Он должен ответить.

— Сколько раз?

Он качает головой, глядя в сторону. Я спрыгиваю вниз, в висках стучит, тикает и тикает.

— Я задал тебе вопрос.

— Она может ответить сама, если захочет.

— Не будь маленькой сучкой.

Заряд в воздухе становится сильнее, и он бросается вперед, обиженный, как маленький слабый придурок, еще больше, когда я встречаю его единственный шаг двумя своими.

Роклин встает, между нами, лицом ко мне, и тянет мою голову вниз за кончики волос. Мои глаза не отрываются от симпатичного парня позади нее, поэтому она еще немного отодвигается, закрывая его от моего взгляда.

Я свирепо смотрю на него.

Она свирепо смотрит на меня.

И потом я понимаю, что, когда мы так близко, ее грудь касается моей, ее задница, должно быть, касается его. Я разворачиваю ее, поддерживая до тех пор, пока ее колени не упираются в ящики.

Ее глаза вспыхивают, желание переполняет ее, но, тем не менее, она тихо шипит:

— Не сейчас. Сделай это поскорее.

Моя хватка на ней усиливается, челюсти сжимаются. Мои глаза по-прежнему прикованы к моей девушке, но я обращаюсь к остальным.

— Кому из вас пришла в голову блестящая идея прийти сюда?

— И мне, и ему, — отвечают братья в унисон.

Я только сегодня вечером открыл для себя часть о братьях, но в этом есть смысл. Они одинакового роста, одинакового телосложения, темные волосы и темные глаза в тон, только кожа одного на один оттенок светлее, чем у другого.

— Как вы узнали об этом месте?

Молчи «моя прелестная малышка», иначе мне, возможно, придется…

— Девушка по контракту.

Роклин закатывает глаза, и я хмурюсь. Неохотно я отпускаю ее, двигаясь, чтобы опереться на ящик рядом с ней. Я наклоняюсь вперед, глядя в глаза Джеймсу Бонду, когда он переводит взгляд с нее на меня, прежде чем встретиться взглядом с братом, который находится ближе всего ко мне.

— И что это значит?

— Цыпочка, которую мы проверили, спим с ней какое-то время, а потом отпускаем. Та, что с хвостом на затылке, пожимает плечами. — Однажды вечером она бросила нас, сказав, что собирается на мероприятие, поэтому мы проследили за ней, чтобы убедиться, что она не встречается с кем-то еще. Привела нас сюда.

— Кто она?

— Мне нужно поискать в интернете. Прошло уже пару месяцев. — Говорит он.

Другой добавляет:

— Белая девушка. Челси, или Клэр, или что-то в этом роде.

Челси, Клэр …

Нет …

Я приподнимаю бровь, гадая:

— Хлоя?

Я чувствую, что Роклин смотрит на меня, но я остаюсь сосредоточенным.

— Да. Дочь какого-то парня, которого знает наш опекун. Вот так мы с ней и познакомились. Пошли с Саем обсудить какую-то ситуацию с безопасностью, и он велел нам подождать снаружи. Прошло совсем немного времени, прежде чем она подъехала на маленьком красном автомобиле с откидным верхом. — Он улыбается, и его брат смотрит на него таким же взглядом. — Помнишь, как однажды…

— Я знаю, кто она, — обрываю я их болтовню. — Это она сказала тебе спросить меня, можешь ли ты драться здесь?

О, светловолосому мальчику не нравится, как это звучит, он весь подобрался, разыгрывает доминирующую карту на своих маленьких солдатиках, лицом к ним, задрав подбородок.

Тот, у кого сломано ребро, поднимает палец.

— Это была моя идея.

То, как другой поворачивает голову в его сторону, говорит мне о том, что он прикрывает своего брата. Держу пари, он самый старший.

— Кенекс, — говорит Роклин, а затем указывает на другого. — Кайло.

Кайло это тот, кого я вывел наружу. Странный ублюдок ухмыльнулся мне, когда я приставил лезвие к его подбородку и забрался в машину, как ни в чем не бывало.

— Ты сделал все это, появился в нашем пространстве, забрал одного из наших людей, взломал систему наблюдения нашей государственной службы безопасности, потому что он попросил тебя подраться?

Я прокручиваю в голове имя этого панка, прокручивая в голове каждое слово из нашего с Роклин разговора, если это можно так назвать, и вспоминаю его.

