Если вы каким-либо образом связаны с нашим миром вместе с ребенком, который учится в последнем классе средней школы, вы, затаив дыхание, ждете у своего почтового ящика 1 мая, официального дня приглашения. Для тех, кто отказывается, нет списка ожидания, что само по себе является редкостью. Ты либо участвуешь, либо нет, и как только ты это сделаешь, тебе лучше быть готовым к работе.

Есть десятки вакансий, которые нужно заполнить, и новые, которые будут созданы, когда проявятся перспективы. В этом прелесть империи Грейсон. Мы не застряли во временной петле, где наши старшие знают лучше, и мы не чиним то, что не сломано. Здания рушатся без малейших признаков трещины. Цунами возникают и разрушают практически без предупреждения, если вообще возникают.

Здесь мы не цепляемся за то, что было, а смотрим на то, что может быть и будет.

Если вы достойны, возможности безграничны.

Если для вас нет места, вы можете его создать.

Это может быть так просто… или это может быть самое трудное, что вы когда-либо делали.

Никто никогда не сможет сказать, что Greyson Elite Academy, это просто, и это именно то, чего мы хотим. Все так, как я уже сказала… выбирается только лучший, и выживают только сильнейшие.

Наследница она или нет, никто не может претендовать на моих девочек, и я не заслужила наше право по рождению. И никто не узнает о тайном обществе, которое мы создали в мире Грейсон, если мы сами не решим, что хотим этого.

— Игровые лица, сучки. — Бронкс расправляет плечи, готовясь к тому, что ее увидят, как только дверь откроется, и мы вдвоем следуем ее примеру. — Пришло время поиграть в пластик.

Она первой выходит из двери, и я следую за ней.

Как обычно, на верхней ступеньке лестницы, прислонившись к ближайшей ко входу стене, стоят бойфренды Дельты, Альто и Андер. Рядом с ними Дамиано стоит, прислонившись одной ногой к стене и скрестив руки на груди, а рядом с ним его подопечные, слегка психованные, потенциально проблемные братья Греко. Пятеро из них стоят в стороне, наблюдая, как мы выходим, терпеливо ожидая, когда они выстроятся в очередь за нами. Они стараются не встречаться со мной взглядом, но лукаво улыбаются моей кокетливой подруге.

Дельта поднимается на ноги последней, а затем Сай закрывает дверь, свободно складывая руки перед собой и коротко кивая мальчикам. А потом он ждет, как делает всегда. Я точно не знаю, как долго он стоит на краю тротуара, но он всегда там, когда я оглядываюсь назад.

Мы, девочки, вместе поднимаемся по кирпичным ступеням, наши шаги одинаковой ширины, шаги отражаются в зеркале, а форма пастельных тонов выглажена до совершенства. Мы — воплощение уравновешенности: спокойные и собранные, интригующие и интуитивно понятные.

Совершенно недостижимы, но в то же время совершенно доступны.

Блестящий пример, к которому все должны стремиться.

Непосредственно перед тем, как переступить порог изысканного здания в римском стиле с его высокими арками и ручной резьбой по дереву, мы останавливаемся у позолоченных балок, еще дюжина которых тянется вдоль стен впереди. Я встречаюсь взглядом со своими девочками, и в ответ каждая из них улыбается с искоркой юмора. Со скрытыми ухмылками и возбужденными умами мы скользим в школу, готовые взять на себя свои роли на весь день, втайне отчаянно желая завладеть ночью.

И мы это сделаем.

Мы всегда так делаем.

Глава 4

Басс

Тяжелые удары на заднем плане заставляют мое тело резко выпрямиться, ладони становятся скользкими от пота, когда я сжимаю биту в руке, готовый в любой момент замахнуться, но затем стук раздается снова, и я узнаю, что это такое, тяжелые костяшки пальцев опускаются на дешевую деревянную дверь.

— Вставай, Бишоп. Сейчас. — Голос Кифера доносится как раз в тот момент, когда комната обретает четкость, и я замечаю утренний свет, струящийся сквозь щели сломанных жалюзи.

Мои плечи расслабляются, и я вытягиваю шею, бросая деревянное оружие, единственное гребаное оружие, которое мне разрешено держать в этом доме, на кровати.

— Да, — отзываюсь я, проводя руками по лицу.

