Я же, напротив, был рад разнообразить своё меню растительной пищей. Жан-Луи, судя по содержимому его тарелки, придерживался того же мнения. А вот Сигурд был истинным сыном севера. На овощи и фрукты он даже не обратил внимания.

Барон де Леви после моих слов хохотнул и с характерным хрустом надкусил маленький огурчик размером с мизинец.

— Кстати, — обратился к нему я и обвел рукой блюда с овощами и фруктами. — Всё хотел спросить… Откуда это сокровище? И свежее, будто только что сорвано с грядки.

— О! — воскликнул барон де Леви. — Лучшего слова и подобрать было нельзя. Представьте только! Это, как вы тонко выразились, сокровище выращено здесь во дворце. В личных оранжереях принцессы Астрид, за которыми следит группа из нескольких десятков специально отобранных одаренных. Ее коллекция насчитывает более сотни разнообразных растений со всего мира.

— Неожиданное увлечение для северной принцессы, — удивился я.

— Должен заметить, что я, да и все представители нашего посольства, были приятно удивлены и очарованы манерами и образованием ее высочества.

Жан-Луи на мгновение замолчал и обвел многозначительным взглядом тронный зал, который методично превращался в свинарник.

— Особенно на фоне всего этого.

Я согласно кивнул, тем самым поощряя его продолжать.

— Даже его высочество принц Луи, о меланхоличном состоянии которого вам прекрасно известно, общаясь с принцессой Астрид, слегка оттаял душой.

— А она? — спросил я.

— Ее высочество, кажется, влюблена в нашего принца, — понизив голос, с довольной улыбкой произнес барон де Леви. — Более того, она влюблена в Вестонию. В нашу культуру, нашу живопись, нашу музыку. Она жаждет побывать в Эрувиле и увидеть все своими глазами.

— И при всем при этом она очень сильная одаренная, — вставил я. — Если все сложится благоприятно, у нашего короля могут появиться внуки с магическим даром.

— В который раз я удостоверяюсь в том, насколько мудр и прозорлив наш король! — в голосе Жана-Луи слышался неподдельный восторг.

Еще бы… Барон де Леви преданный сторонник принца Луи. Если все сложится так, как планировалось, и в будущем дети младшего сына Карла III будут одаренными — это значительно усилит позиции «зеленой» партии. В общем, сторонники принца Луи будут делать все, чтобы союз с Винтервальдом состоялся.

— Полностью с вами согласен, друг мой, — кивнул я. — Посольство, казавшееся ссылкой в этот суровый край, оказалось тщательно продуманной комбинацией его величества. Давайте же выпьем за здоровье нашего короля!

Мы подняли кубки, а потом осушили их. Как раз в этот момент в зал начали один за другим заходить новые действующие лица. Судя по богатым одеждам и многочисленным сопровождающим, это пожаловали главные гости конунга.

Бросив взгляд на разношерстную процессию, Жан-Луи тут же подтвердил мои догадки.

— Совет пяти ярлов в полном составе, — придвинувшись поближе ко мне, вполголоса прокомментировал он.

Поняв по моему красноречивому взгляду, что я жду продолжения, барон де Леви стал давать коротенькие характеристики на каждого входящего.

— Ярл Гуннар Лютый Медведь, — коротко кивнул он в сторону могучего дядьки, который действительно напоминал своим видом медведя, вставшего на дыбы.

— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что он похож на Бьёрна Острозубого, — поделился я своими наблюдениями.

— Вы очень наблюдательны, мессир, — ответил Жан-Луи. — Ярл Гуннар и конунг Бьёрн родные братья. Острозубый старше на несколько лет.

И оба являются очень сильными одаренными. Только вслух я этого не сказал.

— Ярл Торстейн, — тихо представил мне барон быстро шагающего широкоплечего коротышку с черной густой бородой. — В народе его прозвали Камнеруким. Говорят, он один из лучших кулачных бойцов. Способен свалить одним ударом кулака взрослого тура.

— Если, конечно, дотянется до его башки, — услышал я голос Сигурда.

Мой телохранитель, в отличие от барона, говорил в полный голос. Судя по его насмешливому взгляду, он явно был знаком с этим Торстейном.

