Только вот Хельга смотрела на Луи и не могла никак себе представить, что ради вот этого капризного слюнтяя сестренка готова рисковать своей жизнью и вступить в битву за престол Вестонии. Хотя если так посмотреть, опять же, зная Астрид, Хельга прекрасно понимала, кто именно будет править южным королевством, если все получится.

— Мессир, — обратилась Астрид к Ренару. — Вчера вы показали себя настоящим рыцарем. Мы все восхищены вашей отвагой. Эйрик Железнозуб — прославленный воин. Не каждый бы решился выйти против него.

— На моей стороне была правда и боги, — пожал плечами Ренар. — Так что я ничем не рисковал, ваше высочество.

Хельге почудилась насмешка в его тоне. Он явно не верит в то, что говорит. И его это веселит. Как можно насмехаться над волей богов?

— Так или иначе, но вам все-таки досталось, — холодно произнесла Хельга и кивнула на плечо. — Должна заметить, что меня удивляет та скорость, с которой вы идете на поправку.

— А ведь верно! — встрепенулась Астрид и взглянула на Хельгу. — Моя кузина — искусная целительница. Она могла бы взглянуть на вашу рану.

— Удар моего соперника пришелся по касательной, — отмахнулся Ренар. Хельга заметила, что этот разговор доставляет ему неудобство. — Там всего лишь царапины, с которыми прекрасно справляются магические зелья, что были мной приобретены в Предместье Мастеров. Так что мои раны не стоят вашего внимания и беспокойства. Как видите, я почти здоров.

— И какие именно зелья вы использовали? — поинтересовалась Хельга. Ей нравилось доставлять Ренару неудобство своими вопросами. Его явно напрягала тема этого ранения. Кстати, Астрид это тоже заметила.

Ренар тем временем взглянул на своего камердинера и произнес:

— Принеси мою сумку с зельями.

Старик с учтивым поклоном удалился.

— Это даже интересно! — глаза Астрид загорелись. — Неужели наши мастера достигли в своем искусстве таких высот?

— Справедливости ради должен заметить, что алхимик, продавший мне эти зелья, не северянин. Он откуда-то с востока.

— Любопытно… — задумчиво глядя на Ренара, произнесла Хельга. Того легкого смущения и неудобства, видеть которые доставляло ей удовольствие, как не бывало. Он снова собран и спокоен. Ему точно двадцать лет? Обычно в эти годы юноши краснеют и бледнеют, а этот, напротив, прекрасно владеет собой.

Они украдкой переглянулись с Астрид. Кузина тоже заметила эти метаморфозы в настроении Ренара. Его самообладанию можно только позавидовать.

Хельга взглянула на Луи. И вздохнула. Этот принц снова где-то в облаках. Ему совершенно не было интересно, о чем они говорили. Кажется, снова что-то напевает себе под нос. Наверняка опять сочиняет свою дурацкую пьесу. Вот уж действительно не от мира сего.

Хельга не раз спрашивала себя, заинтересовалась бы кузина этим человеком, если бы в придачу к нему не шло большое и богатое королевство? Правда, такие вопросы она могла задавать только самой себе. Спроси такое у Астрид — и можно навсегда распрощаться с ее дружбой.

Слуга вернулся спустя минуту и протянул своему господину небольшую кожаную сумку. Ренар под заинтересованными взглядами своих гостей покопался в ее чреве и начал извлекать из нее, и ставить на стол один за другим флаконы с явно магическими жидкостями, при виде которых у Хельги по спине пробежал холодок.

Она мельком взглянула на Астрид. На щеках кузины появился легкий румянец. Он всегда появлялся в моменты сильного волнения.

— Дыхание Живого Источника, — произнес Ренар. — Так, по крайней мере, назвал это зелье алхимик с востока. Именно этим зельем я и лечился.

Хельга сглотнула пересохшим горлом. Она — одна из сильнейших целительниц севера — впервые видела зелье такой концентрации.

— А это, — Ренар поставил на столик продолговатый флакон с темно-синей жидкостью. — Лазурный Рассвет… Благодаря этому зелью, я практически не чувствую боль.

Хельга снова переглянулась с Астрид. Их взгляды как бы спрашивали: «Ты видишь то же, что и я?»

Когда Хельга повернула голову в сторону Ренара, на мгновение ей показалось, что на его губах была усмешка. Она моргнула. Нет… Показалось.

