Действительно, сразу же стало легко, но мысль о том, что совсем скоро она очутится за дверями «Зеркального Лабиринта», чтобы никогда уже сюда не вернуться, показалась настолько страшной, непереносимой, — Я не хочу уходить. Если пришла, то знала, зачем…

— Зачем же?

— Если бы ты любил меня, ты бы так себя не вёл.

— Если бы не любил, тебя бы в этом городе не было. Никогда не думал, что ты настолько нервное существо. У тебя была истерическая рвота.

Причина внезапной тошноты, о которой он даже не догадывался, даже в голове ничего такого не держал, вдруг впервые пронзила своей необратимостью и невозможностью повернуть время вспять, чтобы такого не случилось. Когда произошло? Да в любую из встреч. Мечты мечтами, а реальность пугала настолько, что она долго не желала признавать очевидное. Даже Инар Цульф о том догадался, а этот нет!

— Скажи пятнистому дылде, я остаюсь. Пусть он уходит доедать свои ягоды. Что у него с лицом?

— Он конопатый. Ты таких не видела?

— Откуда же?

— Будь он на Земле, свёл бы их за несколько дней, но тут, видишь ли, ему всё равно, как он выглядит. Девушек в подземном городе по любому нет, а он штрафник первого года службы и ему пока что нет выхода даже в ЦЭССЭИ. Лишь в горах и гуляет.

Она видела, нескрываемое торжество озарило его лицо, едва он понял, что никуда она уже не уйдёт. Только он не понял настоящей причины её пассивности. Она вдруг представила Элю, которая и будет с ним спать в её жилье, едва она покинет «Лучший город континента».

И ведь серьёзно собралась уйти, но он, связанный с нею той самой мысленной и внепространственной связью, учуял это и перекрыл ей все выходы для бегства, а потом уже позвал в своё подземное убежище. Проницательный, а самого главного так и не узрел, не догадался.

Она успела выяснить, что не Инар Цульф первым прибежал к нему, чтобы выдать замыслы о побеге. Сам Рудольф вызвал Инара в наземный «Зеркальный Лабиринт», а уж там тот и выдал всё. Когда Нэя потребовала от Цульфа объяснить своё поведение, он уверил, что не собирался ни о чём господина Руда-Ольфа уведомлять, поскольку она для Инара Цульфа в приоритете перед всеми остальными. И причину этого госпожа Нэя знает. Но, видимо, госпожа Лата-Хонг, весьма часто по своим служебным делам и навещающая «Зеркальный Лабиринт», сообщила господину Руду при встрече, возможно, и случайной, что видела взволнованную госпожу Нэю-Ат в приёмной Главы Хоз. Управления в Администрации «Лучшего города континента», чем и была обеспокоена. Ибо только экстренные события и могли стать причиной для посещения владелицей «Мечты» апартаментов Инара-Цульфа. Кому же неизвестно, что для подобного контакта существует целый штат служащих госпожи Нэи? И личное её появление в Администрации есть свидетельство некой экстренной ситуации. Факт же осведомлённости Латы о наличии взаимосвязи «Мечты» и некоторых влиятельных особ из «Зеркального Лабиринта», не на совести Инара Цульфа. Это лишь свидетельство автономной деятельности влиятельной особы Латы-Хонг, у которой свои задачи в «Лучшем городе континента».

Наверное, и о последней встрече раздосадованной Нэи с Главой Хоз. Управления Лата тоже донесла в «Зеркальный Лабиринт»? Для Нэи даже самые мистические стороны бытия требовали своего объяснения конкретно существующими реалиями. Лата слишком хорошо и даже роскошно напоказ жила, чтобы не быть при этом многоцелевым агентом многих структур в «Лучшем городе континента», проще говоря, доносительницей. И если бы не Инар-Цульф, а также сама Нэя, Эля ни дня не удержалась бы в пределах стен закрытого мира благополучия и научных тайн. Что будет делать Эля без неё в огромном здании «Мечты», на это воображения Нэи уже не хватило. Иви была отброшена из-за своего непоправимого легкомыслия. Не Лата же, в самом деле, станет её заместительницей?