Жан-Луи недовольно посмотрел на страйкера и слегка поморщился. Я же решил не одергивать Сигурда. Во-первых, ничего такого он не сказал. А, во-вторых, мне показалась забавной эта ситуация. Дело в том, что я видел, что ярл-коротышка заметил Сигурда, но предпочел сделать вид, что не знает его. Даже ускорил шаг, когда проходил мимо нашего стола. Его свита проследовала за ним, дружно проигнорировав бывшего ледяного рыцаря.

— Вы знакомы? — коротко спросил я у Сигурда.

— Было дело… — ответил он, пожав плечами.

— Из-за несдержанности вашего телохранителя могут возникнуть проблемы, — произнес Жан-Луи.

— Ваша милость, — Сигурд взглянул на барона, а потом обвел рукой стены дворца. — Вы сейчас находитесь в огромном каменном котле, в котором собрались все самые опасные хищники Нортланда. Проблемы могут возникнуть в любой момент.

Затем Сигурд отвернулся и снова сосредоточился на здоровенном куске мяса, лежавшем у него в тарелке. Уже почти шепотом он проворчал себе под нос, но я его услышал.

— Удивлен, почему все эти пауки до сих пор не перегрызлись между собой.

Тем временем Жан-Луи, более не обращая внимание на моего телохранителя, продолжил вводить меня в курс дела. Я, конечно, уже кое-что знал о местной политической ситуации, но барон де Леви был более осведомленным в этом вопросе.

Происходящее в Нортланде можно было назвать одним словом — бардак. Не такой, конечно, что творился на Туманных Островах, где все воевали против всех, но что-то похожее начинало вырисовываться и здесь.

В общем, условно в этой части материка было три крупных центра силы. Первый — это так называемый союз пяти ярлов, который вел непримиримую и кровопролитную войну со вторым крупным игроком — конунгом Харольдом Седым Волком, заключившим соглашение со жрецами Хлада Жуткого.

Причем именно с этого соглашения все, по сути, и началось. По крайней мере так пятеро мятежных ярлов, являвшихся вассалами конунга Харольда, и объясняли свое неповиновение. Седому Волку вдруг вздумалось сменить бога. Он начал активно поклоняться Хладу Жуткому.

Долгое время его вассалы смотрели на религиозные закидоны сюзерена сквозь пальцы, продолжая почитать Праотца, но конунг под давлением жрецов Ледяного Храма пошел дальше. Ему вздумалось начать принуждать всех своих подданных верить в этого мерзкого божка. Многие покорились, кроме самых влиятельных ярлов. Собственно, так и началась эта война, коротенькие эпизоды которой мне и являлись во сне. Мой таинственный благодетель, видимо, пытался мне что-то показать. Знать бы еще, что именно…

И, наконец, третий центр силы — это Винтервальд, которым правил конунг Бьёрн Острозубый, и который занимал нейтральную позицию по отношению к остальным.

А ведь помимо крупных игроков еще были разные мелкие ярлы и вожди, тоже воюющие между собой.

На основе всего услышанного за последнее время я пришел к выводу, что Великое Испытание, вернее, перемирие, объявленное на время проведения праздника, должно было стать первым шагом к будущему мирному соглашению.

Бьёрн Острозубый выставлял себя миротворцем. Хотя, заглядывая немного вперед, с уверенностью могу предположить, что он планирует объединить весь север под своей рукой. Сперва он даст мир северу, погрязшему в кровопролитной войне. Затем его начнут воспринимать как некого судью, который способен мудро решить любой спор. С таким авторитетом он спокойно может претендовать на корону севера.

Собственно, сейчас имела место первая стадия. Два других лагеря были здорово потрепаны в последних битвах и могли пойти на уступки друг другу. Но первыми идти навстречу никто не хотел. Нужен был сильный и уважаемый посредник, которым и стал конунг Винтервальда.

Тем временем Жан-Луи вполголоса продолжал:

— А это Сигурд Кровавый Меч — старший брат королевы Маргарет. Черноволосая девушка рядом с ним — Хельга Отважная.

Лже-Таис, величественно прошествовавшая к своему столу, очень старалась делать вид, что не обращает на меня никакого внимания.