— На какое свидание?! — воскликнул ошарашенный Ансельм. — С кем?!

— С девушкой, п-полагаю… — не смело предположила я.

Капитан Джулиан подошёл с другой стороны и сообщил:

— Моншери, в этой деревне сейчас нет незамужних девиц, достигших брачной зрелости.

— Может быть она младше, — несмело предположила я, уже понимая, что очень зря не расспросила Жан-Луи о его «даме».

Капитан переглянулся с Ансельмом.

— Те, что младше, совсем дети, девчушки, — ещё больше хмурясь, ответил Ансельм. — Вряд ли Жан-Луи пошёл бы куда-то с какой-нибудь десятилетней девочкой или шестилетней крохой.

— Да, в это верится с трудом… — пробормотала я.

Чувство страха крепчало, тяжелело в души и отравляло кровь.

«Постель! Проверь постель парня!» — велел внезапный обеспокоенный голос Антуанетты.

Жан-Луи квартировал через стенку от кабинета Ансельма. Мне не потребовалось перебирать всю его постель, чтобы найти то, чему здесь было не место.

Прямо под подушкой ну младшего из Бофремонов мы обнаружили какой-то странный амулет, связанный из нескольких деревяшек, крепящихся вокруг черепа и костей не то мыши, не то лягушки.

«Что это Антуанетта?!» — взволнованно спросила я.

«Плохо дело! — опечаленно вздохнула в моём сознании сестра-близнец, — очень, очень, очень плохо! Это знак жертвы!»

«Кто его оставил?!» — мысленно вскричала я.

«Сама не видишь?! Это кикиморы! Онивыбралиего! Спроси… Спроси Ансельма, убили ли они тех тварей на болоте!»

Я спросила, как и велела Антуанетта. Старший из Бофремонов чуть скривился и дёрнул головой.

— Разумеется, нет! Нам было не до этого!

«Ну и болван! — взвыла в моей голове сестра-близнец. — Так, ладно. Если сейчас глубокая ночь, то времени мало!..»

«Они заманили его в ловушку, да?!» — мысленно спросила я.

«Да, кикиморы умеют принимать облик красивых молодых девушек. Но знак жертвы говорит о том, что эти создания решили сгубить Жана-Луи при помощи злой магии, Зои».

«Они убьют его?»

«Лучше бы убили-горько прошептала в моих мыслях Антуанетта. — Если я правильно помню их обряды, такой знак оставляют в комнате того, кого кикиморы вознамерились обречь на вечные мучения!..»

«Ты можешь просто прямо сказать?!» — нервно спросила я.

Пока Ансельм кричал на подчинённых и поднимал караул солдат, отправляя их на поиски, я пыталась понять, можем ли мы ещё спасти молодого Бофремона.

«Они сделают так, что парнишка станет жертвой Каменного проклятия»

«А они так могут?!!» — опешила я.

«Да. С тех пор, как Девятая ведьма распространила Каменное проклятие на всех и каждого, кто обитает на островах Квинквилля… носители гадкой, мерзкой чёрной магии способны проводить ритуалы, которые поражают несчастных Каменным проклятием. С такой же эффективностью, как если бы Жана-Луи укусил проклятый, в обращённой форме»

Я зажмурила глаза, чувствуя, как тревога и страх за жизнь парня гремят в души и топчутся на сердце.

«Как мы можем их выследить?!»

Антуанетта пару секунд не отвечала, а затем проговорила:

«Можно сделать так, чтобы знак жертвы привёл вас к месту проведения ритуала, но…

«Но?!» — переспросила я встревоженно и чуть было не сказала это уже в слух.

«Но это опасная, магия, Зои! В отличии от алхимии и других видов магии, она использует антиматериальную суть! Всё, что губит, причиняет боль, уничтожает или… проклинает, извращая сущность и свойства любой материи! Это настоящий глубинный мрак…»

«Я могу это сделать?!»

«Да, но применив такое чёрное колдовство, ты… ты навсегда окажешьсязапятнанаим. Оно останется с тобой навсегда»

«И чем мне это грозит?!» — поспешила спросить я.

«Ты станешь больше подвержена риску Каменного проклятия. Иным словами, обращённых будет тянуть к тебе, как пчёл на мёд, в летнюю пору! Это… это смертельная опасность, Зои!..»

Я обернулась, взглянула на Ансельма, который скрывал переживание и страх, но за его сердитыми приказами и выкриками я видела, что он чувствует сейчас на самом деле.

