Его ухмылка такая же кривая, как и его зубы.

— Проколол шину какой-то цыпочке в продуктовом магазине, подождал, пока она выйдет, и предложил поменять ее за определенную плату.

Посмеиваясь, я качаю головой, стараясь не хмуриться, когда чувак в зеленой куртке отстраняет его с дороги. Парень ухмыляется, вытаскивая пачку банкнот.

— Триста пятьдесят на Томаса.

Втягивая дым в легкие, я выдыхаю его в лицо парню, мысленно записывая имя, которое он называет.

Мэтт Джонс.

Да, чертовски, верно.

С таким же успехом он мог бы сказать Джо Блоу. Он выбрал самое белое, самое простое гребаное имя, какое только смог придумать его маленький умишко. Тупица. Тем не менее, я беру у него наличные, решая его судьбу и отпуская его, бросив взгляд через плечо.

Еще несколько шагов в мою сторону, и передо мной оказывается темноволосый парень. Он протягивает мне две купюры, зажатые между пальцами. Я смотрю на него долгую секунду, затем спрыгиваю с ящика. Все, кто пытался выстроиться позади него, разбегаются, зная правила игры. Ставки закрываются, когда мои ноги касаются земли, но я выхватываю деньги из его пальцев, проходя мимо него плечом.

Я подхожу к краю ринга, и Хейз проскальзывает прямо напротив меня с противоположной стороны. Точно так же, как тот темноволосый чувак, я забыл его гребаное имя, сказал, что сделает это, Мэтт Джонс удвоил свою ставку с прошлой недели.

Хейз шевелит пальцами по бокам, желая сомкнуть их вокруг чего-нибудь, и мой собственный адреналин бьется в груди, но я сдерживаю его.

Никакого движения. Никаких эмоций. Никто не говорит.

Толпа сходит с ума, когда эти двое вступают в драку, раскачиваясь, подпрыгивая и нанося удар за ударом. Изо рта Томаса льется кровь, а у Мойера рана над глазом, но за несколько секунд до того, как первый раунд может закончиться, бой заканчивается. Томас ловит Мойера точным ударом в челюсть, и парень мгновенно падает.

Теперь мы видим наверняка.

Одни подбадривают, другие жалуются, и я поднимаю глаза на Хейза. Я наклоняюсь, проскальзываю под веревкой и оказываюсь рядом с Томасом. Я хлопаю его по плечу, расплачиваюсь с ним и отправляю улыбающегося мужчину в компанию прислуживающих ему девушек.

А потом я поворачиваюсь к Мойеру.

Он хихикает, пожимая плечами и пытаясь отдышаться.

— Черт возьми, возможно, ты был прав, Бишоп. Мне следовало подождать еще неделю, чтобы оправиться от прошлых побоев.

Я киваю, оглядывая толпу, отмечая, что разоблачителя нигде не видно, и, двигаясь слишком быстро, чтобы можно было этого ожидать, я хватаю его за голову, ударяя ею о свое колено, а секундой позже пинаю его сзади. Его тело отбрасывает назад, и он падает плашмя на спину, его голова с громким стуком ударяется о землю, нижние зубы теперь торчат сквозь нижнюю губу. Его глаза закатываются, когда сознание ускользает, и все вокруг замолкают.

Я резко оборачиваюсь, останавливая взгляд на парне в зеленой куртке, и его глаза расширяются. Я знаю, что будет дальше. Все, кто обращает на это внимание, тоже знают.

Зеленая куртка пытается удрать, черт возьми. Он разворачивается… прямо на Хейза, его горло обхватывает нетерпеливая рука Хейза. Хейз смотрит на него снизу вверх, его глаза мертвы и холодны, когда он поворачивается, так что чувак снова оказывается лицом ко мне, теперь вынужденный наблюдать.

Я наклоняюсь, достаю из кармана нож и срезаю защитную ленту с рук Мойера. Я поднимаю взгляд на Дженнингса, еще одного парня, который здесь работает, и вздергиваю подбородок. Он выливает ведро воды Мойеру на голову, и этот ублюдок, задыхаясь, просыпается.

Ему требуется мгновение, чтобы вспомнить, где он находится, и на его лице отражается паника. Он знает, что устроил этот бой так же, как и на прошлой неделе точно так же, как я знаю парня в зеленой куртке, подъехавшего на черной тачке … Грег Мойер на своем гребаном переднем сиденье.