— Я останусь, — повторила она и сжала лепестки своих губ в наигранное высокомерие, а уж как вышло, она не видела себя со стороны. — Лишь затем, что я очень любопытная. И смелая. Поэтому я тебя не боюсь нисколько. Но я всё равно решусь в скором времени покинуть «Лучший город континента». Мне надоело шить и украшать своим творчеством других. Создавать наряды для походов в Храм Надмирного Света другим счастливцам. Мне необходимо заняться тщательной подготовкой к акту создания уже собственного семейного союза. А здесь мне не дадут этого сделать…

Она смолкла, поймав себя на том, что стиль речи Инара Цульфа и Латы-Хонг как-то странно успел повлиять и на её собственную манеру общения. Бюрократическая напыщенность и обтекаемость фраз встраивались в её речь почти бессознательно. Ведь все окружающие её люди, живущие в «Лучшем городе континента», так и общались меж собой. Это был особый язык, отличный от затейливости аристократического сословия, но и мало похожий на задушевную или грубую простоту обычных людей. Как говорил когда-то Тон-Ат: «Имитатогенность всякого человека есть природный факт, но не отменяемый и для всех уровней социальности».

Рудольф не дал ей договорить, — Зачем покидать? Зачем разорять столь дорого тебе доставшуюся «Мечту»? Я не трону твою текстильную мастерскую — твою «Мечту», даже если ты создашь с другим человеком то, что обозначила как семейный союз. Ты так и будешь тут жить и работать. Я не буду возражать.

Она усмехнулась, — Не будешь возражать? Чего ж тогда столько сил приложил к моему вселению сюда?

Он ничего не ответил. И она отлично знала, что они оба с каким-то извращённым самоистязанием врут друг другу. Он никого уже не потерпит рядом с ней, а ей никто не заменит его.

— В этом случае я пойду в Храм Надмирного Света с тем же Чапосом, почему же и нет? Ты возьмёшь себе Элю. Милый получится обмен жёнами и мужьями, не правда ли?

— Мне всё равно кто. У функции могут быть разные лица, но я говорю тебе о любви. Любить я смогу только тебя. Пока я здесь, конечно. Но я не стану тебя удерживать против твоего желания. Повторение того обоюдного садомазохизма, как было с Гелией, уже немыслимо. У тебя есть пара минут на обдумывание. Глеб всё ещё ждёт тебя у скоростной подземной машины. Но когда он уйдёт, я не буду звать его повторно.

Как реально когтистая лапа, Нэю раздирало непереносимое противоречие, любовь и ужас от её окончательной потери. Уйти это означает лишь одно, — оставить «Мечту», но кому? Эле — выскочке и полной неумехе?

Надменная статная Лата, откровенно влюблённая в Рудольфа, тут же повторно вклинилась в её мысленный поток, будто предлагая себя в качестве замены. Но Эля моложе, легче и по своей натуре, и по своей фигуре, куда как соблазнительнее и доступнее в этом смысле. Поэтому с лёгкостью выпихнула Лату из взбаламученных мыслей Нэи. Конечно, Эля найдёт себе штатного модельера, так ли уж оно и трудно? Для Эли, давно уже вошедшей во все тонкости подобной сферы деятельности, ничуть. Останется только имя «Мечта», останется само здание и все её воплощённые затеи с её же огромными затратами. Без неё всё сползёт в банальное ремесло. Не сразу так случится, — когда ещё Элю раскусят рафинированные клиентки, а уходить самой Нэе придётся. За стенами будет легче свыкнуться с тем, что его нет, и не будет уже в её жизни…

Из гордо вызывающих, лепестки её губ бесформенно расползлись, как и бывает у плачущих женщин, теряющих контроль над собой. Он привлёк её к себе, жадно целуя губы и опровергая собственную ледяную жестокость.

— Смотри, какую роскошь я тебе заказал. В местном, как ты говоришь, «доме яств», дорогом, но вкусном. Не хочешь? Конечно, столица избаловала тебя своим изобилием, а тут нет тех простонародных рынков, где ты покупала себе рыбку на обед.

Ласка тотчас же была обесценена насмешкой над прошлой её неустроенностью в столице, — Прошу, не упоминай про рыбу! Тошнит при одном только представлении о ней…

Он застыл, обдумывая её странное признание, — А вот попробуй мороженое. Десерт от Франка, нашего кулинара по вдохновению. Я тоже буду.