«Рассказывай» — велела я Антуанетте.

«Зои, ты уверена, что жизнь этого мальчика стоит такого риска?! Тебе ведь нигде на Квинквилле не будет от этого спасения! Нигде, понимаешь! А у тебя здесь ещё очень много дел!»

«Да, но… Значит мне придётся быть более аккуратной, чем прежде» — хмыкнув, ответила я.

«Ладно, — вздохнула моя сестра-близнец, — слушай…»

Антуанетта подробно объяснила, как мне провести обряд магии, чтобы заставить жертвенный знак привести меня к тому, с кем он связан. Разумеется, я ни капли не удивилась, что колдовство с этим изделием кикимор требовало моей крови.

Я положила знак кикимор на пол, капающим воском свечи очертила кривоватую спираль, а затем собственной кровью вывела на полу четыре символа, которые показала мне в своей памяти Антуанетта.

«Но, я не уверенна, что это сработает!» — опасливо бросила моя названная сестра.

«Посмотрим» — вздохнула я, заматывая разрезанный палец куском чистой тряпки.

Через несколько секунд знак жертвы дёрнулся, подпрыгнул на полу, а затем из пасти и глазниц лягушачьего черепа вырвались какие-то мелкие чернильные облачка.

Они воспарили вверх и устремились куда-то в сторону, оставляя за собой дымчатый чёрный след.

Увидевшие это солдаты и Ансельм замерли. А я, устремившись по магическому следу крикнула им:

— Что встали?! Вперёд! Это приведёт нас к Жану-Луи!

***

Я думала, что проверкой на прочность и физическую подготовку был мой забег по кораблям Порта Снов, но нет. Сейчас пришлось бежать дольше, дальше и намного труднее.

Мы без устали бежали вперёд, сквозь чащу леса, напролом через заросли, перелетая через ямы и коряги. Ансельм, его солдаты и я старались не потерять след из вереницы чёрных облачков. В ночи это было нелёгким делом, тем более, что магический след летел по воздуху весьма быстро.

Разумеется, через время я начала отставать. Мне было не угнаться за подготовленными и вымуштрованными солдатами, для которых забег на широкие расстояния был обычным делом. Но всё же я держалась неподалёку, хоть и позади, стараясь каждый раз нагонять бегущих впереди воинов.

На пальце, что характерно, более всё сильнее. Плоть прожигала нарастающая боль. Это как будто свидетельствовало о том, что мы уже совсем рядом.

Мы проломились через дебри густых зарослей больных безлистных деревьев, и нам открылась жуткая картина!

В ночи, прячась от света луны и звёзд, но всё же заметные в нём, шестеро мерзких старух, с сальными мокрыми патлами и черепашьими панцирями на спинах, разевали рты с впалыми губами и потрясали своими кривыми посохами над плоским камнем. На самом хладном камне, стоная от боли, лежал обнажённый Жан-Луи. Его тело было покрыто какими-то знаками, нарисованными грязью.

«Моретворец сохрани его душу! — услышала я голос Антуанетты. — Мы опоздали, Зои…»

Взбешённый Ансельм поднял пистолет и выстрелил. Его солдаты последовали примеру своего предводителя. Грохнули выстрелы мушкетов, в ночном воздухе поплыли горькие облака пороха, а по болотным ведьмам-кикиморам ударили яркие вспышки смертоносных проклятий.

Часть мерзких старух заверещала от боли и упали замертво, но остальные, гадко и громко хихикая, обратились в десятки жаб, которые очень быстро разбежались прочь.

Ансельм подбежал к камню, на котором лежал Жан-Луи и склонился над братом.

— Благословение Моретворца… что они с тобой сделали?! — прорычал он в ненависти и бессилии.

Затем Ансельм снял с тебя плащ и попробовал укрыть брата, но тело Жана-Луи вдруг выгнулось вверх, мы все услышали кошмарный омерзительный хруст костей. Юноша закричал от невыносимой боли.

— Жан… Жан-Луи… Ты… что с тобой… — отшатнувшись, проговорил перепуганный Ансельм. — Нет, нет, нет! Только не это! Проклятье! Нет! Нет!!

Одной рукой старший Бофремон сжимал разряженный пистолет, а другой вцепился в свои светлые волосы.

Под перепуганный шёпот солдат и возмущённый вой ветра, в свете луны, тело Жана— Луи начало быстро покрываться проступающей через его кожу каменной чешуёй.