Его глаза расширяются, а затем он кричит, дергаясь в моей хватке, когда я оттягиваю его мизинец назад, пока костяшка не прижимается к тыльной стороне его ладони. Затем я проделываю то же самое со средним пальцем и, наконец, с его большим. Он не сопротивляется, не спрашивает, что я делаю и почему. Он просто дергается, трясется и плачет, как сучка, принимая свое наказание, зная, что могло быть гораздо хуже… что так и будет, если он подерется со мной.

Я никому не говорю, почему я это сделал, и я не остаюсь здесь, чтобы посмотреть, что Хейз сделает с зеленым пиджаком, но я знаю, что это будет хуже, чем то, что я сделал с Мойером.

Так и надо этому ублюдку.

Змея не может проскользнуть в волчье логово и выбраться оттуда целой и невредимой. Мы разнюхаем это, а потом вытащим тебя отсюда. Прощения здесь не существует, причина номер один: мою мать, черт возьми, нигде нельзя найти, она сбежала из города, не сказав ни слова о том, куда она пошла. Держу пари, ей просто чертовски нравится это, никогда не смотреть в глаза сыну, которого она снова и снова скармливала дьяволу.

Где бы она ни была, сейчас она, вероятно, уже построила новую жизнь. Работает в каком-нибудь заведении быстрого питания и возвращается домой в дерьмовую, но чистую квартиру, ни о чем не заботясь в этом гребаном мире. Ни страдающего похмельем мужа, за которым нужно ухаживать, ни детей, которые не давали бы ей уснуть своими криками о помощи, которая не придет.

Я найду тебя, дорогая мама.

Я расправляю плечи, отгоняя это дерьмо. Сегодняшний вечер не о прошлом. Моя энергия бурлит у меня под кожей, умоляя о высвобождении, которого она не получила. Я почти жалею, что Мойер не дал сдачи, но сука есть сука, так что я знал, что он этого не сделает. Моя работа на ночь, возможно, и закончена, но я еще этого не сделал. Поэтому я киваю на прощание своим мальчикам и выскальзываю через дыру в воротах. Я надеваю наушники, засовываю руки в карманы куртки и ухожу, черт возьми.

Возможно, кому-то придется меня подвезти украдкой, но ничего страшного.

Я выберу прилично выглядящую машину с кучей дерьма под капотом, и, если ночь пройдет хорошо, я, возможно, даже подожгу ее после, а владелец получит в качестве благодарности небольшой чек по страховке.

Да, именно это я и сделаю.

Готова ты или нет, Богатая девочка, я иду …

Глава 6

Роклин

Сай обходит гараж первого уровня, который сейчас совершенно пустой, и когда мы приближаемся к внешнему краю, перекатываясь через поручни, задняя стенка скользит влево, и мы въезжаем на подземную стоянку. Сразу за двойной дверью стоит свежая волна блестящих каштановых волос… и идеально повязанный галстук-бабочка.

Когда мы с Дельтой выходим, девушка становится выше ростом, вытягивая обе руки перед собой, черный пиджак свисает с кончиков ее пальцев.

— А стакан? — Спросила я.

— Смешанный с десятками других, вероятно, уже отполированный и наполненный. — Вэлли, одна из претенденток нашего Грейсонского общества, стоит прямо, но тревожно прикусывает губу, ее плечи расслабляются, когда я медленно киваю.

Дельта вздыхает, как гордая мать, и перекидывает пальто через руку как раз в тот момент, когда появляются ее мужчины, Андер и Альто. Дельта и ее парни направляются внутрь, и я следую за ней по пятам, но прямо перед тем, как войти, останавливаюсь, оборачиваясь к нашему новому рекруту.

— Задний левый карман.

Она хмурит брови, и я приподнимаю одну из своих. Она вздрагивает, сообразив, что к чему, и поспешно лезет в задний карман, ее глаза расширяются, когда она достает блестящую карточку-ключ, свой личный билет в зал ожидания «Дивайн» здесь, на Энтерпрайзе. Она переводит взгляд с него на меня, и на ее лице появляется улыбка.

— Ты это заслужила. Продолжай в том же духе.

Она понимает, что делают все, кому предоставлена возможность присоединиться к нам, нет никакого закрепления статуса для потенциальных клиентов. Мы отдаем, когда заслуживаем, и берем, когда пользуемся. Какой властью обладала бы наша желанная студенческая команда, если бы мы этого не делали?