– Только не говори, что ты сделал для себя дубликат ключей, пока я была не в состоянии выставить тебя вон! – прерывает мои мысли голос Леи. В её руках большой бумажный пакет из какого-то бутика одежды. Взгляд рассерженный. – Как это понимать?

– Я не знал, спишь ты или нет. Будить не хотел.

– И поэтому зашел без приглашения, – закатывает глаза и спускается по широким ступеням крыльца. – Вот так оправдание невоспитанности!

Лея идет по тропинке к воротам, а с её пшеничными волосами играет теплый ветерок. В лучах солнца волнистые нити отдают яркостью наполированного золота, но под густой ватой серых облаков они приобретают оттенок мокрого песка. Открыв калитку, Лея выходит, а уже через несколько секунд возвращается без бумажного пакета. Внезапная вспышка молнии похищает её перепуганный взгляд. Она уверенно идет по тропинке, чтобы снова отчитать меня, но невольно демонстрирует обеспокоенность очередным моим появлением. Тяжелый раскат грома, бабахнувший, кажется, над соседним домом, вынуждает её обхватить себя за плечи. Воздух будто застревает в её груди и оттого острые ключицы резко поднимаются, обнажая глубокую треугольную ямку.

– Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. И если бы я обнаружил тебя в постели, то непременно ушел бы.

В больших зеленых глазах замирает сомнение. Ветер поднимает вверх низ расстегнутой белой рубашки, под которой стройное тело облегает укороченная черная майка и велосипедки. Так и не скажешь, что у нее есть ребенок. Она вообще не похожа на маму. Слишком молодая, миниатюрная и доверчивая. Впрочем, последнее основано лишь на единственном моменте, когда она моментально приняла меня за другого и радушно впустила в свой дом.

Мой взгляд опускается на плоский живот и подмечает рельефный пресс.

– Тебе стало лучше? – спрашиваю, переместив глаза на её лицо.

– Да. Лекарства помогли. Не стоило утруждаться, но спасибо, что съездил в аптеку. Только ты забыл оставить в пакете чек. Я хочу вернуть тебе деньги.

– Не беспокойся. Я не сильно потратился.

– И всё же, я не люблю быть должной. Так что, пожалуйста, скажи во сколько тебе обошлись лекарства, и я отдам тебе деньги.

«Будет намного лучше, если ты отдашь мне то, что должна», – говорю мысленно, и Лея, точно понимает это по взгляду.

– Лучше угости меня кофе.

– Мне проще вернуть тебе деньги.

Её прямолинейность в радужке очевидной тревожности вызывает у меня улыбку. Я ловлю себя на мысли, что мне было бы любопытно узнать, сколько раз она послала Яниса с его бредовым предложением прежде, чем согласилась? Потому что как бы мне того не хотелось, но Лея пока совсем не похожа на безбашенную и легкомысленную девицу, образ которой сразу же возник в моей голове, как только я прочел письмо. Перекроенное личико, пищащий голосок, полуоткрытые глаза от тяжести искусственных ресниц и напускная скромность, растворяющаяся в бокале игристого. Только такие девушки и клеились к Янису, потому что именно таких он и предпочитал. И пока Лея полная их противоположность. Она не доверяет мне, а мое присутствие нарушает привычный уклад её жизни. Возможно опасается, что я попробую отнять у нее этот дом и всё то, что оставил ей Янис. Но учитывая, что она спрятала от меня ребенка, материальные блага стоят для нее отнюдь не на первом месте. Возможно.

– Расскажи мне о Янисе. – В яркой зелени женских глаз моментально разливается теплая река. И скорость её течения настолько неспешная, что внезапное чувство зависти нечаянно оседает меж ребер. – О тех одиннадцати месяцах, что вы провели вместе.

Лея не хочет говорить о дочери, так может и сама не заметит, как, делясь со мной последними месяцами жизни моего брата, плавно переключится на запретную тему. К тому же, я не могу отделаться от желания знать об этой истории, как можно больше. Чтобы слова, написанные рукой Яниса, обрели живые картинки.

– Для меня это важно, – добавляю, взглянув в её большие и замершие на мне глаза.

Лея всё ещё сомневается во мне, но понимает, что я имею право проявлять интерес.

