Я невольно хихикаю, печально улыбаясь лезвию.

— Да, возможно. Он действительно вернулся за своим телефоном и бумажником, когда я их забрала.

Тогда моя сестра начинает смеяться, и я присоединяюсь к ней, позволяя ей поднять меня на ноги и провести через двойные двери, где ждет наш отец, злой, как всегда.

Может быть, она и права. Может быть, я не все испортила. Может быть, я драматизирую, и завтра все будет хорошо.

Но опять же, может быть, этого и не будет …

Глава 24

Бастиан

— Подожди.

Я вздрагиваю, засовываю руку за пояс брюк и достаю пистолет, который дала мне девушка, которая изо всех сил старалась выпотрошить меня. Разве она не знает, что все, что она сделала, это только разозлила меня?

Когда он появляется из-за темного угла, я не опускаю оружие, а загоняю его в гребаный патронник. Я так сильно тонул в своем гребаном гневе, что не услышал, как он подошел ко мне.

Он мог бы пустить мне пулю в лоб, как не забыла упомянуть Роклин, и я бы никогда этого не увидел. Роклин была бы брошена на съедение волкам.

— Не подходи ближе. Я, блядь, пристрелю тебя.

Он поднимает руки.

— Я хочу помочь.

— Помочь чему?

— Защитить ее… от него.

Я подаюсь вперед, упирая дуло ему в грудь.

— От кого?

Он долго смотрит на меня, а потом говорит:

— От ее отца.

Мои глаза сужаются, голова идет кругом, когда внезапно все обретает смысл.

Что ж, будь я проклят.

Я убираю пистолет.

Глава 25

Роклин

Мой отец гребаный лжец, а оптимизм моей сестры может пососать любой хуй. Прошло две недели после гала-концерта, и все пошло наперекосяк. Мой отец притворялся невозмутимым до конца вечеринки, но как только мы вернулись в его машину, он набросился на меня, требуя рассказать все до мельчайших подробностей о мальчике в черном, как он его называл. Я не дала ему ничего, кроме выбранного им имени, сохранив его настоящее, полное имя при себе, как он и предполагал.

Да, ты действительно преданная, Рокко.

Глупая.

В течение четырех часов я сидела напротив него, пока он обращался со мной как с десятилетним ребенком, который разговаривает с незнакомцем, и после этого он изложил все возможные сценарии того, кем он мог бы быть на самом деле, откуда он на самом деле взялся и каковы его истинные намерения. Затем вошел один из его приспешников и сообщил плохие новости… в день школьной экскурсии возникла проблема с охраной, и запись с экскурсии была случайно уничтожена, змеиная задница Оливера, должно быть, выдала меня, но, по крайней мере, он не упомянул о его появление в Энтерпрайзе.

Глаза моего отца стали убийственными и задумчивыми, и бедный Дамиано услышал об этом, но он не выдал меня. Он спокойно перенесет жару. Теперь я буду у него в долгу. Все время, пока мой отец был в режиме крутого детектива-босса, все, что я могла делать, это сидеть и терпеть это, потому что единственным другим вариантом было бы поправить его во всех его неправильных, но понятных опасениях.

Я сделала то же самое, когда встретила Бастиана, и продолжала играть в угадайку «что, если» в последующие недели, прежде чем поняла, что он не был каким-то наемным работником, посланным за мной.

В конце концов, я та, кто нашла его.

Нашла его, обокрала, а потом трахнула.

Меньше всего я ожидала, что он появится в Энтерпрайзе в тот вечер, но еще более шокирующим был тот факт, что после того, как я бесстыдно позволила ему поиграть со своим телом, он вернулся за добавкой.

И я говорю не о сексе.

Он, конечно, тоже этого хотел, мы оба этого хотели, но мальчик, который почти пятнадцать лет горел в своем личном аду, не нуждался во мне, чтобы поддерживать его член влажным.

Он нуждался во мне для большего.

