тех временах остались лишь смутные воспоминания, едва различимые сквозь мрак веков. Осколки памяти, похожие на ускользающие сны. Подобно детям, мы верим, что двух богов разлучили навсегда и каждый из них обречен целую вечность скитаться по бесплодным просторам северных равнин и тоскливо выть вместе с ветрами. Хотя спасение — оно совсем рядом. Решимость заставляет духов собираться вместе. Правильнее сказать, их собирает первый дух — несокрушимый, непреклонный, велящий остальным двигаться согласно собственным предначертаниям, каких бы страданий им это ни стоило. Второй дух пока что уязвлен; он сознает себя покинутым, и так будет продолжаться до тех пор, пока он не найдет правильный ответ! Третий дух полон любви и сострадания, хотя и отличается некоторым безрассудством. Но его присутствие сглаживает острые углы первого духа. И наконец, четвертый дух обладает силой исцелить старые раны.

— Так есть еще и четвертый?! — воскликнул Быстрый Бен. — Мы что-то не слышали о четвертом духе, живущем в Серебряной Лисе.

— Ну как же, он порожден семенем т’лан имасского шамана. Это дух дочери Прана Чоля, чье настоящее и истинное имя у всех нас на устах!

Итковиан увидел, что Скворец и Корлат остановились возле большого шатра. Возможно, речи Круппа были любопытны и для них тоже, однако оба не делали никаких попыток приблизиться.

Меж тем коротышка, самодовольно поглаживая пухлыми пальцами свой внушительный живот, продолжал:

— Всем и каждому Крупп может посоветовать только одно: сохраняйте веру и терпение. Умейте дождаться того, что еще не наступило.

— И эти словесные сугробы ты называешь объяснением? — хмурясь, спросил Паран.

— Крупп считает свои слова образцом объяснения. Убедительного, исчерпывающего, абсолютно понятного и лишь немного дополненного словесным изяществом. Точность — это высокое искусство. Рассуждения, которые вы слышали, необычайно остры и лишены каких-либо отклонений в сторону. Думаю, вы согласитесь с Круппом, что истины требуют особого к себе уважения.

Итковиан направился к шатру.

— Эй, ты куда? — окликнул его Паран.