– Покажи паспорт, – говорит, даже не моргнув.

– «Паспорт»?

– Да, покажи мне паспорт. Или водительское удостоверение. И если добавишь общее фото с Янисом, будет вообще отлично.

– Ты всё ещё сомневаешься, что я не его старший брат?

Лея молча смотрит на меня, ожидая выполнения её требований. Достаю сотовый из заднего кармана джинсов, снимаю чехол, под которым прячется водительское и протягиваю ей.

– Ты и без того знаешь, что я его брат.

– Фотографии? – игнорирует мои слова и снова смотрит на меня, требовательно взметнув бровкой.

Ей хватает пары секунд для ознакомления, после чего возвращает мне документ.

– У меня их нет. Но если бы знал, что для тебя это будет так важно, попросил бы маму отправить наши детские снимки, где мы стоим на стульчике в обнимку.

– И в телефоне нет?

– Нет, – смотрю на нее, теряя терпение.

– Странно.

– Всё? Я прошел идентификацию?

В небе снова сверкает молния, будто бы помогая мне поторопить нерешительную хозяйку. Дождавшись очередного грохота разъяренного неба, Лея, наконец, согласно кивает мне в сторону дома. Иду за ней, смотрю на её стройные ноги, миниатюрные, но женственные бедра и…

– И прошу снять обувь, – говорит, бросив укоризненный взгляд через плечо. – Терпеть не могу, когда люди заходят в мой дом обутыми.

– И часто они так делают?

Лея открывает входную дверь и отходит в сторону, чтобы пропустить меня. Её молчаливый, но чересчур недовольный взгляд так и вопит мне катиться куда подальше.

– Прошу прощения, что позволил себе неуместную вольность. – Снимаю обувь, не сводя с нее глаз. – Больше такого не повторится.

Ей не нравится, что в доме посторонний. Но ещё большее беспокойство вызывает моя вежливость. Скинув ярко-желтые шлепанцы, Лея направляется в кухню-гостиную. Иду следом, чувствуя сладковатый аромат её кожи. Все окна распахнуты, двери на террасу открыты. Сквозняк поднимает светлый прозрачный тюль и тонкая ткань завораживает причудливым танцем. В этот момент Лея оборачивается, и пшеничная прядь, подброшенные ветром, прилипает к её полным губам. Она поддевает пальцем волосы и спрашивает:

– Кофе со сливками?

– Без. Просто черный.

Пастельные оттенки гостиной сочетаются с мягкостью её черт. Несмотря на притаившуюся в глазах враждебность, Лея похожа на мечтательную героиню картины, что проводит свое утро в объятиях летнего ветра.

Присаживаюсь за обеденный стол, прогоняя нежелательные мысли. Уютная зона кухни вновь приковывает мой взгляд. Над ней совершенно точно работал Янис. Кропотливо. Он впервые совместил парадную кухню с рабочей. В его проектах загородного жилья их всегда разделяла стена и казалось, что лицо кухни занимало сравнительно немного места, но это всё потому, что «мозги» оставались спрятаны по другую сторону. Варочная поверхность, духовые шкафы, посудомойка и прочее, что, как считал Янис, должно оставаться в тени. Но здесь пространство настолько свободное и дышащее! Темная каменная столешница превращается в растянутую букву «Г», перпендикулярно которой стоит трехметровый шкаф со всей встраиваемой кухонной техникой и скрытыми нишами для хранения. Несомненно стильно и модно, но ещё непривычно одомашнено. Мама была бы в восторге. Очевидно, что профессиональный взгляд Яниса претерпел кардинальные изменения в последние годы жизни.

Лея включает кофемашину, достает из верхнего шкафа две белые чашки с блюдцами и тянет руку к узкому ящику, где хранятся столовые приборы. Еще пара движений и вот она уже заваривает чай в стеклянном чайнике, толкнув носком нижний высокий ящик слева. Не сомневаюсь, что она с легкостью ориентируется здесь с закрытыми глазами, а всё потому, что каждая деталь проработана с предельной скрупулезностью ради максимального удобства хозяйки. Видно невооруженным взглядом, что Янис старался исключительно для нее. Возможно, между ними было что-то большее, чем эти немыслимые договоренности.