Что-то в его разбитой душе распознало слезы в моих собственных, и мало-помалу он убрал их, открывая обо мне то, чего даже я не знала. Или, может быть, дело в том, что я не хотела знать. Например, я ненавижу, когда меня заставляют делать то, что требуют от меня другие люди, но, очевидно, жажду, чтобы мной командовали, когда это мой выбор и исходит от человека, которого мой разум считает своим.

Насколько это извращенно?

Я ненавижу, когда мной управляют, но я хочу, чтобы меня контролировали.

Я богатая девушка до мозга костей. Я родилась в деньгах и умру с еще большим их количеством. У меня есть все и средства для большего. В моем мире нет человека, который не ухватился бы за возможность подружиться со мной, проникнуть в мой внутренний круг или быть в самом его центре.

Люди уважают меня, любят, и да, некоторые меня боятся. Некоторые, возможно, захотят тайно вонзить нож мне в спину, но они не осмелятся этого сделать, по крайней мере, пока. У меня есть две лучшие подруги, о которых только может мечтать девушка, и обе они буквально умерли бы за меня, если бы до этого дошло. Сестра, которую я люблю, которая, несмотря на свои многочисленные недостатки, будет рядом со мной, несмотря ни на что. Отец, который защищает меня любой ценой, в буквальном смысле этого слова.

У меня есть все то, о чем люди могут только мечтать.

Мрачная, сказочная жизнь, полная блеска и гламура. Золото и серебро, бриллианты и гребаный жемчуг. Гала-концерты, художественные выставки и музыкальный театр, где я будущая королева, мой трон в тепле и ожидании, мой народ поддерживает и предан до предела. Но под улыбкой и сильными, уверенными словами скрывается трещина, которая проходит глубоко в самую темную часть моей души, ту часть, в которую истек кровью Бастион Бишоп, заполняя дыру, которая пряталась там, своим собственным злом. О добре.

О нем.

Он не смотрел на меня, не осуждал и не называл жалкой за то, что я чувствовала себя принцессой в запертом замке, я послушно притворялась, что отвечаю за все, хотя, в конце концов, это было неправдой. Как и все остальное в моей жизни, сколько я себя помню, важные решения исходили не от меня и не от девочек. Они исходили от мужчин, которые закрепляли наши поводки на месте.

Если бы я отвечала за свою жизнь, я бы взяла предложенную им руку и прижалась всем телом к его ожидающей руке, растворяясь в его тепле, в то время как все его внимание оставалось исключительно на мне и только на мне одной. Все глаза в этом месте были бы прикованы к нему, отчаянно желая узнать, кто был главным в данный момент, испытывая необъяснимое любопытство к необузданной силе, исходящей из самого его существа, требуя их внимания без их разрешения, но он не удостоил бы их ни единым взглядом. В глубине души он бы знал, что они наблюдают за ним, потому что он такой бдительный, но он бы не уделил им ни секунды своего времени, приберегая его для меня, и только для меня.

Всегда я.

Он готовил для меня, дрался за меня, научился танцевать для меня, а я не могла уделить ему даже пяти минут, чтобы он мог показать мне, насколько он быстро учится. Держу пари, он быстро освоился, держу пари, у него была идеальная форма и непревзойденный ритм.

Потанцуй со мной, детка …

Настоящая, физическая боль зарождается в моей груди, когда его хриплые слова прокручиваются в моей голове в сотый раз. Когда он произносил их, я не уловила ни намека на нервозность, ни крошечной толики застенчивости, которая была вплетена в них. Он стоял там сильный, с проницательными глазами цвета хрусталя и легкой улыбкой, когда попросил меня взять его за руку.

Я почти сделала это, мой разум был настолько захвачен его близостью и спокойствием, которое приходит только от его присутствия, что я почти забыла, где нахожусь. Все, что имело значение, это то, где я хотела быть, и это было в его объятиях. Что еще более отвратительно, так это то, что, если бы я могла вернуться в прошлое и провести вечер заново, я не уверена, что поступила бы совсем по-другому.

Мой отец не должен добраться до Бастиана.

Он заберет его у меня, и я …