Я живу в этом приюте уже почти четыре года. Пришел сюда после того, как я всадил пулю в своего старика… За две секунды до того, как он сам нажал на курок, дуло его пистолета было направлено на мою младшую сестру.

С ней все в порядке.

Он мертв.

Слишком хороший конец для такого деспотичного ублюдка, как он, если хотите знать мое мнение. Я бы хотел немного затянуть с этим, может быть, связать его, заставить пройти через половину того дерьма, через которое он заставил пройти нас, но это дало бы моей маме время попытаться спасти его, а наставлять на нее пистолет не было необходимости… по крайней мере, не на глазах у моей сестры. Все вкупе, да еще пуля, в любом случае слишком милосердно.

Она не заслуживает того воздуха, которым осталась дышать. Она была всем, чем не должна быть мать, настоящим куском дерьма, которая любила своего мужа больше, чем своих детей, соглашалась со всем, что он делал, потому что он был важнее. Он никогда не бил ее, и она сама никогда не поднимала на нас руку… просто помогала ему приложить лед к его собственной, после того как он это делал. Она слабая, никчемная женщина, которая получит по заслугам, где бы, черт возьми, она ни была.

Моя сестра Бриэль и я, мы совсем не похожи на них.

Нет, это ложь.

Мой отец был злым куском дерьма, и я тоже, но это не одно и то же. Я становлюсь злым, раздраженным, мстительным, когда чувствую необходимость, и да, я чертовски жестокий, но когда ты растешь в дерьме, которое не можешь контролировать, и контролировать то дерьмо, в которое ты добровольно себя втягиваешь, это совсем другое.

Я заключил сделку, когда переехал в этот приют, и эта сделка означала, что задиристый ублюдок внутри меня сможет выйти поиграть, когда того потребует ситуация. К счастью для меня, просто так случается, что ситуация, кажется, всегда требует этого.

Богатые придурки, смешивающиеся с бедными панками, сделают это.

К счастью, то, что я сказал о своей сестре, правда. Может, в ней и течет наша кровь, но она другая. Лучше. Бриэль нежная, добрая и тихая. Она вдумчивая и самоотверженная, и я чертовски по ней скучаю, но после той жизни, в которой мы родились, последнее, чего я хотел, это чтобы она жила в приюте, полном девочек-подростков, злых на весь мир, поэтому, когда мне предложили работу в обмен на комнату в этом извращенном городе, я отклонил это предложение, попросив оградить Бриэль от дальнейшего дерьма.

Почему она не такая измученная и не такая испорченная, как девочки из дома напротив, я не знаю, и я умру, пытаясь сохранить это в тайне. Она гостит у нашей тети в другом штате, ей еще осталось проучиться пару лет в школе, и этого времени мне должно хватить, чтобы устроить нас в каком-нибудь новом месте. Где-нибудь, что будет нашим, где единственные правила, которым я должен буду следовать, это те, которые я установил для себя сам.

Мне здесь не противно. Дом может быть старым и обветшалым, полным панков-подростков, у которых больше проблем, чем здравого смысла, но горячая вода работает, а еда бесплатная. Денег немного, но, по крайней мере, мне платят, и работа не кажется дерьмовой, для которой я рожден и воспитан. Но самый большой, блядь, бонус? Я здесь, потому что я сам этого хочу, а не потому, что какой-то придурок-судья, который ничего не знает ни об улицах, ни о детях, которые приходят с них, говорит, что я должен быть.

Я давно вырос, но это место не такое, как большинство, и я останусь здесь, пока не буду готов уйти.

Или пока я не облажаюсь.

Только я не облажаюсь.

Но я буду повышать свой уровень.

Я не хочу быть бедным панком. Мастером на все руки. Парень, к которому можно обратиться.

Я хочу быть другим парнем.

Мой разум жаждет большего. Мне просто нужно выяснить, где это найти.

— Бишоп, пошли! — Голос Кифера прорывается сквозь мои мысли.

Я быстро натягиваю пару потертых джинсов и футболку, затем хватаю с кровати свою куртку, делая это как можно быстрее, то, что от нас всех требуется. У меня не такие правила, как у всех здесь, но я выполняю основную работу, чтобы никто не ныл и не создавал ненужных проблем.