Дамиано. Дом.

— Скажи мне кое-что, Дом. — Я наклоняю голову. — Знают ли люди за вашими маленькими покерными столами, что они обменивают настоящие деньги на фальшивые?

Его лицо вытягивается.

Да, я видел обмен. Да, я знаю, в этом, черт возьми, и суть.

Секретный карточный зал мог существовать только по двум возможным причинам: способ заработать большие деньги или способ их спрятать.

Первой двигается темноволосая девушка, выбрасывая левую руку, чтобы выбить воздух из дыхательного горла Кайло, а другой направляя маленький нож прямо в правое бедро Кенекса.

Оба стонут в одну и ту же секунду, и я приподнимаю бровь, глядя на Роклин.

Все эти цыпочки какие-то тайные убийцы или еще что-то в этом роде?

— Идиоты! — Кипит брюнетка, вырывая свой нож из бедра Кенекса и направляя его между ними двумя. — Ты взял наличные в этом гребаном клубе и принес их сюда?!

Кенекс свирепо смотрит на нее.

— Мы просто немного повеселились, и я сказал тебе, что это была моя идея.

— Кенекс… — перебивает его брат.

— Заткнись, — обрывает он его, снова оглядываясь по сторонам. — Я не вижу в этом ничего особенного.

— Ты поставил на кон две купюры. Купюры, которые были фальшивыми, но приносили доход. Банк должен был быть выплачен в конце вечера. Ты урезал мои деньги.

Денег у меня нет, но я не обязан добавлять эту часть. Они знают.

— Да, что ж, ты надрал мне задницу, — выпаливает он.

— Твоему брату он тоже надрал задницу. — Хейз ухмыляется. — Вероятно, в следующий раз я надеру задницу этому дураку, если он продолжит переводить взгляд на Барби.

Мой взгляд скользит по Дамиано, его уже прищуренный взгляд прикован к Хейзу.

— Если он хочет сразиться со мной как мужчина, это можно устроить. — Дом расправляет плечи.

— Что за отговорка у слабака. Как мужчина. — Хейз усмехается, дергая его за ногу.

Дамиано качает головой, отворачиваясь, как будто он ниже его, отмахиваясь от него, как от придурка, которым он и является. Он поворачивается ко мне лицом.

— Двести долларов? Это то, что он тебе должен, верно?

Он достает свой бумажник, высвечивая центральную складку больше, чем необходимо, как будто пытается ослепить нас зеленью, которой он густо пропитан. Он достает две купюры и протягивает их мне, чтобы я взял, как будто я собака, и он предлагает мне лакомство, ожидая, что я наброшусь на него. Может быть, даже немного пущу слюни.

Я медленно двигаюсь вперед, и на его лице появляется дерьмовое выражение превосходства, заставляя его чувствовать себя по-настоящему большим прямо сейчас, но я не беру денег.

Я беру весь этот гребаный бумажник и швыряю его куда-то влево. Челюсть Дамиано сжимается. Его лицо краснеет, когда он подходит ко мне. На этот раз Кайло проскальзывает у него на пути.

Смешок покидает меня, когда я облизываю уголок рта, где запеклась кровь.

— Не оскорбляй меня, богатый мальчик. Дело не в деньгах, но ты знал это еще до того, как открыл свой кошелек. — Мгновение мы пристально смотрим друг на друга, и он не отрицает этого. — И все же я отдам его тебе. Вы хорошо выдрессировали своих питомцев. Они упорно сражались, поднялись на ноги и не стали жаловаться. Что ж, я мог бы забрать их у тебя, предложить им что-нибудь, что не идет в комплекте с ошейником.

— Если ты планируешь находиться рядом с Роклин, какой бы плохой идеей это для нас ни казалось, тебе, возможно, стоит понаблюдать за собой, — предупреждает он. — В нашем мире нет игр, в которые можно было бы играть. То, что ты сделал здесь сегодня вечером, предназначено для детей.

— Так ты думаешь, я должен перерезать им горло и смотреть, как они истекают кровью? — Мой клинок у меня в руке, раскрывается за долю секунды, прижимается к пульсирующей точке на шее Кайло, и в этот момент все переходят к обороне.

У каждой девушки в руке что-то вроде ножа, они достают их черт знает откуда, и два находятся в руках маниакально выглядящего чувака, которого они называли Андер, а рука беловолосого исчезла под его курткой. Он упакован получше.