Я долго смотрю в его прекрасные серо-голубые глаза, а затем отхожу от него, его рука убирается с моей кожи только тогда, когда это вынужденно, когда я оказываюсь лицом к лицу с Кэлвином.

— Грейсон обязан закончить школу в Элитной академии Грейсон. Я еще не закончила и не выберу легкий выход. Когда придет время, я займу твое место.

Я поворачиваю голову и снова смотрю в глаза Бастиану. Он видит это и медленно качает головой.

— Я сделал все это не для себя, Богатая девочка. Я получил то, что хотел. Мне больше ничего не нужно.

Я киваю, потому что верю ему.

Его слова правдивы.

Он никогда не стремился завладеть моим миром, он просто хотел меня, но попутно он заработал гораздо больше… включая уважение моего отца, каким бы извращенным оно ни было.

Он крал ради меня, убивал ради меня, рисковал всем и ничего не утаивал… ради меня. Заставил моего отца действовать, потребовал, чтобы он стал тем человеком, о котором я говорила, и взял на себя ответственность за свои поступки, дал ему шанс вернуться на правильный путь. Мой отец прошел тест, который дал ему Бастиан, пусть и с трудом, но это единственная причина, по которой он вообще прошел тестирование … это было для меня.

Выше всего, не кровь.

Любовь превыше всего.

Поэтому я беру его окровавленную руку и оглядываюсь на Кэлвина.

— Позвоните в профсоюз, сообщите им, что есть новый глава империи Ревено, и, если они хотят встретиться с ним, они могут прийти к нему.

Кэлвин коротко кивает и делает шаг вперед, протягивая Бастиану руку.

— Добро пожаловать. Я надеюсь, что твой желудок сделан из камня.

— Поверь мне, — ухмыляется он. — Так и есть.

— Вам нужно будет выбрать свою команду. По крайней мере, два охранника для начала, и я полагаю, один из них будет тем психом, который ушел с Энцо?

Бастиан кивает.

— А второй?

Он смотрит на Дома, который коротко кивает, как будто они понимают друг друга, и меня охватывает небольшой приступ страха при мысли о том, что мы можем потерять Дома в наших повседневных операциях.

— Неужели кому-то действительно нужно спрашивать? — Говорит он.

Но когда Дом даже не моргает, а стоит прямо и гордо, я хмурюсь, бросая взгляд на Бастиана, который смотрит направо и опускает подбородок. Я слежу за его взглядом, направленным на Кайло, и замечаю, что он напряженно смотрит на своего брата, но Кенекс только улыбается, подталкивая его вперед, и упущение моего отца возвращается.

Его кровь. Его сын.

Мой брат …

Мои эмоции усиливаются, когда я наблюдаю, как он подходит, встает рядом с нами и…

Ждет.

Я перевожу взгляд на Бастиана.

— Где находится Бостон? — Спросила я.

Улыбка Бастиана становится шире, и я прищуриваю глаза.

Блядь. И снова мы …

Эпилог

Роклин

Месяц спустя

Когда я вхожу, он впивается взглядом в манжеты своего пиджака, поэтому я прислоняюсь к раме, чтобы немного полюбоваться им. Его кожаная куртка из штапеля висит на краю кровати, она ушла на покой на целый день… и он не слишком переживал по этому поводу. Вероятно, потому, что на этот раз костюм, который он носит, один из многих, которыми он сейчас владеет. И, черт возьми, мой мужчина хорошо выглядит, завернутый в гладкую темную ткань, его руки и шея украшены рисунками… и часы, которые он твердо решил оставить себе, хорошее напоминание всем, как говорит он, которое только дополняет всю его затею «посмотри на меня неправильно и умри».

Он прямо-таки аппетитный.

— Продолжай так на меня смотреть, и мы не доберемся до машины.

Улыбаясь, я скрещиваю руки на груди.

— Это должно вызвать у меня желание добраться до машины… потому что теперь я не уверена, что мне не все равно, поедем мы или нет?

— Лгунья. — Он поворачивается, его похожие на мрамор глаза находят мои. Он ждет, молча требуя, чтобы я подошла к нему.