— Ваши высочества, ваше сиятельство, — Ренар выставил шесть флаконов на стол по одному каждого вида. — Позвольте преподнести вам в дар эти эликсиры. Как видите, мастер, создавший их, сотворил чудо.

Хельга открыла было рот, но не успела ничего сказать. В шатер Ренара влетел бледный камердинер принца Луи, Оливье де Бельмон.

— В чем дело, Оливье? — возмущенно воскликнул принц. — Как это понимать?!

— Ваше высочество! — упал на правое колено камердинер. — Ужасные вести из Эрувиля! Ваш батюшка, его величество Карл Третий смертельно ранен!

— Итак, друг мой, как себя чувствует его высочество? — спросил я, сделав глоток вина из небольшого серебряного кубка.

Старшая повариха Лейфа Рене, хозяина «Медного Котелка», под бдительным присмотром Бертрана приготовила сегодня изумительное заячье рагу, которым я угощал за обедом барона де Леви.

Жан-Луи был мрачен и задумчив. И неудивительно — события последних дней, мягко говоря, не располагали к веселью. Из Варглунда в столицу Винтервальда мы вернулись неделю назад, и все эти дни в посольстве принца Луи происходили любопытные брожения.

Мне как человеку, которому, по сути, навязали эту поездку, аргументируя тем, что «надобно в полной мере выполнить долг дворянина, находясь подле его высочества принца Луи», было довольно занимательно наблюдать последние дни за ближайшим окружением младшего сына Карла III.

Те, кто еще месяц назад наперегонки старались угодить младшему сыну короля Вестонии и обвешивали себя с ног до головы зелеными ленточками и подвесками, уже сегодня собирали свои вещи, чтобы отправиться назад в Эрувиль, причем без так обожаемого ими принца Луи.

Всему виной весть о тяжелом состоянии Карла III, который, как было объявлено, находился при смерти. Подробностей произошедшего с королем никто пока не знал. То ли это была отравленная магическая стрела, то ли магический арбалетный болт, но среди вестонцев уже поползли слухи, что их государя, решившего лично поучаствовать в осаде бергонской крепости Шато де Люмьер, которую заняли аталийцы, ранили какой-то неизлечимой дрянью.

На протяжении всей недели не проходило и дня, чтобы в Фьердград не прибывал очередной вестник, посланный родственниками, покровителями, а также представителями других принцев, чтобы доставить корреспонденцию для баронов, виконтов и графов, входивших в свиту его высочества принца Луи.

Не трудно было догадаться, что было в тех письмах. Судя по тому, с какой скоростью господа аристократы покидали Фьердград, «зеленая» карта принца Луи, похоже, отправилась в отбой.

Основная борьба за вестонскую корону разворачивалась теперь между «красной» и «синей» партиями. И бывшие «зеленые» спешили примкнуть к сильнейшим.

Но были и те, кто не собирались бросать Луи. Те, кому нечего было терять, или те, чье благосостояние было напрямую связано с младшим вестонским принцем. Жан-Луи, обедавший сейчас в моем номере, был как раз из последних.

— Его высочество подавлен дурными вестями, — ответил он на мой вопрос. — Впрочем, как и все мы, друг мой.

Подавлен? Как бы не так! Я видел, как расцвела физиономия принца, когда его камергер сообщил ему о ранении его отца. Луи как будто очнулся ото сна в тот момент.

Хельга и Астрид тоже заметили торжествующую улыбку на лице принца — Луи, похоже, даже не пытался скрыть своей радости. Я видел, что Хельгу поведение принца слегка озадачило, а вот на высоком лбу Астрид появилась тоненькая морщинка. Она явно была недовольна. По всему выходило, что принцесса Винтервальда хорошо понимала, почему весть о ранении короля была воспринята Луи именно так. Видимо, она знает о сопернице.

Вспомнив то утро, я невольно потер кончиками пальцев правой руки свой висок. Визит этих троих не входил в мои планы, особенно на фоне того, что случилось со мной во сне. Дело в том, что, когда я уснул, мой улучшенный организм без моего контроля приступил к самоизлечению. В общем, когда проснулся, я обнаружил, что рана на моем плече выглядела так, будто над ней всю ночь колдовал десяток самых искусных целителей.