Стремясь угодить, я отталкиваюсь от арки, стуча каблуками по полу и не останавливаюсь, пока не оказываюсь прямо перед ним. Мои глаза мгновенно отыскивают мою метку на его коже, и он знает это, его голова наклоняется, чтобы я могла разглядеть ее еще лучше.

Буква "G" с двойными стенками слегка приподнята на его коже, и, хотя это уже было заметным знаком на его плоти, ему этого было недостаточно. Он пошел и добавил свой собственный маленький штрих, усилив его чернилами и вплетя в него надпись:

Ее, даже после смерти.

Одни эти слова пробуждают что-то глубоко внутри меня, и когда грубые подушечки его пальцев касаются моего подбородка, а другая его рука скользит по обнаженной коже моих бедер, я понимаю, что мои глаза закрыты.

Открывая их, я ловлю на себе его пристальный взгляд, когда он задирает мою юбку к бедрам, обхватывает ладонями мою задницу, прежде чем слегка наклониться, чтобы лучше рассмотреть. Я тоже оглядываюсь, меня обдает жаром, когда мой взгляд останавливается на том месте, где он проводит шлепком по середине моей левой ягодицы. Затем он сдвигается, опускаясь на одно колено рядом со мной. Его губы касаются все еще чувствительной плоти, и я провожу ногтями по его густым черным волосам.

— Рана почти зажила, — бормочет он, касаясь моей кожи, поднимая глаза, чтобы встретиться с моими. — Все еще больно, детка?

Тепло разливается по мне, когда я смотрю на него сверху вниз, на мужчину, которого я никогда не ожидала встретить, который все это время прокладывал себе путь ко мне без нашего ведома.

Я медленно качаю головой, и мы снова смотрим на то место. К его клейму, свежему и гордому на моей коже. Буква "Б" с двойными стенками, идентичная по дизайну маркировке на его шее, внутри которой его собственным рукописным почерком были вытканы слова:

Его, даже после смерти.

Бастиан вскакивает на ноги, его рука очень легко обхватывает мое горло, чтобы прижать мои губы к своим. Он ждет, и я даю ему то, чего он хочет, слегка прикусываю его колечко в губе. Затем его рот накрывает мой, пальцы рассеянно проводят по воротнику вдоль моей шеи, потому что, давайте будем честны, это не колье, по крайней мере, в его глазах.

— Я собираюсь трахнуть тебя в этой юбке, когда мы вернемся, — обещает он. — Наклоню тебя прямо над балконом, выходящим на поместье, чтобы все могли видеть, как хорошо ты меня принимаешь.

Мое естество сжимается от его слов, и я растворяюсь в нем, не осознавая, что моя рука тянется к его ремню, пока его кулак не сжимается вокруг моего запястья.

— Прикоснись ко мне, и все кончено. Я сниму с тебя одежду, и пятнадцать гребаных минут, которые у меня ушли на то, чтобы надеть этот костюм, будут потрачены впустую, потому что он снимется и больше не наденется. — Его колено прижимается там, где я хочу, и я резко втягиваю воздух, когда его зубы царапают вдоль нижней части моей челюсти. — Меня более чем устраивает этот вариант, так что делай свой ход, маленькая воришка. Вытаскивай мой член или отойди назад.

Мурашки пробегают по моей коже, и я глубоко выдыхаю, ненавидя себя за то, что вынуждена идти против своих желаний, когда с тех пор, как Бастиан занял место моего отца, он поощрял, осмелюсь сказать, требовал, чтобы я поступала наоборот.

Быть его освобождает, а я принадлежу ему во всех смыслах этого слова.

Переход от моего отца к Бастиану прошел настолько гладко, насколько можно было ожидать, и, хотя я была уверена, что потребуется время, чтобы заставить людей, которые работают на моего отца и с ним вместе, смириться с переходом власти от главного к гораздо, гораздо более молодому человеку, это было далеко… чище, чем я ожидала.

Бастиану удалось за три месяца сделать то, что моему отцу не удалось за шесть лет, подружиться с Энцо Фикиле, моей сестрой… Ну, это гребаный бардак, в котором мне еще предстоит разобраться.

— Итак, вы двое трахаетесь или мы уходим? — Зовет Хейз с порога. — Потому что я голосую за перегни ее через перила, и дайте мне пять минут, чтобы добраться туда и выбить дверь одной злой женщины, пока она не впустит меня посмотреть.